— Ну и лады, — Толик снова схватил рюмку, чокнулся с друзьями и опрокинул ее содержимое себе в рот. Подхватил с тарелки ломтик копченой рыбы и отправил его следом за водкой. — В течение двух недель найду других, и тогда свободны! Все, закончили разговор! Иди бухай дальше!

— Толик, ты не понял. Мы уходим прямо сейчас. И я, и Женька!

Толик перестал жевать и скосил на нее масляный взгляд.

— Хрена с два! Не имеете права!

— Да пошел ты со своим правом!

Толик шарахнул кулаком по столу, так что вся стоявшая на нем посуда и валявшиеся мобильники подпрыгнули. Один из парней, выцарапывавший из пачки сигарету, уронил ее и с кряхтеньем полез под стол.

— Ты следи за своим языком, подруга! А то враз выдерну! Вали отсюда, пока я добрый! И чтоб завтра вышла! Неделю поблядовала, отдохнула, а теперь дорабатывай! Большое дело — морду подпортили! Вам, бабам, это только на пользу! Одевайтесь скромнее — и лезть к вам не будут!

Алина задумчиво покосилась на Женьку, по случаю холодов облаченную в плотные старые джинсы и длинный свитер. Более скромной одеждой представлялся только ватник, да еще и паранджа сверху — на всякий случай.

— Толик, а ты не пытался размышлять… ой, извини, что это я такое говорю. Прости, пожалуйста, что я приписала тебе такое действие. Надеюсь, ты не обиделся? — Алина сделала шаг назад и очаровательно улыбнулась всей компании. Глаза Толика расширились и остекленели. Казалось, доли секунды отделяют его от апоплексического удара. Потом он с видимым усилием произнес, сжимая пальцы в здоровенный кулак.

— Ты что, нарываешься?! А ну пи…уй отсюда, прошмандовка недотраханная!

— У-у, Толик, какие чудеса лексики! — заметила Алина. Умом она понимала, что лучше было бы тихо отступить — все трое были достаточно сильны и, несмотря на количество влитой в себя водки, еще вполне координировали свои движения — даже один только Толик без особых усилий разорвет ее на лоскутки, и никто ему не помешает. Но отступить не получалось, ее уже понесло, злость и алкоголь, причудливо перемешавшись друг с другом, произвели в ее сознании мощный взрыв, напрочь сметший все тормоза и ограничительные знаки. — Велик могучий русский языка! Толик, мы уйдем сейчас! Когда Тамилка снимет кассу, пусть отсчитает Женькин процент, и Женька завтра его заберет.

— Слушай, а мне нравятся такие телки, — заметил один из сидящих и призывно посмотрел на нее. — Слышь, подруга, может хлопнешь с нами, да отвалим? У меня тачка крутая…

Алина зевнула, откровенно заскучав.

— Юноша, если б вы хоть раз взяли на себя труд полистать толковый словарь русского языка, то знали бы, что только что заявили, что вам нравятся коровьи детеныши, которым вы предлагаете произвести удар чем-то по какой-либо поверхности, после чего отплыть на всех парах на то ли очень обрывистой, то ли хорошо сваренной ручной тележке в виде ящика на одном колесе, счастливым обладателем которой вы являетесь.

Она замолчала, удивленная, что ей удалось произнести такое длинное предложение на одном дыхании. За соседним столиком кто-то громко искренне засмеялся. На лице «юноши» появилась напряженная работа мысли, завершившаяся возникновением оригинального вопроса:

— Че?!

— Толян, я не понял! — второй парень вскочил. — Ты че молчишь?! Твоя блядь тут наезжает…

— Если я и блядь, то никак не его. Я бы никогда не легла в постель с человеком, похожим на плод любви лысеющей гориллы и парового катка.

Лицо возмутившегося сморщилось — очевидно, в мучительном усилии представить себе подобное существо, потом он посмотрел на хозяина, словно сравнивая оригинал с тем, что получилось. Толик вскочил, опрокинув стул, ловко поймал Алину за воротник пальто и замахнулся. Та обреченно зажмурилась в ожидании удара, но удара почему-то не последовало. В следующее мгновение она почувствовала, что воротник ее пальто отпустили, и совсем рядом знакомый голос весело произнес:

— Да, суровый у вас здесь отдел кадров!

