— Господи, что случилось?! Тебя нельзя одну отпускать! Аля, что это?!

— Да ерунда. Шла навеселе, споткнулась, упала, подняли, унесли. Не, Жень, честное слово, просто нелепая случайность!

— А имя есть у нелепой случайности? — сурово вопросил Вовка, косясь на Олега, взгляд которого после его слов сразу же стал очень задумчивым.

— Говорю же, просто упала.

— Ну-ну, — сказал Вовка, давая понять, что он ей нисколько не верит. — И это ты постоянно вдалбливаешь мне, что врать нехорошо!

— Это смотря в каком случае, — встрял не выдержавший Олег. — Потому что если она спросит меня, хорошо ли она выглядит, я скажу «да». Не могу же я сказать, что она выглядит так, словно после умывания вместо полотенца утерлась пластом наждачки. Во-первых, это обидно для нее, а во-вторых, — он запнулся, когда Алина двинула его локтем в спину, — больно для меня.

Глаза Вовки стали такими же задумчивыми, как недавно глаза самого Олега. Женька нахмурилась, потом вопросительно посмотрела на Алину.

— Олег, познакомься, это Евгения, — сказала Алина в быстром темпе, — Евгения — это Олег, мой друг. Всем очень приятно.

Она произнесла слово «друг» с отчетливой интонацией отчуждения, чтобы Женька сразу же поняла, что ничем большим Олег для нее не является, и подруга может предпринимать какие-нибудь активные действия, если ей этого захочется.

— Евгения! — повторил Олег, томно закатывая глаза, отчего его кепка почему-то съехала еще дальше на затылок. — Вам удивительно идет это имя! В переводе с греческого означает «благородная»! Как точно содержание схвачено формой! Мадемуазель, позвольте чмокнуть вас в благородную кисть!

Он схватил Женьку за руку и поцеловал прежде, чем та, не привыкшая к подобному обращению, успела испуганно ее отдернуть.

— Господи, Аля, ты уехала с одним сумасшедшим, а вернулась с другим?! Где ты их только берешь?!

— Вы, очевидно, имеете в виду Виталия?! — переспросил Олег, показывая осведомленность в предмете. — Он не сумасшедший. Хороший парень. Просто слишком эмоционален в своем благородстве и обязанностях главнокомандующего. Я тоже не сумасшедший, хотя многие бы с этим поспорили.

— Я бы поспорил, — с интересом сказал Вовка, тщательно разглядывая Олега, и тот, заметив его взгляд, вскинул руки и повернулся вокруг своей оси.

— Ну как? — спросил он. Вовка умудренно пожал плечами.

— Это вы у мамы спросите. Мне важнее, что у вас в голове.

— Вова! — Женька полусердито-полусмущенно покраснела. — Как ты разговариваешь с незнакомым человеком?!

Вовка пожал плечами, потом протянул Олегу раскрытую ладошку.

— Владимир Романович.

— Олег Сергеевич, — сказал Олег, пожимая ладонь с серьезным видом. Вовка кивнул, после чего спрятал руки в карманы джинсов и вопросительно взглянул на мать.

— Так лучше?! Ну и ладно! Формальности в порядке, я пошел, меня народ ждет. Пока, Олег Сергеевич. Мне кажется, что мы еще увидимся. Пока, тетя Аля.

— Далеко не уходите! — крикнула вдогонку ему Женька — скорее для того, чтобы оставить последнее слово за собой и показать кто тут главный. Вовка, не оборачиваясь, отозвался:

— В Париж сегодня не пойдем!

Женька всплеснула руками с выражением «ну что ты будешь делать!», потом взглянула на Алину, игнорируя предельно заинтересованные взгляды Олега, которыми тот омывал ее с ног до головы.

— Так ты ничего не хочешь мне сказать?

— Женечка, я всегда хочу тебе что-нибудь сказать, и большинство из этих слов теплые, легкие и сияющие белизной, как крылья ангелов! — вдохновенно произнесла Алина и тут же печально скривила губы. — Но у меня на это совершенно нет времени. Пойду, проверю свою берлогу. Олег, ты можешь меня здесь подождать, если хочешь.

— Я бы рад, — искренне ответил Кривцов, снова надвигая кепку на нос и улыбаясь из-под нее Женьке. — Но считаю необходимым сопровождать тебя повсюду. Кроме, разумеется, известного места.

На неторопливо прогуливавшиеся по лицу Женьки любопытство и недовольство мгновенно напал испуг, скрутил их, проглотил и занял собой все свободное пространство.

— Почему?! Что случилось?!

