Телега ползла по дороге, и нам допекало солнце. Остановки если и были предусмотрены, то исключительно в угоду удобства эскорта. Нас, простых заключенных, из клетки не выпускали даже для насущных потребностей организма. Нужду мы справляли здесь же, в клетке. Для этого в углу было поставлено ведро, которое нет-нет, а на неровностях иногда переворачивалось. Поэтому ехал я не только в малоприятной компании, но еще и в дикой вонище.
— Нас с Питером забрали за разбой, — поведал Макс, который явно был не прочь поболтать. — Не самая страшная статья, да там девчонка одна попалась, и пришлось уделить ей внимание, — Макс гадко осклабился и провел пальцем по горлу. — Но не сразу, не сразу. Хе-хе…
Я молчал. Мне было противно выслушивать этого человека, который с каждой новой минутой раскрывал все больше нелицеприятных фактов своей биографии. Это был вор и убийца, для которого изгаляться над слабыми стало привычным делом. Он, со своим подельником Питером давно потерял счет гнусным делишкам, но последний хотя бы не хвастал ими. Сидел молча, прислонившись затылком к прутьям клетки.
— Сколько тебя дали? — спросил Макс, продолжая убивать время.
— Семнадцать.
— А нам по тридцать. Паршиво там будет на рудниках-то. Мой брат сгнил где-то на севере, в одном из этих трудовых лагерей. Добывал руду для правительства, чтоб их!.. Но знаешь что? Я туда попадать не намерен.
— И что же ты сделаешь? — подал голос Питер, впервые за то время, что мы ехали вместе. — Выбьешь дверь клетки и расправишься с семерыми? Не смеши…
— Может и расправлюсь! — разозлился Макс. — А ты, я смотрю, уже смирился? Надо валить покуда нас в трюмы летающих бочек не закинули. Оттуда уже не выбраться. Вообще никак, понимаешь?
Питер скривил свои некрасивые толстые губы в усмешке. Выглядел он настоящим быком, способным усмирить кого угодно. Ценное приобретение для государства, подумалось мне, парень долго сможет махать киркой и толкать вагонетку.
— Что предлагаешь? — лениво осведомился громила.
Макс задумался, прищуривая глаза. В его мозгу прокручивалась схема, которая могла бы вытащить его задницу из передряги. Ну и наши заодно. Наконец, заговорщицким шепотом он начал говорить, наклонившись вперед.
— Итак, нас трое. Деда в расчет не берем, но свою роль и он сыграет. Стражников семеро, все на лошадях и с оружием. У двоих — арбалеты. По лицам многих из них видно, что в серьезных передрягах им если и доводилось бывать, то было это давненько. Беспечные они, я подобное сразу замечаю. Мы же — тертые калачи! Проблемы лишь две: клетка и стрелки.
— Да уж, совсем небольшие проблемы, — я улыбнулся с ехидством.
Лицо Макса было серьезным, и он посмотрел на меня без понимания. В его взгляде мелькнула угроза.
— Не перебивай старших, парень. Не по чину еще, тем более дело же говорю. Ничего невыполнимого я не вижу. И клетку откроем, и арбалетов можно будет не бояться.
— Как? — спросил Питер лениво.
— А мы сами заставим нас выпустить, как раз тогда, когда они усядутся обедать. Уставшие и голодные, они окончательно потеряют бдительность, чем мы и воспользуемся.
— Попросим воды? — снова ухмыльнулся я, не воспринимая ни одного слова Макса всерьез. Мне он казался обычным болтуном.
— Нет, не воды, — передразнил меня разбойник, а потом заговорил предельно серьезно: — Этим гаврикам надо довезти в Осдор четверых заключенных, иначе их вздуют по первое число. И что же они будут делать, скажи на милость, если вот этот вот дед перегрызет себе вены и станет истекать кровью?
Питер заинтересованно прислушался. Наконец в плане стали появляться детали, которые могли сработать. Макс, между тем, продолжал, совершенно не замечая, что старик поглядывает на него с плохо скрытым отвращением и каким-то хищным блеском в серых глазах.
— Если все пойдет гладко, клетку пойдет открывать один, максимум двое. Как только они откроют дверь, мы набросимся на простофиль, и задушим цепями. Потом снимем кандалы (ключи ведь будут в нашем распоряжении), и либо убежим, либо добьем остальных. Как карта ляжет. Ну че?
