После того как Ула закончил, зашумленный канал трещал и мерцал почти целую минуту. Наконец Наблюдатель-3 отозвался:

– Отлично. Этим вопросом займется министр. Следи в оба и докладывай о любом развитии ситуации.

– Слушаюсь, сэр.

– Свободен.

Передача закончилась, и Ула с облегчением откинулся в кресле. На самом деле Наблюдатель-3 мог быть вполне заурядным клерком, обычным сотрудником вроде него самого, но этот бесплотный голос заставлял разведчика чувствовать себя недостойным. Мало того что он был не совсем человеком; нет, все казалось еще хуже. Сам не зная почему, он почувствовал себя грязным, нечистым, мерзким.

Во время разговоров с Наблюдателем-3 ему казалось, что он общается с ситхом.

Комлинк запищал снова. Ула вновь приготовился, но на этот раз у него были совсем другие причины нервничать. Если предыдущий вызов пришел по абсолютно официальным каналам из Министерства разведки, то этот имел совсем иную цель и был сопряжен с отдельным риском.

Но на этот раз, когда голограмма стабилизировалась, в воздухе возникло совершенно четкое изображение женщины, которая по-прежнему казалась Уле слишком молодой для той роли, которую она играла в имперской администрации.

– Привет, Ула. Как я рада снова тебя видеть. Чему обязана этим удовольствием?

Разведчик сглотнул. Улыбка Шуллис Камарр казалась вполне искренней, и сомневаться не было причин. Министр логистики была одного с ним возраста и разделяла его твердое убеждение, что Империя есть несущая свет цивилизации сила, которую все должны уважать. Эту тему они обсудили во всех подробностях во время перелета на челноке с Дромунд-Кааса – то был единственный раз, когда Ула побывал в столице Империи. Его вызывали на инструктаж для сотрудников разведки, которые недотянули до уровня номерного агента, но все же считались полезными; ее же ждал чин лейтенанта. С тех пор Шуллис сделала головокружительную карьеру, в то время как Ула так и остался фактически никем.

– У меня есть для тебя кое-что, – поведал он собеседнице. – Хатты обнаружили планету, которая только и ждет, чтобы ее присоединили к Империи.

– Что-то такое я уже слышала, – отозвалась Шуллис. – Никто не знает, где она, и не узнает, пока не заплатит. Есть что добавить, Ула?

Разведчик немного сник. Значит, он не первый, кто доложил об этом деле.

– Пока нет, министр. Но у меня хорошая позиция, чтобы следить за развитием событий. Я надеюсь вскоре узнать больше.

– Это пойдет на пользу всем нам, Ула, – снова улыбнулась Шуллис. – Почему ты решил позвонить мне?

– Потому что это шанс, которого мы оба ждали, – ответил разведчик, чувствуя, как на шее пульсирует жилка. Сейчас он ступал на опаснейшую, зыбкую почву. – Нам ни к чему, чтобы Галактикой правили всякие фанатики. Нам нужна нормальная административная система. Правила, законы, дисциплина. Когда видишь, какой хаос эти ненормальные сеют на разных планетах – что джедаи, что ситхи, – невольно задаешься вопросом: а какая от них вообще польза? – Он умышленно использовал то же слово, что и собеседница. – Без их вмешательства не было бы никакой войны.

– Я это понимаю, Ула, – ответила Шуллис со спокойствием, которое поразило его, будто удар светового меча. – Я понимаю твои взгляды, но ничего не могу по…

– Нам нужна всего одна планета, – сильная планета, способная защитить себя. Мир, где имперские граждане смогут жить, не опасаясь репрессий.

– Та планета, о которой ты узнал, по праву принадлежит Императору. Я не могу заявлять на нее права.

– Но ты же теперь министр логистики! Вся имперская бюрократия подчиняется тебе.

Шуллис пожурила его – мягко, как всегда:

– Она принадлежит Императору, как и должно быть. Я лишь его орудие, и я не предам его доверие.

– Я никогда бы не стал просить тебя об этом.

– Знаю, Ула. Ты так же предан ему, как и я, и желаешь только добра, но боюсь, что замысел твой неосуществим.

Разведчик очень старался не злоупотреблять дружбой, но скрыть разочарование не сумел:

– Что может заставить тебя передумать?

