Как я правильно-то сделала, что смылась от них.

Туда же ещё – взялись Мишку с Китом воспитывать.

Их к детям вообще подпускать нельзя.

Максим протянул Ольге карандаш.

– Зачем? Я нарисовала все,– она отодвинула его руку.

– Записывай. Записывай по свежей памяти. Дневник. Страница номер один.

Пиши. Заголовок – «Руна Райдо». Эпиграф – «Полное доверие. Мужество. Терпение.» Так?

– Так! Но это не применимо к наглой, беспрецедентной лжи, ... мелкому лукавству,...

Всяким там «сю–сю» с камнем за пазухой. Этим вот, ... – Ольга скорчила улыбку.

– Пиши, пиши. Пригодится.

...Люди были уверены в себе, – хотели побыть вдвоем, но не хотели тебя пугать.

Дополнительные фамилии внесли – чтоб записка была для другой группы действительной. Рожицу и ромашку нарисовали – дали понять, что у них все хорошо.

Именно рожицу и ромашку – что пришло в голову первым – то и нарисовали.

Значит, о вас всю дорогу думали.

Максим замолчал и стал рассматривать рисунок.

– Она раньше рожицу с бантиками рисовала.

...А потом, когда косички стали мешать на гимнастике, мне сделали короткую стрижку. Стала так рисовать.

Она так записки мне подписывала. А я ей в ответ ромашку рисовала, что прочитала – мол. Я рано на тренировки убегала. Потом домой, а они уже на работе. Потом я в школу, опять куда -нибудь, а они уже с работы приходили. Посмотрят – ромашка – значит, была дома.

А потом Мишка родился. Потом Никитка. Они все время с ними проводили.

А я только для того, чтоб коляску покатать на улице.

Максим слушал, опершись на руку, и думал о Динке.

О том – как ей сейчас у дедушки и бабушки, о том – как её ждут другие дедушка и бабушка в Питере...

Завтра день её рождения.

Завтра день гибели Ольги.

Смотрел с грустью на Ольгу, которая сидела и рассказывала «вперемешку» о своей «нелегкой» жизни, изредка хлюпая носом и гладя рукой записки с вершин.

Вспоминал свое детство, родителей, братьев, тайгу....

– Возьми их себе. Подлинник. Не отвертятся, – с улыбкой перебил он Ольгу.

– Вот – вот. Теперь – не отвертятся, – Ольга улыбнулась.

– Давай доедаем и чай.

Будем пить чай, – Максим посмотрел на притихший костер.

– И настанет час «потом», – добавила Ольга вставая.

– Час чего? – Максим посмотрел на неё.

– Час «потом». Ты все время говорил – «Давай потом. Давай потом.»

– Давай потом. Сначала чай, – Максим встал и пошел за дровами.

– Нет. Максим. Я еще тебе сказать что-то хотела...

Дай я тебя «бодну», а потом скажу? – Ольга хитро смотрела на него.

– «Бодну» – это как?

– Вот так, – Ольга толкнула Максима лбом в плечо.

– «Бодай» и говори, – Максим оперся рукой о камень, чтоб не упасть.

Ольга раза три ткнулась ему лбом в плечо.

– Максим. Я хочу искупаться. Я хорошо плаваю, но я не буду плавать, я только полежу в воде. Если ты боишься, то можешь привязать меня веревкой. Я только немного полежу в воде и все, – затараторила Ольга, – ...А потом чай. А?...

... Я знаешь, первый год жизни на балконе жила. Меня кормили и на балкон – с глаз долой. Там и выросла. На морозе и на стуже, под завывание вьюги. Под гром и молнии. А?...

Ольга сложила ладони перед собой и старалась жалобно смотреть на Максима.

– Ты тут не очень на родителей наезжай! Правильно делали.

У меня Динка так же росла первый год.

Тьфу–тьфу, – не сглазить бы, – до сих пор не знаем, – что такое болеть,... – Максим осекся, не договорив.

