Неминуемый взрыв отодвинул приход нового клиента, и Тамила, погрозив Алине взглядом, словно тяжеловесным кулаком, отправилась за стойку. Ленка подтолкнула Алину локтем.

— Что на тебя нашло? Кстати, — она подняла указательный палец, — есть чудесное антистрессовое средство…

Алина посмотрела на нее умирающим взглядом. Лена запнулась, потом принялась с увлечением рассказывать о своем новом ухажере, и похоронная тоска в обращенных на нее зеленовато-карих глазах сменилась слабым интересом.

Тамила тем временем выжидающе смотрела на клиента, рассеянно разглядывающего уставленные бутылками зеркальные полки, потом, не выдержав спросила приветливым тоном палача, демонстрирующего узнику разнообразные орудия пыток.

— Что вам предложить?

— Двести водки, — тусклым голосом ответил клиент — сравнительно молодой мужчина с худым печальным лицом и пустыми глазами, облаченный в потертый плащ не первой свежести. Он стоял, слегка покосившись на один бок и покачивая головой. — Вон той.

Тамила подозрительно посмотрела на него, потом протянула руку за бутылкой, одновременно назвав цену. Мужчина задумался, потом полез в карман плаща и аккуратно выложил на барную стойку засохший тополиный лист. Несколько секунд он и Тамила молча рассматривали его, после чего барменша мрачно осведомилась:

— Что это?

— Вот, — пояснил человек в плаще, тыча в лист указательным пальцем.

— Что вот?! Я гербарий не собираю! Деньги давайте!

— Вот, — повторил мужчина сухим голосом, снова указывая на тополиный листик. — Двести вон той водки.

— Так, до свидания! — Тамила с грохотом вернула бутылку на место. На лице человека появилось тупое негодование.

— Водки…

— Мужчина! — металлическим голосом произнесла Тамила, казалось, сразу ставшая на добрый десяток сантиметров выше. — Уходите! Здесь наливают только за деньги! Рубли, доллары, евро! Андестенд?! До свидания!

Считая разговор оконченным, она развернулась и вышла из-за стойки, и в тот же момент человек, до сих пор напоминавший марионетку, повисшую на пальцах задремавшего кукольника, вдруг ожил и метнулся вперед. Его левая рука ударила взвизгнувшую Тамилу в плечо и припечатала ее к стене, обрушив полку с экспозицией старых фонарей и керосиновых ламп, в то время как правая нырнула куда-то за полу плаща. И едва это движение началось, как Алина вскочила, с грохотом опрокинув стул. Она мгновенно и четко вспомнила, как такое же движение делал Евсигнеев, вспомнила, как его рука вынырнула из-под полы пиджака уже с пистолетом. Алина резко отвернулась, обмахнув взглядом стол, и тут же вновь повернула голову. Рука неудачливого клиента уже была вознесена на замах. В руке был небольшой, но увесистый молоток с гвоздодером, кривые зубья которого летели прямо в раскрытый, расширенный от ужаса женский глаз. Тамила была настолько ошеломлена, что даже не пыталась сопротивляться. Ее хватило только на то, чтобы снова завизжать и зажмуриться.

Посетители заинтересованно повернулись. Один из них при этом смахнул локтем на пол кружку с недопитым пивом, растекшимся по полу вяло пузырящейся лужей.

Дальше события развивались стремительно, хотя их участникам казалось, что время вдруг невообразимо, и вместе с ним замедлились и их собственные движения.

Раздался легкий звук, похожий на щелчок, и из запястья мужчины вдруг вырос веселый ярко-синий наконечник дротика. Человек вскрикнул — скорее от удивления, чем от боли, и опустил руку с молотком, дабы посмотреть, что с ней такое, и одновременно с ней опустилась рука Алины, только что совершившей один из лучших бросков в своей жизни. Тотчас же она кинулась вперед с выражением испуганно-мрачной решимости на лице. Единственным более-менее весомым предметом на столе были Ленкин каталог и солонка, поэтому Алина, не раздумывая, подхватила стул, на котором сидела, и уже на бегу лихо вскинула его над плечом. Ножки стула на страшной скорости пролетели над барной стойкой, сбив с нее несколько бокалов и глиняных китайских статуэток, принадлежавших Женьке.

Один из парней, опомнившись, выскочил из-за стола, сделав это, на взгляд Алины, страшно медленно, — он только разворачивался, когда она пробежала мимо. Выражение его лица показалось ей очень смешным. Она заметила, что к его отвисшей нижней губе прилип кудрявый листок петрушки.