Алина открыла глаза. Громоздкий Толик, только что являвший собой воплощение грозной ярости, стоял, согнувшись и чуть ли не упираясь лбом в стол, и болезненно шипел. Его рука была вывернута под немыслимым углом, и стоявший рядом Виталий крепко держал ее за запястье.

— И давно ты здесь? — ошеломленно спросила она.

— С начала пиесы, — Воробьев подмигнул ей. — А теперь исчезни!

Алина не заставила себя упрашивать и проворно метнулась в другой конец зала, где возле стойки жались Тамила и Женька, созерцая застывшего в неудобной позе босса с выражением немого изумления. Приятели Толика начали медленно реагировать, с угрожающим рокотом выбираясь из-за стола.

— Мужики, может все мирно уладим? — добродушно предложил Виталий.

— Пусти, козел! — заверещал Толик. Оказавшийся ближе к Виталию мужчина резко бросил свое тело вперед, замахиваясь для удара, но Воробьев крутанулся, не отпуская вывернутого запястья Толика, и тот невольно побежал следом за рванувшейся новым приступом боли собственной рукой. Почти сразу же Виталий отпустил его запястье, освобожденный Толик резко выпрямился — как раз вовремя, чтобы получить кулаком в нос от собственного приятеля. Тот ударил на совесть — Толик взмахнул руками, отлетел назад, стукнулся затылком о стену и под всполошенный женский визг обрушился на пол. Виталий тем временем проворно увернулся от объятий третьего противника, пнул второго в коленную чашечку и тотчас исчез за его спиной, чтобы тут же совершенно неожиданно появиться откуда-то снизу возле левого бока третьего. Ошеломленный столь стремительными перемещениями, тот зазевался с защитой, Виталий коротко рубанул его ребром ладони по сонной артерии, и тут же отдернул голову в сторону, и кулак второго нападавшего впустую рассек воздух. Виталий легким, почти неуловимым движением помог ему продолжить замах, одновременно поддев коленом, и человек птичкой порхнул за барную стойку, ударился о зеркальные полки и рухнул вниз вместе с градом бутылок, свернув по дороге ногой пивной кран, из которого с веселым шипением начало хлестать светлое легкое. Тамила всплеснула руками и храбро кинулась за стойку спасать пиво.

Двое противников надолго выбыли из строя. Толик с усилием поднимался, держась за стену и морща окровавленное лицо. Из его рта вместе с ругательствами летели красные брызги.

— Заметь, — вежливо произнес Виталий, — это сделал не я.

— Я тебя найду, сука, и урою!..

— Зачем меня искать, когда я и так здесь? — искренне удивился тот.

Толик внятно произнес несколько слов, не употребляемых в приличном обществе, и понесся вперед, на Виталия, чуть наклонив голову, словно бодливый бык.

Виталий не стал защищаться, ставить какие-то блоки, снова пытаться ухватить его за руку. Он просто исчез.

Моргнув, Толик удивленно развернулся, и в тот же момент вдруг кто-то невидимый завернул ему на голову его же собственный свитер. Он крутанулся, сдирая свитер с головы, но почти сразу же получил два практически одновременных удара в солнечное сплетение и в пах, после чего потерял интерес к происходящему и, согнувшись, повалился на пол, хватая ртом воздух.

Зал безмолвствовал. Женщины испуганно моргали, прячась за кавалеров и друг за друга. Из севших динамиков доносился голос диктора, со строгой печалью рассказывавшего о тяжелом финансовом положении, сложившимся в здравоохранении Волжанской области. Из-за барной стойки раздавались слабые звякающие звуки.

— Отдел кадров дал добро, — с негромкой иронией произнес Виталий и отвернувшись к посетителям, чуть повел рукой. — Извините, граждане. Маленькое производственное совещание. Прошу вас, продолжайте.

Граждане загудели в различных оттенках, большинство вернулось к рюмкам и прерванным разговорам, рассудив, что все происходящее их не касается. Виталий быстро пересек зал, схватил за руку Алину и легко подтолкнул локтем Женьку, стоявшую в обнимку со своей дубленкой.

— Пошли, пока они не очухались!

— Мои деньги!.. — протестующе пискнула Женька, но Алина, придя в себя, высвободила руку и толкнула Женьку к двери.