Черчилль. Понятно — для вас марксизм был чем-то вроде священного писания, а вы были кем-то вроде Христа во втором пришествии.

Сталин. Это грубо, но теория нашего пребывания у власти даже не народу, а нам, коммунистам, была насущно необходима.

Черчилль. Черт бы побрал этих теоретиков — они пишут что попало, а нам, практикам, потом все это расхлебывай. Извините, маршал…

Сталин. По теории Маркса социализм не мог победить в России — отсталой, аграрной стране. Он должен был победить сразу во всем мире и начиная с высокоиндустриальных стран — стран с большим количеством пролетариата. Скажем, в Англии и Германии. А победил у нас, в России. Дикое несоответствие теории реальной жизни.

Возникло три течения толкователей этого теоретического несоответствия.

Одни считали, что отклонение от теории вызвано Первой мировой войной и что оно временно — вот-вот и революции по подобию России вспыхнут во всех странах Европы. Мой оппонент Троцкий вначале был сторонником этой точки зрения и считал Россию всего лишь вязанкой хвороста, которая должна разжечь революционный пожар во всей Европе. Должен сказать, что вначале мы приложили немало усилий, чтобы разжечь этот пожар в Германии, Австрии, Польше, Венгрии, Финляндии — везде, где это казалось возможным. Но у нас ничего не получилось.

Черчилль. Слава Богу! Именно тогда, в 20-е годы, я всем говорил, что «боши лучше, чем боло» — чем большевики! К 40-м ситуация поменялась на противоположную.

Сталин. Вторым окрепло другое течение толкователей марксизма — Маркс писал свою теорию в середине прошлого века, она правильна, но реалии изменились, и теория требует корректировки. В частности, мы стали настаивать, что возможна победа социализма в одной стране, поэтому его нужно строить в России и обеспечением счастливой жизни советского народа служить примером для остальных стран мира.

Какое-то время это толкование было главенствующим…

Вы, если и не знаете, то должны догадываться, что волна революции возносит вверх не только честнейших и преданных народу людей, но и массу отребья. Любой жулик, прокричавший на каком-нибудь митинге революционный лозунг, после победы считает себя пламенным революционером. Бандит легко выдает свою банду за партизанский отряд, а себя за героя гражданской войны.

Во всех эшелонах партийной и государственной власти СССР набилось неисчислимое количество таких деятелей, пришедших во власть не работать на благо народа, а отхватить свою долю от победного пирога. (Сегодня, кстати, в странах СНГ ситуация повторилась). Ленивые, некомпетентные, они не хотели учиться и работать, но хотели должностей, персональных машин, дач, денег и прочего, что может дать власть.

Фактически возглавил этих людей Троцкий, хотя тогда у него еще не было ясной политической позиции, просто по всем вопросам он критиковал ЦК. А надо сказать, что до 1925 г. он руководил армией, он назначал ее командный состав, он его награждал, и его влияние в армии было велико. К несчастью, мы еще и сократили армию в 10 раз, оставив без привычной работы массу, так сказать, генералов гражданской войны. Человеческая база болтливых бездельников у Троцкого была обширной.

Работники трудно переносят критику безответственных болтунов со стороны, я, к примеру, в то время дважды просил ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК и отправить куда-нибудь на периферию. Но партия меня не отпустила.

В конечном итоге разногласия ЦК и троцкистской оппозиции мы вынесли на внутрипартийный референдум. Как и ожидалось, наиболее сильные позиции у Троцкого оказались даже не в войсках, а в военных учреждениях — штабах, академиях. Но в целом троцкисты потерпели сокрушительное поражение — за них в партии проголосовало менее 2 %.

Мы выслали Троцкого и его видных сподвижников за границу.

Гитлер. Либерализм…

Сталин. Понимаю. Я помню, как вы поступили с Ремом и в виду того, как дальше у нас развернулись события с Троцким, даже не могу вас сильно за это осуждать.

Черчилль. Вы имеете в виду, что господин канцлер свою оппозицию во главе с командиром штурмовых отрядов Ремом просто перестрелял?

