– О! Еще один! Васяткин! И ты один кофе притащил? – удивилась Милка. – А нельзя было две чашки на один поднос поставить? Вот только б не работать!

Парни удалились, а Мила придвинулась поближе к подруге:

– И чего? Ты все-таки решила на Гоа?

Дверь опять раскрылась, и снова с подносом в руках явился Корнеев.

– А это что? – растерянно захлопала глазами Лянка.

– Кофе, – бесстрастно объяснил Корнеев. – Людмила Глебовна изволила два кофе…

– Ну да, – кивнула Людмила Глебовна. – Так вы и притащили два.

– …В двойном экземпляре, – закончил речь невозмутимый Корнеев.

Подруги только возмущенно раздували ноздри, а следом за другом уже тащился с подносом господин Васяткин.

– Ну и как их отправлять за границу? – повернулась к подруге Мила. – Это ж не работники, это ж… Позорище!!!

Неожиданно Ляна насторожилась.

– Корнеев! Арсений, рот открой. Ну улыбнись широко! – вдруг попросила она. – Степа, Васяткин, открой рот, а?

Васяткин широко разинул пасть, а вот Корнеев отказался.

– Пардон… Ляна Юрьевна, я немножко не выставочный кобель, клыки показывать не приучен, – с достоинством проговорил он и демонстративно закрыл рот.

– Жалко… – вздохнула Лянка. – У Васяткина рот в полном порядке, а Корнеев не… не кобель.

– А кто ж он? А чего ты хотела-то? – не сообразила подруга.

– Да я хотела их к маме отправить. Чтобы они только к ней записались, дескать, она лучший доктор. Она же и в самом деле – лучший. Я бы и заплатила сама. Пусть бы у нее самооценка повысилась, а то… ну совсем сил нет.

– У меня!!! У меня отвратительные зубы! – вдруг выскочила из соседнего кабинета пухленькая Леночка. – Мне всю челюсть давно уже менять пора, а у меня то денег нет, то времени. Да и врача хорошего…

И девушка принялась отчаянно доказывать, что у нее с зубами полная беда. Она растягивала губы, оголяла десны, тыкала пальцами в зубные дырки и крутилась возле Лянки юлой. Та испуганно отстранилась и даже чуть было не спряталась за широченную спину Васяткина – вот уж такой мощи от пухлой Леночки она не ожидала.

– Леночка! Я тебя звала, тебя где носило-то? – догадалась спросить Мила.

– Погодите, Людмила Глебовна… – отмахнулась от нее Леночка и снова принялась вертеться перед Лянкой. – Вот, глядите… это ж… нет, не сюда, здесь пломба торчит… но она уже тоже старая, если вы заплатите, так и ее можно поменять, ну чтобы в цвет…

– Лена! Закрой же рот, – поморщилась Ляна, наконец придя в себя. – Я запишу тебя к маме… Вернее, сама запишись, я скажу, где и как. Только исключительно требуй Наталью Максимовну Осташову. Если к другому доктору запишешься, сама оплачивать будешь.

– Я к ней, – замотала головой Леночка и восхищенно заблестела глазами. – Ну ни фига себе акция!

– А у нас, простите, на фотоаппараты скидок не намечается? – вежливо спросил Корнеев. – Мне б надо. Профессиональный.

– А мне б к машине чехлы новые, а? – присоединился Васяткин. – Ну или хотя бы зимнюю резину поменять…

– Все!!! Все свободны! – рявкнула на шутников Ляна. – Леночка, а к вам я потом подойду.

– Не слишком ли ты ее балуешь? – кивнула на дверь Мила, когда все ушли.

– Это я не ее, я матери помочь хочу… – вздохнула Лянка. – Прямо совсем жизни нет. Я уж и Даньку к ней посылала, и соседей своих, и даже девчонок-однокурсниц… а мама все равно никак не может успокоиться.

– И все же зря ты Ленку… мужика бы надо… – расстроенно качнула головой Милка. – Ну ладно, чего-нибудь сообразим… Знаешь, я придумала! Как только у нас какой-нибудь приличный мужик купит путевку, я сразу же и Наталье Максимовне оставлю! Пусть с порядочными людьми пообщается. А то кого она там видит у себя в клинике – сплошь только пасти открытые, разве через рот-то… душу увидишь?

– Точно! – загорелись глаза у Лянки. – И как я раньше не допетрила? Значит, теперь путевки сама оформляй. Если что, и я помогу.

На том и порешили. И сразу как-то легче стало. А вечером и вовсе хорошо. Но уж вечером постарался Данил.

