Тогда он отправил к ним двух специалистов по ведению переговоров. Ливингстон Симмонс по кличке Носорог (настоящее чудовище, весившее 130 фунтов) и Плимут Лэнс, известный под прозвищем Черная Смерть, порезали парочку «мадам» на кожаные ремни при помощи опасных бритв. После этого случая все остальные «бордель-мамы» поспешили заявить о своем согласии сотрудничать с Каспером Холл стайном.

Чуждый расовых и национальных предрассудков, Лаки протянул руку негру:

— Пора нам встретиться, мистер Холлстайн.

— Для меня это большая честь, мистер Лючано, — церемонно ответил Бампи.

Лаки коротко обрисовал возникшую конфликтную ситуацию и сделал предложение:

— Мистер Холлстайн, вы и ваши люди войдете в Организацию. Для вас абсолютно ничего не изменится. Я не имею привычки вмешиваться в чужие дела.

— Но это значит, что мне придется отдавать пятьдесят процентов дохода, — заметил Бампи, — кроме того, я теряю контроль над борделями, поскольку этим будет заниматься ваш человек. Это совсем не взаимовыгодная сделка.

— Взамен я гарантирую, что Датч Шульц оставит вас в покое. Вы получите возможность сохранить свой бизнес с лотереей. Уверенность в завтрашнем дне — это не так мало, мистер Холлстайн. Ваше везение не может длиться вечно.

— Едва ли Датч согласится на это.

— Мистер Холлстайн, я никогда не бросаю слов на ветер. Я же сказал, что договорюсь с Шульцем.

— Благодарю, но мой ответ — «нет». Я независимый делец, мистер Лючано.

Лаки посмотрел ему в глаза:

— Вы совершаете ошибку.

Бампи пожал плечами:

— Вся моя жизнь — это ошибка.

Лаки Лючано вернулся в «Ритц» несолоно хлебавши. Впрочем, его устраивал любой вариант: с Холлстайном или без Холлстайна все будет так, как он задумал. Лаки вызвал к себе Лепке Бачелтера. Узнав, в чем дело, тот рассердился:

— Чарли, на кой черт ты вообще разговаривал с этим ниггером? Его надо было сразу пристрелить — и дело в шляпе.

— Нет, ты не прав. Все нужно делать последовательно. Убивать приходится в том случае, когда другого выхода нет. Это моя стратегия. Теперь к делу. Костяк банды составляют трое — Холлстайн и его подручные Симмонс и Лэнс. Если их убрать, шайка сама собой распадется.

— Это будет несложно. Ниггеры ни на что не годятся. Считай, их уже нет.

— Сколько времени тебе нужно?

— Трудно сказать. Отправлю ребятишек, пусть присмотрятся, что там и как. И еще, Чарли, мне понадобится помощь Датча, чтобы их выпасти. Если ниггеры увидят белых на хвосте — это может вызвать подозрение. Уйдут на дно, потом их не достанешь. В Гарлеме два миллиона черных обезьян, и все они на одну рожу. Я знаю, на Датча работают черномазые. Пусть займутся слежкой.

— О’кей, я скажу Датчу. Присылай к нему своих ребят завтра.

Противники синдиката не были новичками, а Каспер Холлстайн — самонадеянным простаком. Он правильно понял значение всего сказанного Лаки, особенно фразу насчет «совершаемой ошибки». Бампи ни на минуту не расставался с пистолетом, днем повсюду его сопровождали вооруженные до зубов телохранители, а ночью охрана выставлялась возле дверей в спальню. Шайка Холлстайна перешла на военное положение. Бандиты появлялись на улице только группами по три-четыре человека — так было легче отбить внезапное нападение. Однако убийцы, которым Лепке поручил выполнение заказа, не собирались нападать на шестерок. Казалось бы, Каспер Холлстайн предусмотрел все. Ни один чужак с оружием в руках не смог бы приблизиться к нему на дистанцию прицельного выстрела. За три дня слежки киллеры в этом полностью убедились. Решение было найдено на четвертый день.

Ежедневно Холлстайн, имевший странное пристрастие к мороженому с шоколадным кремом, посещал одно и то же свое любимое кафе, владелец которого лично подносил ему заказанную порцию. Обычно Бампи приезжал туда с двумя-тремя телохранителями, но после встречи с Лаки Лючано численность охраны была доведена до пятнадцати человек. Пятеро сидели по углам кафе, наблюдая за входом. Еще десять прохаживались снаружи. На те пятнадцать минут, которые были необходимы Холлстайну для съедения порции мороженого, телохранители выгоняли из кафе всех посетителей. Так было день, два, три. Бампи ни о чем не беспокоился. Он даже не считал нужным хоть изредка менять время своих посещений. Так было и на четвертый день.