Тамила, слегка придя в себя, с силой оттолкнула человека в плаще, тотчас же зацепилась ногой за разбитую керосиновую лампу, совершила редкий по сложности пируэт и крепко стукнулась спиной о холодильник. Ее противник, решив не обращать внимания на такую мелочь, как торчащий из запястья дротик, снова замахнулся молотком, но тут подоспевшая Алина, придававшая себе уверенности боевым визгом, с силой обрушила стул на его спину и затылок, отчего мужчина, взмахнув разошедшимися полами плаща, точно подстреленная ворона крыльями, по дуге отлетел в сторону, въехал головой в барную стойку и свалился на пол, выронив молоток. Подбежавший парень ногой отшвырнул его куда-то в глубь зала, и в тот же момент Тамила, мало что соображавшая, распахнула холодильник, и ее руки бестолково замелькали, взметнув в воздух целый град снеди, с равным успехом обсыпавший как нападавшего, так и прибежавшего на выручку. Последний, получив в шею и лицо два полновесных удара пакетами с мерзлыми пельменями, изумленно отпрыгнул в сторону, и все прочее досталось человеку в плаще, который несколько секунд еще делал слабые царапающие движения, пытаясь встать, но вскоре неподвижно застыл на полу, погребенный под пельменями, котлетами, банками майонеза, бутылками с минеральной водой, куриными окорочками и прочим съестным, которым Женька с Алиной добросовестно набили холодильник до отказа еще вчера вечером.

— Тамка, хватит! — крикнула Алина, бросая стул на пол. Крик и грохот отрезвили Тамилу, и она застыла, сжимая в руке огромный розовый грейпфрут. Потом, тяжело, со всхлипами дыша, захлопнула холодильник и села прямо на пол среди осколков.

В звенящей тишине тихо бормотало радио. Посетители превратились в каменные изваяния, у которых живыми были лишь монотонно моргающие глаза. Злополучный спасатель зажимал рукой разбитый нос, из которого бежала тонкая струйка крови, — удар у Тамилы был поставлен на совесть. Лицо спасателя выражало крайнюю степень изумления, граничащую с идиотизмом. В воздухе остро и свежо пахло майонезом, соусами и маринованными грибами. Возле барной стойки лежала груда продуктов, из-под которой выглядывало нечто, похожее на груду тряпья. Из лопнувшей бутылки с шипением выливалась вода.

— Ни хрена себе!.. — пробормотал один из подростков.

Грейпфрут выскользнул из руки Тамилы и неторопливо покатился по полу. Спасатель медленно наклонился, подобрал упаковку мерзлых пельменей и прижал ее к носу, который она только что разбила. Алина привалилась к стене и засмеялась — без признаков истерики — ей было по-настоящему весело. Сцена выглядела на редкость комичной, хотя минуту назад все могло обернуться трагедией. От трагического до смешного один шаг… один взмах стулом и много холодных тяжелых предметов…

Тамиле смешно не было. Она зло смотрела на свои безвозвратно испорченные омсовские колготки, которые сегодня надела первый раз. Лена же смотрела на валяющийся неподалеку от нее молоток, темный от засохшей на нем крови.

Дверь бара отворилась, внутрь просунулась встрепанная мужская голова с сигаретой в зубах и изумленно спросила:

— Ой, а что это у вас тут творится?

Тамила, которая, тяжело дыша, все еще разглядывала свои колготки, ответила кратко, но выразительно. Голова исчезла. Груда продуктов возле стойки зашевелилась, и из-под них вынырнуло окровавленное и перепачканное майонезом, ошеломленное лицо, которое хрипло и испуганно произнесло:

— Где я, а?

— М-да-а, — протянул участковый, потягивавший свой кофе и задумчиво разглядывавший нижнюю часть Тамилы, домывавшей пол. — Никто бы не подумал. Обычная семья, больше десяти лет прожили, ругались, конечно, не без этого, но как все… А тут… Кто его знает, с чего? Жизнь такая штука — пилит изо дня в день, человек держится, долго держится, а потом вдруг срывается из-за пустяка. Может, она его удочку сломала или червей выкинула. Или футбол выключила. Или доставать начала с утра… так или иначе обломала долгожданный воскресный отдых… Короче, он супружницу тюк по темечку молотком несколько раз, та и готова. Посидел, поскучал, а потом сюда пошел, он-то к вам, оказывается, частенько захаживал.