Она заставила себя не смотреть на него. Ей больно снова его видеть. Он заполнял ее сны каждую ночь с тех пор, как они расстались, а если не могла спать после эротических фантазий, то сидела здесь в темноте, когда все кругом спали.

– Как ты? – Глубокий бархатный голос вернул ее к действительности.

Мелани взяла в руку бокал и сделала большой глоток.

– Прекрасно. А ты?

– Великолепно. Просто великолепно. – Нельзя было не заметить сарказма в его голосе. – Моя жена уходит от меня, ссылаясь на какие-то непонятные разногласия между нами, а затем грозит мне запретительным судебным приказом, когда я пытаюсь заставить ее опомниться…

– Да ты названивал мне по сто раз в день, и я повсюду на тебя натыкалась, – прервала его она. – Ты вел себя как одержимый.

– А чего ты ожидала? Я знаю, что после несчастного случая все изменилось, но…

– Не смей. – Мелани вскочила на ноги, глаза ее сверкали. – Я не желаю это обсуждать, Форд. Если ты приехал для этого, то сейчас же уходи.

– Черт возьми, Нелл. – Он провел пятерней по волосам и тяжело вздохнул, борясь с волнением. Потом успокоился и холодно произнес: – Сядь и выпей вина. Я приехал, чтобы поговорить о саде в Хиллвью. О том, чтобы приспособить его для мамы. И все.

– Думаю, тебе лучше уйти.

– Прекрати.

Глаза его смотрели на нее с насмешкой, губы скривились.

– Ты действительно самый самонадеянный человек на всем земном шаре.

И к ее несчастью, самый неотразимый.

Форд пожал плечами:

– Я смогу с этим ужиться. Да и наша планета не такая уж большая. – Он глотнул вина. – Сядь, – снова произнес он, – и перестань изображать викторианскую героиню из плохого фильма. Дай мне возможность объяснить, как сейчас обстоят дела у мамы. А уж потом ты решишь, как тебе поступить. О’кей?

Она села. Что еще ей оставалось?

– Помимо сломанного бедра у нее проблемы с сердцем, Нелл. Но главная проблема – это она сама. На днях я застал ее за обрезанием кустов. Она тайком вышла из дому, когда сиделка была чем-то занята. Я предложил нанять садовника или самому заняться садом, но она и слышать об этом не желает. Сад зарос, и это ее расстраивает. Его необходимо благоустроить, и она неохотно с этим согласилась, а затем категорически отказалась пригласить, как она выразилась, каких-то олухов, которые будут везде бродить. Могу поспорить, что, как только сиделка ей больше не понадобится – а это произойдет недели через две, – она выйдет в сад и одному богу известно, чем это кончится. Я могу приехать и найти ее без сознания или того хуже. Как ты знаешь, там почти акр земли – для нее это слишком.

Он на самом деле был обеспокоен – Мелани это видела. Она смотрела на него, покусывая губу. Она знала, как сильно Изабелл любит свой сад. Когда они с Фордом еще были вместе, она с его матерью проводила много времени, работая на этом прекрасном участке вокруг старого дома. То, с чем Изабелл справлялась тридцать, двадцать, даже десять лет назад, теперь стало ей не под силу. Но Изабелл будет тосковать, потеряет надежду, если не сможет выходить в свой сад. Для сада необходим абсолютно новый план с упором на низких посадках, хотя и тогда, если оставить старые деревья, которые так любила Изабелл, ей придется согласиться нанять садовника, чтобы убирать опавшую листву и вообще наводить порядок. Маловероятно, что мать Форда пойдет на это…

Мелани медленно высказала вслух свои соображения.

– Мне, очевидно, нужно будет сделать оценку участка, но на будущее Джеймс, молодой человек, который у меня работает, весьма подошел бы. Он такой представительный и очень нравится пожилым дамам. – И молодым тоже, но этого Мелани не сказала. – Если Изабелл с ним познакомится, то, возможно, согласится, чтобы он приходил пару раз в месяц, чтобы убираться в саду, который я спроектирую.

– Значит, ты это сделаешь? – мягко спросил Форд. – Ты согласна?

Мелани подняла на него глаза. Что-то в его лице ее насторожило. Она играет с огнем!

– На определенных условиях, – поспешила уточнить она.

Черная бровь вопросительно изогнулась.

– Я мог бы догадаться. С тобой все не просто. О’кей, какие же это условия? Надеюсь, ничего чрезмерного?

