Шаги позади: Нутвер идет следом за ней. Припомнив письмо младших школьников, Эстелла припустила быстрее, а то вдруг садистские наклонности проявляются у него не только по отношению к автохтонам.

Дальше будет лестничная площадка, не споткнуться на ступеньках… Нырнув под арку, она ахнула и остановилась. Нет здесь больше никакого второго этажа! Проем вывел на заснеженную улицу, переливающуюся под луной мириадами зимних алмазов. Старинные дома с лепниной и заиндевелыми горгульями, уютные желтые окошки, на крышах сахарно искрятся пласты снега. И ничуть не холодно, вот замечательно!

Пение стало громче, в нем усилились интонации призыва, сладкой тоски, угрозы, тягостной жутковатой чувственности. Никогда не слышала ничего подобного…

– Ты знаешь, кто это поет?

Нутвер тоже вышел наружу.

– Хор какой-то невидимый, – Эстелла независимо передернула изящными плечиками. – Такая же иллюзия, как все остальное. Красиво здесь…

– Дура, я не могу проснуться! – его голос рвался от истерического напряжения.

– Сам дурак. Нас разбудят, когда представление закончится.

Здание, из которого они выбрались, – не Эоловы Чертоги, а такой же старый дом, как другие на этой открыточной новогодней улице, освещенной низкой луной и гранеными фонарями в узорчатых металлических шляпках.

Скрип снега в переулке, сюда кто-то идет. Кто бы это ни был – всяко лучше, чем бродить по наваждениям «Колдовской феерии» в компании упыря с пастью, как давно не чищенный мусоропровод, в особенности когда упырь начинает выдавать характеристики окружающим.

Заранее приготовив улыбку, Эстелла настроилась увидеть знакомых, или незнакомых, или знакомых, которые выглядят незнакомыми, как она сама, но из-за поворота…

– Вот это класс!.. – ахнула она восхищенно. – Какие вы потрясающие!

Их было десятка полтора. Стройные, длинноногие, грациозные, ничуть не похожие на противных карикатурных уродцев с агитационных плакатов. Лица выглядели бы человеческими, если бы их не покрывала серая шерсть. По-эльфийски заостренные уши, в раскосых глазах пляшут рубиновые и топазовые искры. У тех, которые улыбаются, видны небольшие острые клыки. Одеты живописно и совсем не по-зимнему: шелковые и замшевые туники, у одних изукрашенные вышивкой штаны, у других короткие кожаные юбки, разрезанные на ленточки, и высокие шнурованные мокасины. Драгоценные камни в перстнях, браслетах и ожерельях сверкают, как звезды на небе.

Решив, что создатель такой шикарной иллюзии заслуживает немедленных аплодисментов, Лерка энергично захлопала в ладоши.

Нутвер вперемежку молился с надрывом и грязно ругался. Если на небесах его услышат, вряд ли возрадуются.

– Ты не испытываешь восторга от нашей встречи? – одна из кесу выступила вперед, покачиваясь, будто танцовщица, подражающая движениям змеи. – Ты меня помнишь? Я умирала два дня и три ночи, сходя с ума от боли, и я тебе обещала, что рано или поздно мы встретимся. Видишь, вышло по-моему. Из Отхори мертвым нет дороги в Страну Живых, но ты сам пожаловал к нам в гости, как я рада… – она медленно облизнула блестящие темные губы.

– А меня узнаешь? – другая скользнула к нему сбоку. – Неужели не узнал? Ты облил меня, связанную, бензином и бросил спичку, с тех самых пор я тебя жду… Как нехорошо и оскорбительно, что ты меня забыл! – она мелодично рассмеялась, словно передразнивая жеманничающую кокетку. – Понимаю, у тебя было много таких, как я… Но теперь ты с нами, и каждая получит свое удовольствие.

Остальные тоже засмеялись. От их волшебного серебристого смеха Эстеллу, попятившуюся к стене дома, пробрал озноб. Что такое здесь творится?.. Кто-то из магов задумал насолить Нутверу (ага, наверняка было за что!) и вместо приятной сказки наколдовал для него хоррор? Или дело не в этом… Может, сам Нутвер видит совсем другую иллюзию, а Лерка – нет, нет, она же теперь Эстелла! – которая злилась и мечтала от него избавиться, грезит о том, как он по всем статьям получает по заслугам. Понятно, почему кесу: шоковое впечатление от письма младших школьников из «Пламенного Легиона». Тогда получается, что феерия для каждого своя, и никого из знакомых здесь не встретишь.