— Я в деле, — буркнул Питер, передергивая могучими плечами. — Валить стражу — святое дело. Суки все они.
— Ну а ты, Джек? — Макс посмотрел на меня очень пристально. — Из нас троих получиться классная банда.
Я промолчал, и мое молчание было расценено бандитами как знак согласия. План действий утвердили, и Макс распорядился ждать. Единственное чего не учел разбойник, касалось того, что говорить ему следовало потише. И дело было отнюдь не в наших конвоирах…
Действовать было решено на следующий день, чтобы бдительность стражи упала до минимума. Поэтому первую ночь Макс разрешил провести без атаса, как он сам выразился. Впрочем, мне его разрешение было и так не нужно, я устраивался поудобней.
Размерами наша клетка была небольшой, и вытянуться в полный рост не получилось бы и при полном желании. Но я все же заснул беспокойным сном и мне впервые явились неясные обрывки из предполагаемого прошлого. Там я держал меч, а кто-то кричал на меня, утверждая, что делаю я это не правильно. Я злился, а крик все нарастал и нарастал, пока…
Я резко вскочил. Оказалось, что кричат взаправду, причем очень близко. Это был Питер, который всеми силами сдерживал натиск щуплого старичка, в котором враз проснулись какие-то демонические силы. Он хрипел и кашлял, клацая зубами всего в нескольких сантиметрах от горла душегуба. Питер звал на помощь и ругался, и сразу становилось понятно, что он ранен. На его шее уже виднелся рваный укус, и оттуда сочилась кровь.
Макс пытался помочь другу, но ему мешало малое пространство. Дед между тем все ближе подбирался к горлу Питера, и бычья силища последнего не могла ему ничем помочь. Я проморгался, пытаясь убрать наваждение, но картина осталась той же. Щуплый дед, выглядевший самым безобидным из нашей компании, скручивал молодого и дюжего мужчину. При этом глаза старца безумно блестели, а со рта капала слюна.
— Ах ты ж сука, — Макс наконец добрался до дерущихся, и вцепился двумя руками в голову старика. Два его больших пальца нащупали глазницы, и стали с чавкающим звуком уходить вглубь черепа. Но деду было как будто все равно, что ему выдавливают глаза. Он продолжал наседать на Питера, и тот в конечном счете сдался. Кривые зубы впились в мягкое горло, и старик затряс головой, словно дикая собака пытающаяся оторвать кусок мяса от добычи.
В этот момент, с фонарями в руках, к клетке подбежали стражники. Один из них перебирал связку ключей, пытаясь найти нужный. Когда ему это удалось, он бросился к замку, но кто-то из товарищей схватил его за плечо.
— Стой! Не видишь разве, что происходит?
А происходило вот что: обезумевший дед рвал на части Питера, причем в буквальном смысле этого слова. Его сухие длинные пальцы впивались в тело, словно ножи, вырывая оттуда целые клочья. Крики страдальца давно уже прекратились, и даже Макс понял, что что-то тут не то. В испуге он прислонился к прутьям спиной, отойдя как можно дальше. Чего уж скрывать: я делал то же самое.
— Эй, вы собираетесь нам помочь?! — крикнул я, не в силах оторвать взгляда от происходящего. Я еще никогда не видел, чтобы один человек (а человек ли?) разрывал на части другого, причем вот так вот запросто.
Кто-то из стражников вскочил на колесо телеги, и обнаженным мечом ткнул старика в бок. Тот разъяренно замычал и с силой бросился на прутья, отчего конструкция массивной клетки задрожала. Стражники в неуверенности сделали шаг назад.
— Я знаю, что это такое, — в страхе пробормотал Макс, пытаясь сильнее вжаться спиной в прутья, словно надеялся просочиться сквозь них. — Хаос, хаос!
Дед все еще пытался прорваться сквозь толстую решетку, и на нас покамест внимания не обращал. Я повернул голову к Максу, который окрещивал себя знаменем Спасителя.
— И что же это, хаос побери? — спросил я в полнейшей растерянности.
— Безумный, — выдохнул душегуб, дрожа всем телом. — Безумный, мать его раком! Проклятая тварь, демон, пришедший с Той Стороны. Они вселяются в слабых сердцем людей, смешиваясь с их душами. И получается то, что ты видишь сейчас перед собой!