Чрезмерной была обстановка – слишком интимная. Тишина, они одни в крохотном пространстве, душистый воздух, крупная фигура Форда совсем рядом и – и это не последнее обстоятельство – ее голое тело под халатом. Подобной ситуации она старательно избегала, пытаясь не видеть Форда последние мучительные месяцы. Да, ей не следовало впускать его в дом.

Мелани залпом допила вино и налила еще для храбрости. Бокал Форда был наполовину пуст, но он закрыл его ладонью, когда она хотела долить ему вина.

– Я за рулем, – коротко объяснил он и откинулся на спинку стула, заложив ногу за ногу. – Выкладывай свои условия. Не стесняйся.

Насмешка помогла ей. Она выпрямилась. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти. Одно неверное движение, и она пропала.

– Но прежде… – Он нагнулся, взял ее руку, да так быстро, что она не успела отодвинуться, и сжал сильными пальцами кисть. Перегнувшись через стол, он спросил: – Ты все еще любишь меня, Нелл?

Форд Мастерсон весь в этом! Она должна была этого ожидать, быть начеку, потому что рано или поздно он застанет ее врасплох. Жесткость характера позволила ему в восемнадцать лет заняться недвижимостью, вложив в этот бизнес наследство, оставленное ему бабушкой. За шестнадцать лет фирма стала приносить многомиллионные доходы. Друзья считали его целеустремленным, непреклонным и бесстрастным. Враги награждали другими эпитетами, но даже они вынуждены были признать, что им лучше иметь дело с Фордом, чем с некоторыми мошенниками, работающими в этой сфере. Он мог быть безжалостным, когда того требовали обстоятельства, но его слово было надежным, что встречалось крайне редко в деловом мире, связанным с недвижимостью.

Мелани смотрела на лицо Форда, грубовато-красивое лицо, всего в нескольких дюймах от нее. В полутьме его глаза блестели как перламутр, но по ним ничего нельзя было понять.

– Форд, я же сказала, что не собираюсь обсуждать нас с тобой, – выдавила она.

– А я не прошу ничего обсуждать. Достаточно сказать «да» или «нет». – Черные брови насмешливо выгнулись.

Мелани покачала головой, и светлые волосы упали ей на лицо. Она выдернула руку из его пальцев.

– Это бессмысленно. Все кончено – у нас все кончено. Примирись с этим и живи дальше… как я. – И обозвала себя лгуньей.

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

– Я не обязана отвечать. – Чтобы унять дрожь, Мелани взяла бокал с вином и сделала несколько глотков, надеясь, что рука не трясется. – Это – мой дом, не забывай. И правила устанавливаю я.

– Беда в том, что ты никогда не верила в счастливый конец. Ведь так, Нелл? – мягко спросил Форд.

Она вскинула голову, и он увидел, что она замкнулась. С ней так было всегда – спрятать свои мысли, отстраниться, но почти всегда ему удавалось пробить эту линию обороны, при помощи которой она обычно держала людей на расстоянии. Он знал, что у нее было нелегкое детство. Она осталась сиротой в три года и своих родителей не помнила. Вначале она жила с бабушкой по материнской линии, но когда та умерла год спустя, никто из других родственников не взял Мелани к себе. И последовала череда приемных родителей. Мелани для себя решила, что она трудный ребенок, сущее наказание. Когда Форд в нее влюбился, он хотел все исправить. И до сих пор хочет. Единственное препятствие – сама Мелани. А это очень трудное препятствие.

– Ты с первого дня нашего знакомства ждала, что мы расстанемся, – продолжал он все также спокойно. – Ждала, что у нас ничего не получится. Странно, что я сразу этого не понял – ведь было достаточно признаков.

– Я не понимаю, о чем ты, – сквозь зубы процедила она.

Он внимательно смотрел, как она допивает второй бокал вина. Ее голос и то, как она напряглась, говорили об обратном. Под маской сильной, деловой женщины, женщины с широкими взглядами, скрывалась другая Мелани. Испуганная. Он понял это в тот самый момент, когда пришел к мнению, что она никогда не верила, что они смогут начать заново. Она любила и доверяла ему – он это знал. Но он также знал, что эти чувства сделали ее ранимой и испуганной. Она была один на один со своими переживаниями всю жизнь до их знакомства – двадцать пять лет, – и эту прочную скорлупу трудно было разбить, но ему удалось. Она впустила его в свой мир. Правда, не очень далеко, а иначе они не находились бы сейчас в этой неразберихе.