— Спокойно! — Андрей вытащил из кармана несколько измятый плод. — Я предусмотрительно забрал его у нашего влюбленного ангелка.

Я с немым обожанием смотрела на любимого. Как же мне повезло с ним! Увидев мою реакцию, самолюбие Андрюши возросло до небес:

— Я тут уже вызвал кое — кого. Он мигом домчит плод и разрулит ситуацию как полагается! — похвалился супруг.

— А кое — кто — это Хоттабыч? — спросила я, увидев в небе ковер — самолет.

— А ты откуда знаешь? — удивился муж.

— Вон как! — я указала на летающий объект, который как раз искал место для приземления.

— Слушаю и повинуюсь! — поклонился джинн.

— Будь другом, сделай кое — что для меня, — Андрей оттащил старика в сторону. Они долго разговаривали, размахивая руками и о чем — то споря при этом. Наконец, они пришли к договоренности.

— В общем, ты меня понял, — сказал на прощание мой муж. Хоттабыч кивнул и взмыл в небеса. — Пошли дальше, — предложил Андрей, и мы, взявшись за руки, продолжили путь.

У шикарной виллы на берегу моря было тихо. Мы, оглядевшись, тихонько подобрались к дому. Дверь, естественно, была заперта.

Хоттабыч вежливо постучался в дверь избушки на курьих ножках. За ней бушевала буря.

— Ах, ты ящерка подколодная! — голосила Баба Яга. — Им бы только миловаться, а на дитё плевать! Спихнул детей какому — то мужику недоделанному и рад стараться! — Троглодит Иванович виновато изучал пол в избушке. — Ну, ты — то! Ты! Мамаша семиголовая, на черта сдались тебе эти семь голов, если в них ветер гуляет? — принялась бабушка воспитывать Гидру. — Двести с лишним годков она сына не видела и на тебе! Не успела явиться, как совсем потеряла! Ехидна ты, а не мать! Все! Решено! Сама пойду детушек горемычных искать! А таких родителей сдам дяде Степе, пущай уму разуму научит!

— Извините, можно войти? — скромно просунул голову в дверь Хоттабыч.

— Ой, тебя, козлиная борода, тут еще не хватало! Чем по свету зря шататься в поисках приключений на свою усохшую задницу, лучше б помог!

— Ты чего разоралась, старая? — уточнил Хоттабыч, войдя в избу уже полностью. — Я к тебе по делу пришел, а ты скандалить сходу! Меня, между прочим, Андрей ибн Женя к тебе прислал!

— Батюшки! — всплеснула руками Яга. — Хоть одни родители о своем чаде забеспокоились. Аль, может, уже и нашли? — все замерли, ожидая ответа джинна.

— Да нет, — замялся тот. — Я по другому делу пришел.

— По-другому?! — взревела баба Яга и пулей вылетела из избушки, хлопнув дверью. Семейство Змеев и Хоттабыч грустно посмотрели ей вслед.

— А что у вас здесь происходит? — поинтересовался джинн.

— Да, Васятко наш с Настёной сбежали, — вздохнула Гидра.

— Вай — вай! А куда — не знаете? — разволновался старик.

— Почему же? Знаем, в Лукоморье к Настёныным родителям, — вступил в разговор Троглодит Иванович.

— А я их с ними не видел, — пожал плечами Хоттабыч. Услышав это, Гидра залилась горькими слезами.

— Не реви, разберемся! — успокоил жену Троглодит. — А у тебя что за дело такое? — повернулся он к джинну.

— Мне Пифию красавицей нужно сделать, да за Елисея замуж выдать, — поделился заботами джинн.

— Это кто ж такое удумал? — в избушку, как ураган, внеслась бабуля. Подол юбки был завязан между ног, на лице размазана краска, а в жиденьких волосах красовалось воронье перо.

— Мать честная! — воскликнул Змей. — Ты что с собой сделала?

— Я вышла на тропу войны! — припечатала бабуся и для верности грохнула кулаком по столу.

— А старая — то из ума выжила, — покачал головой Хоттабыч, поглаживая седую бороденку. — Ты с кем воевать собралась — то?

— Да с кем придется, лишь бы детей спасти! А кому не нравится, — Яга зло прищурилась, — может уматывать отсюда, пока цел! — Бабушка погрозила костлявым кулаком.