– Свяжись со мной, когда добудешь координаты планеты.

Ула понимал: предавая Республику и одновременно пытаясь убедить имперского министра, что нужно усилить влияние простых жителей в отношениях с правящим классом ситхов, он может погубить себя и все, что ему дорого.

– Спасибо, – сказал он. – Ты очень добра и снисходительна.

– Доброта здесь ни при чем, Ула, и снисходительность тоже. Звони в любое время.

Разговор закончился, и на этот раз Ула не смог расслабиться. Он чувствовал себя опустошенным, незначительным – пусть даже в разговоре с самим Императором Наблюдатель-3 назовет его задание исключительно важным. Ула был словно песчинка, влекомая океанскими течениями. На какой бы берег его ни выбросило, волны били только сильнее.

«Следи в оба и докладывай о любом развитии ситуации».

Это он мог. Утомленный сегодняшней болтовней, Ула написал отчет для верховного главнокомандующего Стэнторрса. Потом разделся, лег в кровать и стал ждать утра.

ЛЭРИН МОКСЛА ждала в Сенатском саду, на оживленной аллее, вдоль которой стояли скамейки. Вечерело, и небо полнилось огнями. Девушке было неуютно на этом открытом пространстве, и она вдруг задумалась о том, насколько привыкла к старым районам. Прошло всего несколько месяцев с тех пор, как ее с позором выгнали из «Черных звезд», а мутное небо верхних уровней уже казалось слишком огромным, жители – слишком утонченными, дроиды – слишком чистыми, а здания – слишком новыми. «Дай год сроку, – подумала девушка, – и я окончательно вольюсь в ряды отбросов общества».

Чувство отчужденности только усилилось, когда мимо прошагали четверо из Службы безопасности Сената: тви’лек, забрак, человек и коренастая женщина-никто. Эсбээсовцы заметили Лэрин и подошли к ней.

– Заблудилась? – пророкотал тви’лек. – Выглядишь так, будто тебя из сарлакка достали.

– Причем дважды, – не без симпатии прощебетала никто.

Лэрин хотелось уйти, скрыться. Они разговаривали с ней как солдаты с солдатом, знакомым тоном дружеской перепалки, но сердце ее не лежало к этому общению.

– Спасибо, ребята, – сказала девушка. – Все в порядке, я здесь ненадолго. – Лэрин ждала Шигара, который отправился к Сатил Шен, и именно здесь она назначила встречу.

– Да пожалуйста, – подмигнула никто. – Только постарайся никого не напугать.

– Погоди, – вмешался забрак, приглядываясь. – Вроде я тебя знаю.

– Вряд ли, – сказала Лэрин.

– Точно, знаю, – заявил забрак. – Ты Вредная Моксла, та киффарка, что настучала на сержанта Донбара.

У Лэрин кровь прилила к лицу.

– Это не твое дело.

– Вот как? У меня брат двоюродный в спецназе, и он с тобой не согласится, – бросил забрак ей в лицо.

Лэрин не отвела взгляда. В ней боролись два порыва: бежать подальше и ударить его головой. Один быстрый, но сильный удар… она раскроит лоб до кости об острые рога, но забрака вырубит.

Но тогда ей наверняка выпишут штраф за хулиганство. В саду было полно свидетелей – преуспевающих, добропорядочных свидетелей, которым не приходилось спать на заброшенном складе и вручную шить себе одежду из обносков.

– Спокойно, Сес, – осадил забрака тви’лек. – Ты снова перебрал шипучки за обедом.

– И вообще, когда твой брат последний раз тебе звонил? – Никто взяла Сеса под локоть и решительно потащила прочь. – Как я слышала, он тебе денег должен.

Человек виновато посмотрел на Лэрин, но прежде, чем троица уволокла своего пьяного дружка, тот оглянулся и крикнул:

– Вали в свою нору, Вредная Моксла! Здесь таким, как ты, не место!

Лэрин с пылающим лицом смотрела забраку вслед. Как вообще такой хам попал в СБС? Просто не верилось.

Но к негодованию примешивалось чувство глубокого стыда. Да, она донесла на своего командира. Да, она изображает солдата, вырядившись в кое-как скроенный костюм. Но все это делалось не по прихоти. И имело свои причины.