Полковник Валлентайн предложил, по примеру Чикаго, создать специальные отделы, направленные на борьбу именно с мафией — и представил мэру список наиболее способных и честных офицеров, из числа которых планировал сформировать личный состав будущих подразделений. Ла Гардиа начертал: «Утверждаю» и старательно вывел внизу свою подпись. Так впервые на столь высоком уровне было названо имя Томаса Эдварда Дьюи, назначенного специальным атторнеем, курирующим отдел по борьбе с организованной преступностью. Однако в правоохранительной системе Нью-Йорка Дьюи стал известен годом раньше — как человек, сумевший упрятать в тюрьму двух крупных гангстеров, Уэкси Гордона и Джека Даймонда.
Впрочем, справедливости ради следует уточнить, что здесь не обошлось без помощи со стороны преступного синдиката. Даймонда и Гордона просто грубо подставили. Томас Дьюи, а также его биографы часто замалчивают этот неприглядный факт.
Дело в том, что в 1933 году, когда Дьюи занимал скромную должность помощника судьи в Южном муниципальном округе, еврейская мафия оказалась на грани раскола. Конфликт возник между двумя самыми авторитетными боссами — Мейером Лански и Уэкси Гордоном. Лански, как входящий в Высший Совет, считал себя главным в еврейской Организации. Его главенство действительно признавали все банды, за исключением нью-йоркской группировки. Сначала Лански пытался договориться с Гордоном и Даймондом по-хорошему. Но те упорно ссылались на «статьи» конгресса в Атлантик-Сити, которые гласили, что каждый босс — сам себе хозяин на своей территории. Оба не сомневались, что ликвидировать их Лански не посмеет. Так и было. «Старина» Мейер нашел другой выход. Он тайно встретился с окружным судьей Джорджем Медаллом и передал ему компрометирующие материалы на своих врагов. Судье было все равно, каким образом засадить в клетку Ногу Даймонда и Уэкси Гордона. Он уже видел кричащие заголовки передовиц и свои фотографии на первых страницах. Но довести процесс до конца ему не удалось. Демократическая партия одержала победу на выборах, и республиканец Медалл был вынужден уйти в отставку. Завершить судебное разбирательство он поручил своему помощнику Тому Дьюи. Имея на руках улики, предоставленные преступным синдикатом, 29-летний юрист без особого труда добился обвинительного приговора для обоих подсудимых. Его имя тогда впервые попало в газеты. Умный и честолюбивый, Дьюи понял, что, создав себе репутацию рыцаря справедливости, он сможет пробраться на самую вершину власти. Со своей стороны Джордж Медалл оценил упорство, эрудицию и волевые качества Дьюи. Этот молодой человек, думал он, может оказаться весьма полезен для республиканской партии. Употребив свои связи в Верховном Суде, Медалл добился необходимых рекомендаций для своего протеже. Рекомендательные письма из Верховного Суда получили мэр Ла Гардиа, губернатор штата Нью-Йорк Герберт Лиманн и шеф полиции Валлентайн.
В апреле 1934 года состоялась официальная церемония вступления в должность специального атторнея Дьюи. В свою следственную бригаду он отобрал всего двадцать проверенных и перепроверенных офицеров, из числа которых назначил себе четверых заместителей. Бригада Дьюи разместилась на пятом этаже в «Уолтворт билдинг» в Южном округе Манхэттена. Методы, применяемые следователями, считались необычными для того времени: подслушивание телефонных разговоров, прямой шантаж потенциальных свидетелей, изъятие бухгалтерских книг у предпринимателей, страдающих от рэкета. Подобно тому, как агентов из спецбригады Эллиота Несса прозвали «неприкасаемыми», так и бригада Дьюи вскоре получила свое прозвище — «неподкупные».
Начальник «неподкупных» не разбрасывал своих людей по многим направлениям. Он поставил перед ними одну конкретную задачу: изобличение Артура Флегенхаймера по кличке Голландец Шульц. Именно Голландца Дьюи избрал своей первой жертвой.