— Слышь, Ягуся, — начал медовым голосом Хоттабыч, — ты мне помоги с Пифией разобраться, а я с тобой Настю с Васькой искать пойду. Может, на что и сгожусь.

— Выкладывай, что тебе велено.

На месте сгоревшего дотла "Учкудука" было теперь новое питейное заведение с громким названием "Как в Греции". Но, кроме названия, все оставалось неизменным. Те же посетители, то же меню и те же неизменные охранники — богатыри. Заведение жило обычной полупьяной жизнью.

На звук распахнутой двери посетители трактира даже не обернулись. Никто не обратил внимания на новые лица, вошедшие в питейное заведение и скромно присевшие за крайний столик.

— Эх, столько времени, и все зря! — вздохнул Соловей — Разбойник. Его спутник царевич Елисей промолчал. Они только что вернулись из очередного заграничного турне, которое провели в поисках возлюбленной царевича и приключений на свои вторые девяносто. С возлюбленной было туго, а с приключениями и того хуже. Каждая собака узнавала Соловья в секунду, и вместо тщательных поисков он проводил время в концертах и раздавании автографов поклонникам. Елисей в эти моменты становился его импресарио и договаривался о времени и месте проведения выступлений, о размере гонораров, а заодно и выспрашивал про свою загулявшую невесту. Про нее не знал никто. Царевич уже потерял надежду на встречу с возлюбленной и страстно стремился свести счеты с жизнью. Соловей удерживал его, как мог.

— Гарсон! — гаркнул одноглазый разбойник. — Подать нам омлет с беконом, оладушек и бадью лучшей водки для меня и моего братишки!

Официант щелкнул каблуками и скрылся за барной стойкой. Через секунду в дверь строем протиснулись три богатыря и Аладдин.

— Вернулись! — широко расплылся Илья Муромец.

— Ну как? — поинтересовался Алеша Попович.

— Заждались уж вас, — ласково произнес Добрыня Никитич

— Нашли? — Аладдин плюхнулся рядом с ними за столик. Гарсон уже вынырнул из — за барной стойки и недовольно поморщился, узрев всю честную компанию в сборе. Последнюю их встречу он помнил еще достаточно хорошо.

Вздохнув, он расставил блюда перед друзьями. То, что они закажут себе то же самое, что и странники, сомневаться не приходилось. Эта шестерка намертво срослась во всех отношениях и пристрастиях.

— Нигде ее нет, — развел руками Соловей.

— А, может, она тебе приснилась? — Алеша Попович сделал большие глаза.

— А фотокарточка ее тоже приснилась? — прорычал Елисей.

— А, кстати, ты где ее взял? — задумался Илья.

— Как где? У любимой на тумбочке спёр! — пробурчал царевич.

— А что ты делал возле ее тумбочки? — Добрыня деловито подпёрся рукой.

— Знамо что! Может, тебе еще и показать надо, что именно?! — рыкнул Елисей.

— А, может, её злой волшебник украл? — проявил бдительность восточный мужчина. — Вот, помню, у нас в Багдаде был такой случай…

— Ты дело говори, потом сказки будешь рассказывать! — грохнул кулаком по столу старший из богатырей.

— Вай — мей! Зачем так грубо орешь? — когда Аладдин нервничал, у него резко проступал восточный акцент. — Давайте её дом обыщем, может подсказку какую найдем?

— Дело говорит, — толкнул царевича плечом Соловей. Елисей только надуто молчал.

— Ты что, язык проглотил? — поинтересовался Алеша. — Давай адрес и айда туда!

— Не знаю я адреса, — хмуро пробурчал Елисей.

— Ни хрена себе! — удивился Соловей. — Ну, ты даешь! Значит, как к девке в комнату попасть ты знаешь, а где ее дом — нет? Ты уверен, что к одной и той же ходил?

— Я, что, дурак? — огрызнулся опять царевич.

— Ну, дурак — не дурак, а к психиатру и венерологу сходить не мешает! — философски заметил Добрыня. Елисей сник еще больше.

— Да ладно вам, мужики! — влез Алеша Попович. — Как дом искать — то будем?

— Где эта улица? Где этот дом? Где эта барышня, что я влюблен? — пропел Соловей. — Да, дела!

Шестерка задумалась, даже забыв про свежепринесенную водку.

Машина летела с бешеной скоростью. Сивка — Бурка лихо крутил руль и орал похабные песни: — Разлюбила меня милка, эта милка не моя! И ушла она к другому, не досталось ничего!