Вот это разворот на сто восемьдесят градусов! Выходит, и ей без меня тяжко. Но это же вовсе не значит, что вместе нам будет легко. Да и какое-то десятое чутье подсказывало мне: это отнюдь не последний выкрутас Лёки Ж. Где-то на задворках души поднималось неприятное саднящее чувство. Я молчал.

— Теперь ступай в душ и пойдем к папе римскому, — неожиданно предложила Лёка Ж.

— Попросим нас обвенчать? — иронично спросил я.

— Исповедовать, — ответила Лёка Ж., достала из сумочки зеркальце, косметичку и занялась ритуалом создания лица.

Я ушел в душ, чтобы ничего больше не говорить. От моих реплик становилось только хуже.

Когда я вернулся в комнату, Лёка Ж. завершала макияж. Она оторвалась от зеркальца и сообщила:

— Представляешь, теперь они звонят мне на пару — Гарик и Джованни. То один, то другой.

— Что хотят? — поинтересовался я нейтральным тоном.

— Не знаю. Я трубку не беру, — ответила Лёка Ж.

Ее телефон залился рингтоном.

— О, снова Джованни… — сказала Лёка Ж., глянув на мобильный.

Мелодия поиграла еще некоторое время и смолкла. Тут же раздался следующий звонок.

— А вот и Гарик, — сообщила Лёка Ж.

— Может, тебе отключить телефон? — предложил я.

— Ты что! — возмутилась она. — А вдруг мне кто-нибудь нужный позвонит!

Дело пошло на лад — к Лёке Ж. вернулось самообладание.

Я стал собирать вещи. Сегодня в полночь закончится срок проживания в этом негостеприимном отеле.

— Куда ты собираешься? — поинтересовалась Лёка Ж., положив косметичку и зеркальце в сумочку.

— Я оплатил номер только за двое суток. Больше у меня средств нету, — объяснил я. — Так что ты чемодан тоже не распаковывай.

— Черт! — воскликнула Лёка Ж. — Зря я не взяла деньги у Джованни — он предлагал, сказал, что могу даже не отдавать…

Я застегнул свою дорожную сумку на молнию и подумал, что стоит взять документы и билеты с собой. На всякий случай. Нас весь день не будет — вдруг кто-нибудь сподобится сделать в номере уборку.

Я попросил Лёку Ж. отдать мне и ее паспорт с билетом. Пусть у меня лежат — так надежнее.

— Как скажешь, мой господин, — согласилась она. Это что-то новенькое в нашем этикете… Лёка Ж. кивнула на свою сумочку: — Возьми сам.

Через час с небольшим Лёка Ж. завершила макияж, облачилась в белые джинсы, красную футболку и фиолетовую куртку, мы вышли из номера и сдали ключи портье.

Портье холодно глянул и сообщил, что хозяин отеля хотел бы со мной о чем-то потолковать. Тратить время на выяснение отношений мне совершенно не хотелось. По крайней мере — сейчас. Поэтому я пообещал, что побеседую с хозяином гостиницы вечером, когда вернусь. И удалился, взяв Лёку Ж. под руку.

Мы сели на метро, доехали до станции Оттавиано, добрались до виа Леоне VI, которая привела нас к высокой ватиканской стене, возведенной папой Львом VI для защиты от варваров. Вдоль стены на пол-квартала тянулась очередь, скрывавшаяся за углом.

— Ты уверена, что нам туда действительно нужно? — спросил я.

— Конечно! — воскликнула Лёка Ж. — Моя интуиция подсказывает, что я просто обязана попасть в Ватикан.

— А она не подсказывает тебе, вытерпишь ли ты такую очередь? — уточнил я.

— Она подсказывает… Подожди. — Лёка Ж. прислушалась. — Точно. Моя интуиция указала верный путь. За мной.

Лёка Ж. рванула за большой группой японских туристов, прошедших мимо нас.

— Маскируемся, — шепнула мне Лёка Ж., когда мы пристроились к замыкающему группу невысокому японцу в белой кепке с размноженной золотистой надписью «I love Roma».

— Думаешь, мы похожи на японцев? — спросил я.

— Не отвлекайся, делай вид, что мы с ними! — распорядилась Лёка Ж.

— Как?! — не понимал я.

— Ну расскажи мне что-нибудь о Ватикане, — предложила она.

— Лучше прочитаю, — сказал я, достал путеводитель и нашел нужную главу.