Что ж, пусть иллюзорного Нутвера поскорее уберут с глаз долой, и она отправится гулять по залитому луной сказочному городу, пока время не истекло. Вот бы встретить вампира – взаправдашнего, сногсшибательно красивого, с аристократическими манерами, который сразу в нее влюбится… А почему бы и нет? В ее наваждении непременно должны водиться вампиры! Кесу эти чудо как хороши, но в романтическом плане ее интересуют мальчики, а не девочки.

– А это еще кто? – одна из демониц повернулась в ее сторону, блеснув длинными раскосыми глазами и вспыхнувшими в свете фонаря самоцветами.

– Откуда она взялась? – подхватила стоявшая рядом, разглядывая девушку с чересчур агрессивным для иллюзии любопытством. – Кьяси Иссингри обещала нам этого человека, роскошный долгожданный подарок, но не было речи о ком-то еще.

– Меня зовут Эстелла, – она шагнула вперед (раз это ее собственные грезы, нечего трусить). – Извините, можно вас потрогать?

Не дожидаясь разрешения, осторожно прикоснулась к руке той, что стояла ближе всех.

– Ой, как будто гладишь бархат… Вы правда такие замечательные, такие классные! Вы и в жизни такие, как в этом сне?

– Мы были такими, пока нас не убили, – отозвалась с оттенком грусти кесу, первой заговорившая с Нутвером. – Кто ты?

– Я же сказала, я Эстелла. Мне здесь очень-очень нравится, и вы мне тоже зашибенно нравитесь!

Кесу начали переглядываться в очевидном замешательстве, а Нутвер, со всех сторон окруженный, снова с рыданием выругался.

– Наверное, эта кьяне из тех людей, которые признали власть Наргиатага, – предположила первая. – Тогда не будет чести, если мы обойдемся с ней плохо.

– Мне сдается, она безумна, – заметила вполголоса другая.

– Ничего подобного, – Эстелла слегка обиделась. – Я адекватная. А Наргиатаг – это ведь по-вашему Темный Властитель, да? Я бы очень даже не против с ним познакомиться!

Кесу снова обменялись взглядами.

– Эта маленькая безумная кьяне не враг и не добыча. Идемте, сестрицы, остальные нас заждались.

– Не нас, а подарка, – нежно промурлыкала самая миниатюрная из них, сложением похожая на девочку-подростка. – Слышишь, подарок, мы сделаем с тобой все, что ты делал с каждой из нас, много-много раз подряд. Вначале тебе будет интересно, а потом наскучит умирать…

– Нет-нет, мы постараемся, чтобы это было разнообразно!

– Разбудите меня! – взревел Нутвер.

– Тебя, наверное, уже будят, да никак добудиться не могут…

Переливчатый смех, рассыпающийся холодными алмазными искрами вроде тех, что вспыхивают в сугробах.

Продолжая смеяться, кесу двинулись по улице, увлекая с собой упирающегося Нутвера.

Та, которую Эстелла тронула за руку, задержалась.

– Кьяне, пойдем с нами. Не знаю, кто ты и как сюда попала, но здесь есть места, которые даже мы обходим стороной, и вовсе не потому, что нам недостает смелости. Из людей только двое могут без опаски ходить в Отхори где угодно – или почти где угодно, это Наргиатаг и его атхе’ориме, защищенный силой Наргиатага. Идем, посмотришь, как мы будем играть с нашим долгожданным подарком. Насытившаяся месть оторвется от моей души и упадет, как перезревший плод, в бездонную трясину Отхори, после этого я наконец-то смогу спокойно уйти в Страну Мертвых.

Словно вздох ледяного сквозняка. Это прозвучало так завораживающе, что на мгновение сдавило грудь от непонятного чувства, одновременно восхищенного и тоскливого.

– Идем, – нетерпеливо повторила кесу. – Будет весело!

Она выглядела живой, но не отбрасывала тени. Да и остальные тоже… Только сейчас обратила внимание. А у Эстеллы тень есть, и у Нутвера есть.

– Нетушки, не хочу я на это смотреть. Мне надо найти вампиров. Не знаете, где их тут можно встретить?

– Не понимаю, о чем ты говоришь, кьяне Эстелла, – неожиданно кесу погладила кончиками пальцев ее руку. – Моя шерсть – как бархат, а твоя кожа – как шелк. Взаимно очарована неожиданным знакомством!