Лянка ждала его у себя дома. Как и хотела – удобно устроилась на диване, нарядилась в новый кружевной пеньюар, тщательно разбросала по плечам белокурые локоны и поставила перед собой целый таз фруктов. Но… милый придумал в этот раз другую сказку.

Он пришел торопливый, взъерошенный, быстро схватил Лянку на руки и закружил по комнате:

– Ага! Птица моя! Попалась!!! А почему еще не одета? Что это за фривольный халатик?

– Ну Даня! – болтала ногами у него на руках тоненькая Ляна. – Отпусти меня! Ой! Ты мне все ребра выгнул! И чего тебе мой халатик не нравится, раньше ты от него в восторг приходил!

– Поэтому сегодня он мне и не нравится! – набычился Данил. – Не хватало еще, чтобы от него в восторг еще кто-то пришел! Не позволю! Мое! Одевайся, сегодня у нас круиз… Вот чего ты хочешь? Куда?

Лянка насторожилась:

– Чего? Опять Гоа?

– Какое Гоа?! – возмутился Даня. – Я тебя повезу… как же это, еще песня такая есть…

– Возьми меня, олень, в свою страну оленью? – подсказала Лянка.

Но милого такая песня не обрадовала.

– М-да? Я уже и олень? – дернул он бровью. – Порадовала.

– Да нет же, Даня, я просто песню вспоминала, – хихикнула Лянка и чмокнула любимого в гладко выбритую щеку. – Ты у меня… орел! Вот!

– Орел еще куда ни шло… – согласился Даня. – А то вот твой этот умник… в перьях, он меня почему-то все норовит голубем назвать. Гад! Перья выдерну и… куплю канарейку! Ну мы едем?

Лянка с готовностью кивнула.

– А что надевать? Я в шортах и майке – пойдет? – доложила она.

Данил сбился с ровного дыхания и просипел:

– Пой… пойдет… А шорты это… вроде таких трусиков, да? С ума сойти…

Он приехал за ней на мотоцикле. Яркая, обтекаемая машина выглядела хищно и ужасно привлекательно. Лянка быстро взгромоздилась на сиденье и напялила шлем. Данил склонил голову и наблюдал, как она мучается с застежкой.

– Нечего всем пялиться на такую красоту, – наконец решил он и защелкнул застежку у нее под подбородком. – Я бы еще и ноги твои закрыл… хоть мешком каким-нибудь, что ли!

Они неслись по трассе, и у Лянки от восторга захватывало дух. В первые минуты было еще немного страшно, но потом чувство восторга вытеснило все другие ощущения. А впереди сидел Даня! Она видела в зеркальце его лицо в черном шлеме, ее сводила с ума его мужественная фигура, его такие крепкие руки… И она еще сильнее прижималась к нему всем телом. И от чувств просто плавилась… таяла… и становилась невесомой… Она летела! Все правильно – они с ним оба птицы и летят… да какая разница куда!

А мимо пролетали улицы, машины, дома… Потом пошли березки, сосны… и вот оно – озеро!

Большое, чистое, так и манит к себе после дневного пекла. И никого вокруг! Это ж надо – такое место славное нашел!.. Хотя нет, вон там горит костерок…

Возле этого костерка Данил и заглушил свой мотоцикл.

– Ого! А мы уж заждались!!! – подпрыгнула к подруге вездесущая Милка. – Ждем-ждем! Данил еще когда сказал, что за тобой поехал, а сам…

– Мил, ну чего ты как маленькая, вдруг они чем-то там занимались… – пристыдил подругу Пашка. И тут же переключился на приехавших: – Дань, я мясо подготовил, углей полно – вон сколько берез мы с Милкой сожгли, сейчас хоть всю ночь шашлыки жарь – не остынут.

– Ну уж прямо и берез! – фыркнула Милка. – Можно подумать, нам тоже вдвоем заняться было нечем, кроме как вам тут березы жечь! Лян, давай салатик накромсаем, а мужики мясом займутся.

– Ну уж нет! Я только в воду! – фыркнула Лянка и властно приказала: – Мужики! Всем зажмурить глаза! Я буду купаться… немножко не в купальнике! Так что… Пашка-умница, вон как голову вывернул, а ты, Данька, чего?

– Так Пашке что остается? – отбрехивался Даня. – Он если сам не отвернется, ему Милочка всю башку напрочь открутит, а я… я не могу от красы неземной оторваться. Так что… пусть мне башку отвинтят, буду смотреть, и хоть ты меня режь!

– Хорошо… – насупилась Ляна. – Но только смотреть! Ни шага в мою сторону, ясно?! Милочка, проследи!