Когда роботы, получив чаевые в виде масленок, удалились, Жорка достал телескопическую указку и стал обрисовывать принципиальную схему представленного им аппарата.

— Свинцовая тройная защита от радиации. Вольфрамовый слой против инфекции. Марля против комаров.

— К делу ближе, — прервал его паПА.

— Ближе некуда, — чуть смутился мой средний брат, — Штука эта называется «Каравай-два С», что означает…

— Два раза супер, — подал голос Вениамин. Право старшего сына, никуда не денешься.

— Совершенно неточно, — улыбнулся в ответ Жорка, — Не два раза супер, а супер и современный. Последняя разработка Галактического военно-промышленного комплекса из материалов, которые еще только изобретаются. Техническое исполнение и декорации моей дражайшей половины.

— Угу, — кивнул паПА. Старика задело упоминание о военно-промышленном комплексе. Серьезная фирма. Дряни не делает.

— Для того, чтобы привести «Каравай-два С» в действие нужно опустить вот в эту щель… Бать, дай один брюлик.

ПаПА сделал удивленную козу (это когда подбородок и рот вниз, а глаза и брови наверх), но брюлик дал.

— Опускаем вот в эту щель, спасибо бать, брюлик и, подставив под вот этот краник стакан, — Жорка театральным жестом выудил из кармана граненый стакан, который он спер еще в раннем возрасте из личного музея паПА, — Вот этот вот замечательный стакан под вот этот вот замечательный краник. И поворачиваем его, краник конечно, восемнадцать раз вокруг своей оси строго по часовой стрелке.

Жорка открутил кран положенное количество оборотов, и в стакан несколько раз харкнуло. Как раз на полстакана.

— Лучшая в Галактике газированная вода без сиропа. На, бать, испробуй.

ПаПА осторожно взял стакан, некоторое время подозрительно изучал сам стакан и ровно столько же времени его содержимое.

— Пузырьков маловато, — задумчиво сообщил он свое мнение. На что Жорка справедливо заметил:

— От пузырьков живот пучит.

ПаПА данное объяснение полностью удовлетворило, но пить предложенную газированную воду без сиропа, он, почему-то, не стал. Может, пить не хотелось, а может, ему с пузырьками больше нравилось.

— А дальше? — потребовал паПА, ожидая продолжения.

Видя такое благожелательное к себе отношение, Жорка тут же продемонстрировал завершающую часть своего представления.

— … И закручиваем аккуратно краник против часовой стрелки на всё те же восемнадцать оборотов. Батя, дай еще брюлик, кран закрыть надо.

ПаПА, ни слова не говоря, дал еще одну монету.

Жорка кинул ее в щель автомата и старательно прикрутил кран.

— Это все? — лицо паПА было непроницаемым. Даже я так и не понял, понравился ему «Каравай — два С» или нет. Мне лично понравился. Я б с удовольствием поставил его у себя в кабинете заместо сейфа. И деньги бережет и газировку за хранение наливает.

— Все, — признался Жорка.

— Тогда перейдем к следующему претенденту. Нет, Жора. Аппарат свой не трогай. Пусть здесь стоит. Я все равно этот зал замуровывать собирался. Нечего вещь по дому без дела таскать.

После этого паПА ударил в кругляшку и объявил мой выход.

Пока я двигал каравай поближе к столу, соскребая бесценный паркет, не приспособленный для передвижения столь крупного груза, со стороны братьев раздалось несколько реплик с просьбой исключить меня из наследной гонки. Основными пунктами в их, прямо скажем грязных обвинениях, были слова о преднамеренной порче домашнего имущества и нехудожественного оформления продукта. К чести паПА, он к этим возгласам не прислушался и дал мне слово.

Я коротко обрисовал ситуацию, представил на нескольких плакатах диаграммы с техническими характеристиками, подождал пока зажгутся все зеленые лампочки, и только после этого протянул председателю комиссии экземпляр по использованию.

На вопрос, как называется представляемое мною творение, я решил не отставать от братьев:

— «Каравай С-Триста с вертикальной установкой».