— Совершенно ничего, просто дружелюбие Олега не имеет границ! — Алина незаметно снова пихнула Олега локтем в спину. — Мне кажется, он решил меня удочерить…

— Тебе все шуточки! — перебила ее Женька плачущим голосом. — Чем вы там занимаетесь?! Где ты пропадаешь?! Ищешь все время кого-то, вопросы странные задаешь! Аль, ты… ни в какой криминал не влезла?

Алина развернулась и ткнула указательным пальцем в Олега, который сразу же почему-то поднял руки.

— Я пойду проверю почтовый ящик. У тебя минута, и чтоб через эту минуту она стала совершенно умиротворенной. Все, время пошло!

Она отвернулась и осторожно вошла в подъезд, слыша за спиной юморной говорок Олега и возмущенные Женькины обрывочные фразы. Внимательно окинула взглядом все уголки, посмотрела через перила на второй этаж — не спрятался ли там какой-нибудь опасный элемент. Но там никого не было, а на облезлой стене темнела свежая надпись: «Смерть сунарефам!»

Алина открыла почтовый ящик, вытащила из него тугой рулон рекламных проспектов и бесплатных газет «купи-продай», шлепнула их на верх ящика, потом очень осторожно пошарила внутри. Осторожность была вызвана тем, что ее, самый верхний, ящик без замка был с наклоном вниз и заглянуть в него с высоты ее роста было невозможно. Именно в такие ящики в последнее время шутливые наркоманы взяли привычку подбрасывать использованные шприцы.

Захлопнув железную дверцу, она обернулась навстречу входящему в подъезд Олегу, лицо которого было и довольным, и печальным одновременно. Следом за ним несколькими секундами позже вошла Женька, которая действительно имела совершенно умиротворенный вид.

— Ну, так бы сразу и сказали! — бросила она Алине, потом быстро побежала вверх по лестнице на второй этаж. Алина не стала уточнять у нее, что именно они должны были сказать сразу. Услышав, как открылась и закрылась дверь, Олег печально вздохнул.

— Что ты ей наговорил?

— Да ничего особенного. Что мы временные внештатные сотрудники филиала передачи «Жди меня». Помогаем людей разыскивать.

— Ну ты и болтун! — Алина засмеялась и начала подниматься по ступенькам. На втором этаже открылась дверь, и Женькин голос прокричал:

— Аль, я Стаси на улице недавно видела. За дом побежала.

— Ага!

Дверь снова хлопнула. Олег задрал голову и задумчиво посмотрел на площадку.

— Очень-очень, — сказал он самому себе, потом шагнул вслед за Алиной в квартиру. Алина сбросила сапоги и метнулась в гостиную, запоздало вспомнив о винном разгроме, который оставила в ней, уходя. Но Женька, добрая душа, успела все убрать, и гостиная сияла чистотой. Смятые исписанные листы были сложены на уголке стола аккуратной стопкой. Задернутая штора чуть колыхалась над приоткрытой форточкой.

— Мило, — сказал Олег, входя в комнату и крутя головой по сторонам. — О, компик! У-у, книг сколько! Да-а…

Он поднял голову и тронул пальцем один из висящих в дверном проеме колокольчиков. Тот тихо звякнул, и Олег улыбнулся.

— Затейливо, — констатировал он, потом вопросительно взглянул на Алину. — Вы позволите осмотреть местные достопримечательности?

— По коридору вторая дверь налево.

— А за первой что?

— Стремянка, консервы и пауки.

— Бр-р! — сказал Олег и вышел. Алина усмехнулась и посмотрела на торчащие из мишени дротики. Потом подошла к секретеру, открыла его и достала небольшой замшевый сверток. Положила его в сумочку и хотела было пойти на кухню, но ее остановил долетевший вдруг из палисадника душераздирающий кошачий вопль. Казалось, несчастное животное заживо рвут на части.

Первой ее мыслью было, что какая-то кошка угодила в пасть собаки, которых здесь бегало достаточно много. Не дай бог, Стаси!

Алина метнулась к окну, рванула в сторону штору, которая при этом соскочила с нескольких клипс, и сквозь стекло с мутными отпечатками кошачьих лап и железную узорчатую решетку взглянула в палисадник, отделенный от возвышавшегося рядом здания ПТУ высокой глухой стеной. Весной здесь из земли выползали нарциссы и гиацинты, взращиваемые соседями, но сейчас в палисаднике стояли только голые вишневые деревья, и на толстой ветке ближайшего к окну дерева, судорожно извиваясь, висела Стаси, крепко привязанная за заднюю лапу. Она пыталась дотянуться до ветки лапами, кружилась вокруг своей оси и истошно орала, в возмущенном ужасе тараща огромные оранжевые глаза.