Ватикан — карликовое государство площадью 44 гектара, резиденция главы Вселенской католической церкви. Население — около 1000 человек. Расположен на правом берегу Тибра, на Ватиканском холме.

Существует несколько версий этимологии названия. Согласно одной из них, в древности на холме находилось поселение этрусков, которые называли эту территорию Ager Vaticanus. Согласно другой — холм получил название от латинского слова «vates» — «пророк», «прорицатель», так как здесь обитали многочисленные гадалки и прорицатели, которые приставали к прохожим, предлагая свои услуги.

Японец, за которым мы шли, услышав монотонный монолог за спиной, оглянулся и вопросительно посмотрел на Лёку Ж.

— Конничива! — по-свойски сказала она и вдруг закричала: — Абунай!

Поскольку японец повернулся к нам, он не видел, что шел прямо на ямку в асфальте. Я подхватил его под локоть, как раз когда он заносил над ней ногу.

— Doumo arigatou. — Японец обнажил мелкие зубы в улыбке и закивал головой.

— Это он мне «большое спасибо» сказал, — перевела Лёка Ж. Она покачала головой в ответ и серьезно изрекла: — Онегай. Тада има. Это я говорю: «Пожалуйста. Вот и я», — пояснила мне Лёка Ж.

Японец прыснул в ладошку и ответил:

— Okaeri nasai!

— Добро пожаловать! — перевела мне Лёка Ж. — Видишь, мы с ним нашли общий язык.

Японец что-то еще пролепетал, но увидев, что никто его больше не понимает, покивал головой, отвернулся и двинул дальше.

— Откуда ты знаешь японский? — с удивлением спросил я Лёку Ж.

— Обижаешь! — ответила она. — Я же культурный человек. Я Акунина читала.

Похоже, сегодня у меня день культурных потрясений от Лёки Ж.

— Ну что там с ватиканскими холмами? — вспомнила она.

Я вернулся к путеводителю и прочитал о третьей версии, согласно которой холм назван по имени божества первого крика ребенка и зарождения речи, Vaticanus. Согласно четвертой — по имени обитавшего на нем оракула — Vaticinium…

— А много ли еще версий? — нетерпеливо поинтересовалась Лёка Ж.

— Всё, больше нет, — успокоил я. — Иссякли. Далее путеводитель сообщал, что первоначально территория Ватикана была болотистой, поэтому использовалась преимущественно для захоронений. Однако на рубеже конца I века до нашей эры и начала I века нашей эры на холме были разбиты сады Агриппины Старшей. Ее сын, известный император Калигула, возвел посреди садов цирк, который был перестроен и расширен Нероном и получил название Цирк Нерона; известен также как Circus Vaticanus, и Circus Gaianus. Согласно легенде, именно в этом цирке казнен апостол Петр…

— Погоди, ты же говорил, что его казнили в другом месте, — перебила Лёка Ж.

— Вся римская история это сплошные легенды! — напомнил я. — Где удобно, там и казним.

Затем в путеводителе излагался ключевой католический миф. Ученики Петра выкрали его тело и тайком похоронили на кладбище у дороги, ведущей к Цирку Нерона. Спустя век над могилой Петра была возведена стена, так называемый «Трофей Гая», которая стала местом паломничества ранних христиан.

Тем временем мы миновали общую очередь в Ватикан и подошли ко входу, вернее, к отдельному коридору из металлических ограждений для туристических групп. Здесь тоже была очередь, но гораздо меньше. У входа в музей стояли охранники в синей униформе, которые следили, чтобы с группами не пробивались «левые» посетители-одиночки. Лёка Ж. хотела уже повернуть обратно, но сзади нас прижала группа американцев.

— Продолжай читать, а я буду делать вид… — Лёка Ж. задумалась, какой именно вид ей делать, и нашлась: — Что тоже читаю.

— Тогда зачем мне читать вслух? — спросил я.

— Не спорь со мной! — потребовала Лёка Ж.

— Ладно, — согласился я и продолжил чтение.

В 312 году императору Константину, известному Лёке Ж. с самого первого дня нашего пребывания в Риме, накануне решающей битвы с императором Максенцием явился во сне Христос. А на следующий день Константин увидел в небе сияющий крест. Константин победил Максенция. После этого римский император прекратил гонения на христиан.

Согласно другой легенде, Константин был наказан Богом как раз за преследование христиан и заболел проказой. Болезнь прогрессировала, Константин ослеп. Языческие жрецы настаивали на том, чтобы император принял ванну из крови невинных младенцев.