По своему обыкновению, Каспер подъехал к кафе ровно в полдень. Из двух машин сопровождения посыпались вооруженные винтовками телохранители. Не заметив вокруг ничего подозрительного, Носорог Симмонс открыл боссу дверцу. На улице шел дождь. Холлстайн, поеживаясь, поднял воротник и заторопился ко входу в кафе. Из чердачного окна дома напротив за ним внимательно наблюдали две пары глаз. Бампи скрылся за дверью.

— Он зашел, — прошептал один из наблюдателей.

— По этой черной обезьяне можно сверять часы, — ворчливо добавил другой.

— Когда подъедут «слепые»?

— Через десять минут.

— А что ты скажешь, если часы у них опаздывают? У этих ниггеров все как попало.

— Заткнись! Я сверял часы секунда в секунду.

— Ладно, только не ори на меня.

В назначенное время возле кафе припарковался старенький «Бьюик». В машине сидели двое вычурно и безвкусно одетых негров из породы подвизающихся в лотерее на третьих ролях. Они не знали, какой груз лежит в багажнике, поэтому их называли специальным термином «слепые». Датч Шульц, весьма не доверявший неграм, посоветовал специалистам Лепке изобрести способ доставки груза «втемную», чтобы «слепые» вели себя естественно и не вызвали подозрений. «У меня есть для вас два куска протухшего гарлемского фарша», — сказал киллерам Голландец. Этим фаршем и были двое негров-толкачей, которых Шульцу было не жалко. Их проинструктировали следующим образом: «Холлстайн заподозрил слежку, поэтому вы будете “вести” его только до кафе, на противоположном углу улицы вас будут ждать сменщики, как только Бампи выйдет на улицу, подадите им сигнал — откроете багажник». За это Шульц пообещал каждому по пятьдесят долларов.

Через пять минут после прибытия «слепых» из кафе вышел Бампи Холлстайн. Он тоже не знал, что именно находится в багажнике «Бьюика», иначе не вел бы себя так спокойно. Завидев Каспера, один из наемников Шульца направился открывать багажник. Когда он поднял крышку, внутри что-то щелкнуло. За две последние секунды негр успел увидеть на дне багажника аккуратные связки динамитных шашек и ручную гранату без кольца.

Прогремел мощный взрыв, слышный за пять кварталов. Во всех окрестных домах лопнули стекла. От припаркованных возле кафе автомобилей остались только обгорелые, искореженные, зловонные остовы. Бампи Холлстайн, Носорог Симмонс и четверо телохранителей были разорваны в клочья. Все остальные получили ранения различной степени тяжести и, кроме того, многочисленные порезы осколками битого стекла. Поскольку взрыв произошел на территории капитана Бреннана, старого друга Датча Шульца, следствие по данному факту заглохло само собой. Так Лаки Лючано избавился от своих конкурентов, а Голландец — от надоевших ему негров.

Черная Смерть Лэнс оказался в числе тяжело раненных. В дешевой гарлемской больнице для бедных ему ампутировали обе ноги. Ослабевший от кровопотери, совершенно неподвижный, грозный когда-то убийца производил жалкое впечатление. В своем нынешнем виде он был совершенно неопасен, но специалисты-ликвидаторы получили от Лепке приказ убрать Лэнса вместе с его боссом и Носорогом Симмонсом, а приказы, как известно, не обсуждаются, они выполняются.

Больница была очень бедной, поэтому некий санитар согласился перевести Лэнса на пустующий верхний этаж всего за двадцать долларов. Кем были щедрые белые друзья Черной Смерти, санитар не интересовался. Он молча перекатил пациента наверх, запер в маленькой отдельной палате и передал нанимателям слепок ключа. Лэнс, находившийся после операции в наркотической спячке, ничего не заметил. Он проснулся ночью, почувствовав прикосновение чего-то холодного. Над ним склонились двое незнакомых белых мужчин. Один лил ему на лицо воду из графина. Заметив, что Лэнс открыл глаза, он поставил графин на тумбочку и крепко, обеими руками, вдавил в лицо Черной Смерти подушку. Лэнс начал задыхаться. Но это было не самое страшное. Второй убийца вынул из кармана опасную бритву, любимое оружие Лэнса, и широкими взмахами стал кромсать его тело. Жуткие, нечеловеческие крики тонули в подушке. На слух воспринималось только глуховатое мычание. Серая грубая простыня быстро наливалась красным. Адская боль заставляла сотрясаться измученное тело. Теперь Черная Смерть Лэнс на себе испытал, что чувствовали те люди, которых он убивал при помощи бритвы. Сделав свое дело, убийцы тихо растворились в темноте.