— Да я непривередливый, можно и здесь откушать. В общем, так: у меня плохие вести. Марина исчезла. Боюсь, что перестала доверять даже самой себе. Я объездил и обзвонил всех ее знакомых, никто ничего не знает. В Серпухове, куда я ее направил, она не появлялась. Мобильный телефон отключен. Теперь ваши новости. — Они больше ваши, — огрызнулась Наташка. — Вы позвонили Ирине с неопределившегося номера и сообщили, что за нами выслана машина, которая отвезет нас на встречу с вами. Мягко говоря, не совсем своим голосом.
— Это я уже слышал. Чушь собачья. Будем ждать. Может, еще позвонит. Кто-то упорно хочет выманить вас из дома. Интересно зачем? Ира, будь добра, протяни мне свой мобильник.
— Да ради бога! Это ж не ноги протянуть. Хочешь вычислить через своих, кто и откуда звонил? Я тебе по секрету наводку дам: звонил убийца отца Марины. И девушка сейчас у него. В сотый раз повторяю, теперь и для тебя лично: только ей были известны номера моих телефонов — домашнего и мобильного. Киллер эти номера из нее вытряхнул. Хочешь найти свою Марину… Лучше живой! Короче, отыщи изыскательские документы Кириллова Владимира Родионовича. Все они, вне сомнения, уместились на одном то-о-оненьком диске. В них отмечены места залегания кладов князей Радзивиллов, Емельяна Пугачева, Якова Брюса, ну, и до кучи еще тех исторических материальных ценностей, что захоронены в катакомбах рядом с деревнями Караваинка и Михайловка. Неизвестно, сохранены они во всех этих местах в первозданном состоянии или сгруппированы в одном отдельно взятом. Лично я придерживаюсь первого варианта. С другой стороны, нет смысла сделать открытие и не довести его до логического, так сказать, исчерпывающего конца. Исчерпал все ценные ресурсы в одном месте — переходи к поискам их залежей в другом. Но тащить на новое место двенадцать золотых апостолов…
— Иными словами, не фиг размениваться и шарахаться в разные стороны, — пояснила Наташка. — Кстати, а тебе известно, что отец Марины был вольным копателем?
— Не вижу в этом ничего зазорного. Марина обмолвилась, что раскопки он в основном вел в исторических архивах, Интернете, встречался с учеными. Отпуск тратил на проверку полученных сведений. Но Владимир Родионович не был помешан на цели материального обогащения, его увлекал процесс раскрытия тайн. Тамара Васильевна говорила — это увлечение у него с детства. Ирина, почему ты решила, что Марину похитил убийца?
Я отчаянно запротестовала: как раз о похищении ничего не говорила. Марина покатила в лапы киллера добровольно. Глупенькая, в отличие от меня, девушка. Он своим звонком перехватил ее с прямого пути к спасению, ведущему в благодатный город Серпухов. Ивану Романовичу следовало проводить девушку до места. Работа не волк, тот вольная «птица», пока на воле. Есть возможность в лес смотаться. Поди поймай. А работа как была незавершенной, так и останется. Что касается убийцы, его надо искать среди лиц, приближенных к семье Кирилловых и знающих о результатах его умственного и копательного труда.
— Тут еще один казус. — Глядя на меня, Наташка, поджав губы, неотрывно кивала головой, демонстрируя свое огорчение. — Некоторые уверяли, что мать Марины в тяжелом состоянии увезли в больницу на машине «скорой помощи». Прямо в реанимацию. И насмерть перепуганная Марина всю ночь со среды на четверг, да собственно, и весь четверг просидела в больнице. Не иначе как в коридоре, реанимация — закрытая зона. Интересно, чего она высиживала? А главное, в каком именно заведении? Поступление больной Кирилловой Тамары Васильевны в указанный мною период ни в одном стационарном лечебном заведении столицы не зарегистрировано!
Гражданин участковый повел себя неординарно. Не в том плане, что разинул рот — это как раз нормальная реакция на неожиданно ненормальные обстоятельства. И нечистую силу помянул, несколько застряв на букве «ч» — тоже ничего удивительного. С такой работой, как у него, сам в два счета очертенеешь. Но он ведь сорвал с вешалки мою болтавшуюся там с весны ветровку, сунул ее под мышку, крутанулся на каблуках и вылетел из квартиры, завещав нам сидеть в ней и не высовываться.
