Слушай сюда Викентий Соломонович! Ты пожелаешь, чтобы показали ящики с оружием и ящики с оборудованием, только те, которые помечены вот таким знаком. Я нарисовал на листочке в блокноте треугольник со стрелкой внутри. После того, как убедишься в том, что находящееся в ящиках непригодно для использованию, едешь в обратно, сказав, что мусор везти через океан не намерен. Расскажешь мне как проверял товар.

Сейчас, Викентий Соломонович, приедем в гостиницу. Селишься в номере. Для путешествия, понадобятся деньги. Сунул прохиндею деньги со словами, не экономь.

В гостинице Алексея Тихоновича уже не оказалось. Отправился на вокзал в одиночестве и сел на ближайший до Ярославля поезд.

У меня примерно пятнадцать часов форы. За это время надо успеть сделать так, чтобы оборудование, которое будут показывать Соломоновичу было разграблено. Приехал в Ярославль на вокзал, нанял извозчика и велел ехать на новостройку. Около въезда на завод стоит небольшая халупа и когда мы подъехали, их халупы вышел мужик в полушубке.

Представился мужику новым владельцем завода и спросил, где тут начальство и охрана. Оказалось, что начальства сроду не было как и охраны не было никогда. Так кто же караулит? Удивился я. Мужик ответил, что он караулит. Приставлен сторожить. Сколько платят, спросил я? Третий месяц не платят. Мужик не знает, что делать. Если до весны не заплатят, то придётся искать работу.

Ладно, сказал я. Сколько тебе должны? Названная сумма поразила величиной, точнее не величиной, а малостью. Залез за пазуху и отсыпал мужику в два раза больше, чем он сказал. Это аванс. Понял? Спросил я. Мужик кивнул головой и сообщил, что до лета не сдвинется с места, то есть будет караулить, а уж потом не обессудьте. Даром работать не намерен. Я пообещал мужику, что скоро начнётся строительство как раньше. Как раньше? Удивился мужик. Никакого строительства здесь отродясь не было. Ящики привезли и положили в поле. Да навесы и сараи сделали. А строительства отродясь не было.

Выходит японец тот ещё ворюга. Требует со своих оплатить арендную плату за хранение оборудования в чистом поле. Правда вокруг сараев довольно высокий забор и утешало то, что сараи на возвышении. Весной, когда снег растает, сараи не зальёт. Попросил сторожа открыть ворота. Сторож нажал на створку, она и распахнулась.

— Вот те на? А как же замок? — спросил я.

— Сроду замка не было, — побожился сторож.

В нескольких сараях нашёл ящики с винтовками. Достал винтовки из ящика и вытащил затворы. Затем уложил винтовки обратно и пометил ящики условным знаком. Нашёл ящики с оборудованием. Оказывается, станки с электроприводом. В электрических цепях имеются предохранители. Вынул более мощные предохранители и вместо них поставил предохранители со слаботочных цепей. В нескольких местах предохранители убрал. В двух станках соединил электрическую цепь с массой при помощи тонкой проволоки, обёрнутой в резину. Как только включат цепь, так раздастся что-то вроде выстрела, проскочит искра и завоняет горелой резиной.

Нашёл сарай с пулемётами. Конструкция знакомая и я поступил с несколькими пулемётами, так как поступил с таким же пулемётом в Сибири. Насыпал мусора и заткнул стволы пулемётов палками. Для того, чтобы стрелять придётся удалять смазку и мусор. Из других пулемётов вынул по несколько деталей. Все доработанные ящики пометил условным знаком. Пока лазил по сараям день прошёл. Можно возвращаться в гостиницу. Спросил у сторожа как добираться до станции? Мужик ответил, что отродясь ходили пешком и никакой станции тогда не было. Ну, мужик, пока. Попрощался я с мужиком и сообщил, что сегодня к вечеру или завтра утром приедет комиссия и чтобы мужик комиссию допустил до сараев. Мужик сказал, что ладно, допустит. Я побрёл к станции. До станции добрался уже никакой. Дождался поезда и такой же, ни какой, добрался до гостиницы и улёгся спать.