Сталин. Да, но мы никогда в СССР не пользовались незаконными методами и, честно говоря, действительно были преступно либеральны.

Троцкий из-за границы создал в СССР подполье и вот здесь действительно оформил свое толкование марксизма. Он стал на позицию истинного марксизма, т. е. он снова стал считать, что построение социализма в одной стране невозможно, что социалистическая революция должна произойти во всех странах одновременно.

Что из этого следовало? Из этого следовало, что большевики во власти России — это авантюристы, ведущие страну и дело коммунизма во всем мире к гибели.

Что нужно было делать? Необходимо было, по Троцкому, вернуть СССР в капитализм и дать ему, так сказать, дозреть до настоящей социалистической революции, которая, дескать, как и учил Маркс, произойдет сразу и во всем мире.

Для того, чтобы вернуть СССР в капитализм, был всего лишь один путь — захватить в нем власть и вернуть капиталистов. Поскольку своих капиталистов осталось немного, то пригласить иностранных, а возле них, дескать, сформируется и рабочий класс.

Гитлер. А капиталистов, конечно, пригласить еврейских?

Сталин. Не в этом дело. Среди сторонников Троцкого, кстати, было достаточно и недалеких, но искренних людей. Ведь и мы, большевики, утверждали, что теория Маркса верна, правда мы учили, что к ней нужно подходить творчески. Но много ли людей это умеют? И Троцкий легко доказывал недалеким людям, что это он правоверный марксист, а мы Маркса искажаем.

Оставался вопрос — когда нужно захватить власть в СССР? Троцкий считал, что в мирное время захват троцкистами власти в СССР возможен и его нужно готовить, но он затруднен огромным авторитетом партии у народа.

Поэтому он, учитывая, что большевики захватили власть в России в ходе неудачной войны, основной вариант захвата власти отводил к периоду войны. Т. е. в ходе любой войны СССР должен потерпеть сокрушительное поражение, и когда враг будет в 80 км от Москвы, троцкисты захватят у нас власть, объявив нас виновниками поражения. Т. е. сыграют на патриотических чувствах и на том, что мы неспособны защитить страну.

Вот поэтому, господин Черчилль, троцкисты вводили в Красную Армию органические дефекты, резко ее ослабляющие.

Сталин. Оставался вопрос — когда нужно захватить власть в СССР? Троцкий считал, что в мирное время захват троцкистами власти в СССР возможен и его нужно готовить, но затруднен огромным авторитетом партии у народа.

Поэтому он, учитывая, что большевики захватили власть в России в ходе неудачной войны, основной вариант захвата власти отводил к периоду войны. Т. е. в ходе любой войны СССР должен потерпеть сокрушительное поражение, и когда враг будет в 80 км от Москвы, троцкисты захватят власть, объявив нас виновниками поражения. Т. е. сыграют на патриотических чувствах и на том, что мы неспособны защитить страну.

Вот поэтому, господин Черчилль, троцкисты вводили в Красную Армию органические дефекты, резко ее ослабляющие.

Черчилль. Но ведь со слабой армией и они могли потерпеть поражение!

Сталин. А это для Троцкого не имело значения. Ведь главное, чтобы, как и учил Маркс, на территории России установился капитализм. А будет ли эта территория единой или разбита на отдельные части, не имело значения. Украину, к примеру, они предлагали в виде гетманства передать под протекторат Германии, а Среднюю Азию — вам, Англии.

Черчилль. Да, страшен человек без Родины… И вы, господин канцлер, участвовали в этом деле с Троцким?

Гитлер. Нет, я наткнулся на это дело случайно, хотя люди Троцкого и заигрывали с партийными структурами нашей национал-социалистической партии.

Дело в том, что, придя к власти, я испытал неприятие со стороны генералов рейхсвера, хотя я все делал для них. Я даже свою опору — Рема со штурмовиками — убрал им в угоду. Но немецкие офицеры и генералы — это ведь каста, они на меня смотрели, как будто я остался для них все тем же ефрейтором.