— Всю жизнь?! — взволнованно прокричала вслед ему Наташка, но ответа не получила.
Самое ужасное, что помимо ветровки Иван Романович прихватил с собой и мой мобильник. О нем я проорала тогда, когда Попов наверняка уже отъехал от дома. Поздновато спохватилась. Утешительные слова «лучше поздно, чем никогда», которые я сама себе пролепетала, только прибавили отчаяния. Сдуру собственными руками передала аппарат в его, в тот момент внушающие доверие, участковые… нет, милицейские лапищи! Сидя на кухонной табуретке с закрытыми глазами, я монотонно раскачивалась, не боясь навернуться, и думала о своей нелегкой доле и будущем бракоразводном процессе. Скорее всего, через отдел ЗАГСа. Делить нам с Димкой нечего, дети выросли…
— Ириша, да не убивайся ты так! — слезно «убивалась» рядом Наташка. — Мы его, гада, из-под земли достанем. Это тебе не клад князей Радзивиллов откапывать. Пойду включать свою «музыкальную шкатулку». Димка наверняка позвонит. Сначала Попову, но вроде как тебе, потом мне. Я бы ему наплела три короба оправданий, но мы же не знаем, что наплетет ему наш Иван-дурак. Может, скатаем в отделение милиции и оставим заявление о твоем ограблении участковым инспектором Поповым И.Р.? В двух экземплярах под расписку. Мало ли, ну взбесился сотрудник. Переутомление, проблемы личного характера… Интересно, почему мы еще не взбесились? Молчи! Я сама знаю — потому что женского рода. Ветровку тоже жалко, почти новая. А копия заявления — нормальный оправдательный документ для твоего ревнивого мужа.
— У меня в мобильнике все необходимые номера телефонов, — простонала я. — Маринкин… А главное, самого расхитителя моей частной собственности, Попова.
— Ну так мы его номер в том отделении милиции, где он пришвартован, узнаем. А все остальные пока повременят. Самое замечательное — теперь все киллеры с засекреченными номерами будут попадать почти по назначению. Прекрасная возможность прямой связи между преступником и представителем правоохранительных органов. Ир… Ну не раскисай. И прекрати раскачиваться. Ведь отойду — по частям рассыплешься. Тебе давно пора перейти на головокружительные движения. Знаешь это упражнение? Вертишь головой сначала по часовой стрелке, когда надоест — вертишь против часовой. Атака на остеохондроз.
Наташкин словесный бальзам пролился на благодатную почву. Я уже почти успокоилась. Действительно, Димке как-то можно все объяснить. К тому моменту, глядишь, и Попов опомнится, вернет телефон. В конце концов, не совсем же он Иван… с приложением через тире. В юридической академии учится. Скорее всего, туда дураков не берут. Или берут? Вдруг они становятся умными только после получения диплома?
В этот момент постепенного успокоения моих расшалившихся нервов мы с Натальей даже не думали, к каким последствиям приведет случайная выходка Попова. Больше всего меня волновало, как господин участковый объяснит Дмитрию Николаевичу свой визит ко мне. Забежал водички испить? С испуга. Лифт разогнался — и сразу на тринадцатый этаж. Испужаешься…
— Спасибо, Наталья. За поддержку. Не стоит тебе бежать за своей «музыкальной шкатулкой».
Я перестала раскачиваться, поняв, что от судьбы не уйти. Что будет, то и будет.
— Прежде чем допрашивать тебя, Димка свяжется со мной по домашнему номеру. Может, и выживу.
— Еще одного телефонного киллера нам не хватало! А за мобильником я все-таки слетаю. Забыла? Мы собирались звонить сыну Серегина. Только мне как-то не по себе, не от души буду интересоваться состоянием его здоровья… в смысле, как он «долетел».
— Меня другое беспокоит. Что, если Серегин и есть тот единственный друг, на которого Кириллов ссылался?
Наташка круто развернулась в коридоре и уставилась на меня.
— Фига себе! Эк тебя на табуретке штормило-то! Из одной крайности в другую. По-моему, что-то в тебе серьезно стряхнулось. И от этого «стряха» твоя интуиция вылетела в неизвестном направлении. Серегин на Вовку анонимку написал!