В обед заявился совершенно раздёрганный Соломонович. Ну? Задал я вопрос. Он начал повествование с явным раздражением в голосе. Я даже спросил, в чём дело? Его расстроило то, что японцы непорядочные люди. Подсовывают всякий хлам на продажу, из за чего, его вчера чуть не убило. Когда подали напряжение на станок, то произошло короткое замыкание и кусок резины вылетел из под станка и чуть не угодил в лицо. На этом проверку товара Соломонович прекратил и укатил обратно Петербург.

Ну, что же, молодец Соломонович, сказал я. Теперь твоя задача влезть в дом к банкиру Резенману. Распрощавшись с профессором взялся за трубку и позвонил в редакцию Петербургских вестей. Спросил, сколько они заплатят за статью описывающую проверку содержимого сараев с японским оборудованием. Продиктовал по телефону и получил заверения, что в в завтрешнем утреннем выпуске статья будет напечатана.

Срочных дел не было и я направился по магазинам, чтобы купить рубашку с рюшечками. Таких в магазине нет. Направиться в ателье, где, сняли мерку и обещали изготовить рубашку через пару дней.

Побывал в библиотеке. Попробовал разобраться с иероглифами. Кое что понятно, но, общий смысл трофейных записей совершенно невообразимый. В расстроенных чувствах вернулся в ресторан и наткнулся на двух японцев, поджидавших меня. Они согласны на моё предложение.

Тогда подписываем бумаги? Спросил я. Договорились, что завтра утром встретиться с адвокатами, представляющими интересы обоих сторон.

Вот незадача, где же искать адвоката? Те адвокаты, с которыми я раньше имел дело, для новых дел не подходят. Разве опять советоваться с жандармами? Взял телефонную трубку и попросил соединить с жандармским управлением. Дежурный жандарм оказался форменным остолопом. На его вопрос: зачем мне Алексей Тихонович? Я ответил, что просто поболтать. Жандарма мой ответ не удовлетворил и он начал вещать о том, что телефон не предназначен для пустопорожних разговоров, а только для срочных вызовов. Я как вспомню, сколько времени мои знакомые по телефону трепались ни о чём, так вздрогну. А, этот ретроград не даёт потрепаться просто так несколько минут. Разозлившись, облаял беднягу как кто-то из них, в своё время, облаял хозяина гостиницы.

Результатом переговоров было то, что жандарм послал в гостиницу наряд. Ну и ладненько, решил я. Надо на время исчезнуть из гостиницы.

В холе гостиницы купил газету и перелистывая страницы, наткнулся на объявление адвокатской конторы. Позвонил и отправился к адвокатам. По дороге, когда проезжал мимо жандармского управления, велел извозчику остановиться и зашёл проведать жандарма. В приёмной спросил Алексея Тихоновича, тотчас пропустили к нему. Поздоровавшись, спросил: не поможет ли в моём деле? Жандарм был настолько любезен, что решил лично сопроводить к адвокатам. Он наивный понадеялся на то, что меня замучала совесть за совершённые злодеяния и я решил покаяться, для чего собственно и нужен адвокат.

Когда мы приехали в контору и жандарм узнал в чём дело, то страшно во мне разочаровался, как он сказал. Я договорился с адвокатами, под бдительным присмотром жандарма и направился обратно в гостиницу. По пути уговорил Алексея Тихоновича поехать со мной, чтобы посмотреть, чего в гостинице натворил жандармский наряд.

Гостиница местами горела, местами в гостинице стреляли. Однако, подумал я. Если это последствие переговоров с дежурным жандармом, то общаться с ними желательно аккуратнее.

На самом деле, когда отряд жандармов явился в гостиницу для поисков телефонного безобразника, в этот же момент в гостиницу вломились социалисты революционеры для того, чтобы наказать человека пославшего их товарищей на гибель. Так, по крайней мере, успел выкрикнуть один из нападавших, прежде чем пуля его успокоила. Нескольких бандитов жандармы уложили прямо у входа, а нескольким удалось проникнуть в гостиницу и устроить перестрелку.

Ротмистр, заслышав перестрелку, выхватил револьвер и около самой гостиницы, выпрыгнув из коляски на ходу, бросился внутрь. Я подождал, когда извозчик остановится, расплатился и пошёл следом. Жандармы уже справились и тащили к выходу нескольких нападавших. Я обратил внимание, что они еврейской наружности. Вот те на! Оказывается прилетел привет от мало знакомого банкира.