Ольга замолчала, отвернулась к озеру.

– А сколько ей лет? – спросила она, обняв себя за колени.

– Завтра будет три.

День рождения у неё завтра, – ответил Максим.

– И у мамы день рождения. Чудно! Две Динки в один день. И имя-то не частое..., – Ольга продолжала смотреть на озеро.

– А мама её где? – спросила она помолчав.

– Мамы с ней нет. Она осталась в горах. Далеко отсюда. Очень далеко. Два года, как уже нет. Завтра – как два года уже нет.

Максим закурил и тоже стал смотреть на озеро.

– Плохо без мамы Динке.

...Маленькая. Еще не знает, как плохо бывает без мамы. Девчонка же.

А кто ей косички заплетает? – Ольга повернулась к Максиму.

– Я. Бабушка иногда. Сейчас другая бабушка, наверное... Может кто ещё. Там много – кому заплетать.

– Нет. Это очень важно, кто заплетает косички.

Мама мне раньше песенку пела, когда заплетала. А если папа, то сжимал так коленками, что даже дышать было тяжело. Я помню, помню.

А где это – «другая бабушка»?

– В тайге. На Урале. У моих она сейчас. Мы приехали к ним, а уже оттуда я – сюда.

– Кругом одни вруны! А когда вы с Ди познакомились? – Ольга развернулась к Максиму.

– За пять часов до нашей встречи, – Максим смотрел ей прямо в глаза.

– Кругом одни вруны!

Меня отдать незнакомому человеку! Первому встречному на дороге!

Что за жизнь? Как какую-то... , – Ольга помахала лажонью, как буд-то что-то взвешивала на ней и опять отвернулась к озеру.

– А как же Юрка с Данькой? Развели, как лохов?

– Нет. Не развели. Они будут руководить выходом группы. Дмитрий Иванович будет, лишь, в роли наблюдающего, без права вмешиваться, советовать или поправлять.

Он знает эту процедуру. Проходил сам её.

И с документами будет все нормально. Я думаю, – что нормально.

В любом случае ребятам все это на пользу.

– Хоть что-то хорошее.

А потом?...

– Что потом? – не понял Максим.

– Ну, Динка у твоих. А потом?

– Потом отсюда я поеду к ним. Побуду дней пять и домой – в Питер.

– Какие вы все – вруны!

...Я поеду с тобой на Урал.

... Я хочу на Урал! Доведешь меня до околицы. Отдашь свою палатку. Ты к Динке – я в горы. Потом все в Питер.

Позвоню Юрке с Данькой – они заберут мою палатку, а там больше у меня и нет ничего,... – Ольга вскочила, – Так я купаться?

Максим не знал какое принять решение.

– Подумай. Может просто походить...

...Если в воду, то до глубины колена. Лежать до счет...., – он задумался, прикидывая, сколько времени безопасно можно лежать в такой холодной воде.

– Я считать не буду. Мне с ней поговорить надо, а не лежать и считать. Как поговорим – так и выйду, – Ольга была серьезной и печальной.

– Хорошо. Так – так так! Пойдем.

... Пока Ольга готовила одежду, Максим подошел к воде и опустил в неё руки.

В этот раз вода показалась ему не такой холодной, как в первый раз.

Он опять быстро «растер» ей в руках. Признаков пены не было.

Оглядел дно. Вода была прозрачная. На расстоянии метров десяти дно просматривалось хорошо. Было заметно, что где-то там дальше оно резко поворачивает вниз.

Он разулся и пошел, отходя от берега.

Вода была хоть и холодная, но не такая, что б это было неприятно.

Ногам было уютно и хорошо.

– Правда! Искупаться что – ли? – пришла мысль.

Он услышал сзади всплеск воды. Оглянулся. Ольга медленно заходила в воду, держа перед собой сложенные ладони и глядя куда-то пред собой.

Он посмотрел в том направлении – вроде, все было, – как было.