К 1935 году империя Шульца включала в себя территории Бронкса, Куинса, Гарлема и Ньюарка. Голландец контролировал торговлю наркотиками, подпольную лотерею в цветных районах, ростовщичество, профсоюзы мясников и водителей грузового транспорта, строительные компании. Кроме того, он считался крупнейшим в Нью-Йорке пивным бароном. Годовой доход организации Шульца достигал 60 миллионов долларов. Его новый офис в Бронксе занимал большое 12-этажное здание. Его имя почти ежедневно мелькало в газетах. На вопросы репортеров: «Мистер Шульц, знаете ли вы, что против вас ведется расследование?» — тот отвечал: «А мне плевать», чем еще больше раззадоривал Дьюи.
Все результаты своих расследований «неподкупные» держали в строжайшем секрете. Шульц ничего не знал о том, что один из его бухгалтеров раскололся. Не было ему известно также то, что Дьюи как следует прижал нескольких предпринимателей, которые платили за защиту, и заставил их дать показания под присягой. Наконец Голландец не подозревал о существовании Юнис Картер, молодой помощницы прокурора в Гарлеме, которая тайно работала на бригады Дьюи. Будучи чернокожей (довольно редкое явление в государственных органах того времени), она имела уникальную возможность сбора информации в среде гарлемских игроков и банкометов, весьма не доверявших белым полицейским. Всего за десять месяцев «неподкупные» собрали гору улик против Шульца. В феврале 1935 года Том Дьюи составил текст обвинительного заключения, в котором содержалось пятнадцать пунктов. Вместе с ордером на арест Датча Шульца этот документ поступил в департамент юстиции по городу Нью-Йорку на утверждение шефа. Как и следовало ожидать, за право выступить обвинителем на процессе разгорелась ожесточенная схватка. Каждый чиновник хотел отхватить для себя жирный кусок от этого дела.
Прокурор Гарлема Дьюниуэй требовал передать дело в его руки, поскольку, согласно принципу подсудности, расследование производилось на его территории, значит, и процесс над Шульцем должен происходить в Гарлеме. Прокурор Бронкса Шеманн саркастически замечал, что лотерея «числа» — это наислабейшая часть всего дела, так как черномазые должны быть благодарны Шульцу за то, что он предоставил им «очень даже непыльную работенку».
«Главный, не вызывающий никаких сомнений, пункт — это убийство Джерри Мартена, — доказывал Шеманн, — а поскольку Мартена убили в Бронксе, следовательно, судить его убийцу надо тоже в Бронксе».
Пока шла прокурорская перепалка, Датч Шульц понял, что на этот раз легко не отделается, и скрылся в Мексике. С исчезновением обвиняемого Флегенхаймера грызня затихла сама собой. Оставив дела на своего подручного Бо Уайнберга, Шульц загорал под жарким солнцем Акапулько. Ордер на арест и обвинительное заключение, правда, все же подписанные шефом, вернулись в офис Дьюи.
Между тем боссы преступного синдиката даром времени не теряли. Огромное богатство Шульца стало тем спелым яблочком, которое было готово упасть в твердые руки. Никому из боссов Голландец не нравился. Он никогда не проявлял достаточно уважения к Высшему Совету и лично к Чарли Луканиа. Это было его главной ошибкой. «Статьи» конгресса в Атлантик-Сити Шульц понимал буквально, не догадываясь, что все равно синдикатом, как и всем миром, правит сила. Конечно, открыто оспаривать его право на власть никто не собирался. Однако старый лис Лаки был терпелив, он долго ждал своего часа. И вот время пришло. Датч скрывался где-то в Мексике, а его приемник Бо Уайнберг не обладал такой силой, а главное, такими мозгами. Мысленно подсчитывая доходы империи Шульца, Лаки с удовольствием думал о том, как сожрет Бо Уайнберга на завтрак. А когда Голландец вернется — если он, конечно, вернется, — будет трудно что-либо изменить. Лаки хорошо знал его вспыльчивый, взрывной характер и не сомневался, что Шульц совершит ошибку, которая станет роковой.
Бо Уайнберг получил приглашение в отель «Ритц» на заседание Высшего Совета. Зайдя в огромные апартаменты Чарли Луканиа, обставленные с подчеркнутой роскошью, Бо даже немного растерялся. Он привык к куда более скромной обстановке съемных квартир в Бронксе. Шедший следом Джо Рао, телохранитель Лаки, похлопал Бо по спине и указал: «Сюда».