Это прозвучало довольно убедительно для паПА, но не для братьев, которые тут же попросили меня расшифровать столь мудреное название. Что я и сделал под одобрительные подсказки Кузьмича, который сидел в своем любимом кармане с миниатюрным томиком словаря, так, кстати оказавшегося у него под крыльями.

— Каравай супер современный, сорокаствольный, совершенный, сертификация с составом секретной сборки, еще раз совершенный, с самым синхронным синхрофазом…

ПаПА не выдержал первым и, на примерно двухсотой характеристике, закрыл тему твердым словом «верю». Но я, все-таки добавил и про вертикальную установку. Уж больно прилично звучало.

ПаПА обошел мой каравай, пощелкал языком и задал совершенно справедливый вопрос:

— Говоришь, сделает все, что не пожелаю.

Я кивнул.

— А если я пожелаю, — хрустнул пальцами паПА, — Жареного слона с ежиками?

Кузьмич в кармане надсадно закашлял, а сам я побледнел. Хорошо, что паПА мгновенно передумал.

— Да нет. Не пойдет, — я облегченно вздохнул. Пронесло, — Знаю я один рецепт старинный. Ныне не производимый. Может?

Я сказал, что он может все. Я куколке верил. И в свой каравай верил.

ПаПА достал электронного секретаря, пощелкал клавишами, и сообщил о желании видеть перед собой блюдо с заковыристым названием «Бурж». Из рябчиков и ананасов».

Я, было, засомневался, справится ли каравай с этим странным «Буржем», но изделие куколки не думало ни секунды. Словно осознавая торжественность момента, оно выдвинуло из себя, без всяких резких движений серебряное блюдо, на который плавно опустился сначала сам рябчик, птица такая, а затем и ананасы. Композицию завершала конструкция в виде миниатюрного зонтика из тонкой золоченой фольги.

ПаПА пробубнил что-то вроде: — «Совершенство», — накинул на агрегат простынь и лично отволок его за свой письменный стол. Без всяких комментариев. После этого, совершенно счастливый, занял место председателя комиссии, ударил в круглую железяку и возвестил о закрытии первой части испытания.

— Результаты тайного голосования узнаете потом, — паПА обернулся, любовно взглянул на мерцающий зелеными лампочками каравай, — А сейчас я объявляю о начале второго этапа. Желаю, чтобы к завтрашнему утру, каждая из ваших невест подарила мне самое дорогое, что у нее есть. Возможности неограниченны. А теперь ступайте, дети мои, да помогут вам Великие законы Великой Галактики.

Я выходил последним и уже в дверях не удержался и взглянул на паПА. Он сидел на корточках у моего каравая и наблюдал, как из агрегата появляется поджаренный хвостик слона.

Через полчаса после представления у паПА, мы с Кузьмичем сидели в укромном уголке парка под раскидистыми ветвями орешника. Вернее, сидел я, а Кузьмич, как и положено настоящей бабочке, порхал рядом.

— Ее способность делать конфетки из подручного материала весьма настораживает, — Кузьмич, не забывая работать крыльями, сложил руки на груди и закинул одну ногу на другую. Весьма удобный способ отдыхать в полете, — Как можно засунуть в такую маленькую коробку такой большой ассортимент продуктов? Ладно бы там мороженное и пирожное. А то ведь слона! Нечистое это дело.

Тут я с Кузьмичем был согласен. Конечно, имеются приборы и механизмы, которые способны регенерировать из хлама разного разные продукты. Но это так, баловство по сравнению с нашим комбайном. Никакого разнообразия и красоты. Тем более что комбайн собран не из каких-то там импортных материалов из Дальних миров, а из наших, отечественных дворецких. Есть о чем подумать.

— А если она в следующий раз решить у нас во внутренностях поковыряться? Тут, командир, нужно принять решение. Или мы ее немедленно на свалку, или она нас куда-нибудь. Что скажешь, командир?

Я как раз в это время раздумывал, что сорвать с дерева, то ли апельсин, то ли банан. Но остановился на большом яблоке.

— У нас еще два задания впереди, — сказал я, надкусывая фрукт, — Опять же ты, Кузьмич, забываешь, что мы несем некоторую ответственность перед ее племенем. Или народом, как тебе удобно. Да и паПА потом придерется. Поступим так.