Внизу меня встретил всё тот же старик-консьерж, перепуганно сообщивший мне, что всё, он теперь отключает, к хозяину никого больше сегодня не будет. Я постоял несколько секунд перед дверью, даже взялся за ручку, но в конце концов подумал: почему бы и нет? Если мне платят за это деньги – и деньги немалые, чёрт возьми, – я просто обязан убедить себя в том, что сделал всё, что мог, и ни одним действием меньше. Я повернулся и подошёл к каморке консьержа.
– Послушайте, – начал я, – меня тут хозяин… Нанял кое-что выяснить… Относительно его погибшей дочери… Вы ведь её знали?
Консьерж промычал что-то нечленораздельное.
– Мне нужно уточнить некоторые детали… Вы мне не ответите на пару вопросов?
Консьерж ничего не сказал, но по его молчанию я понял, что отказаться он не решится.
– Она, – я вдруг сообразил, что даже не спросил её имени, – вела замкнутый образ жизни? Как и отец? Вы ведь видели, с кем она обычно общалась, куда ходила? Ну, версию отца я знаю, теперь интересно услышать, что вы можете сказать? – Я решил немного поблефовать. В конце концов, вреда от этого разговора не будет никакого.
Консьерж практически сразу замахал руками:
– Да куда там! Она почти не выходила. Хозяин – он ещё выбирается изредка, по делам куда ездит, ну, вам уж тут видней… – Он бросил на меня косой взгляд. – Шофёра своего вызывает и ездит. Иногда даже бывает – каждый день. Неделю или две подряд. Я слышал – иногда летает куда-то. На моей смене ни разу не было, а сменщик говорил, что хозяин в аэропорт катался. Правда, вернулся быстро, видать, недалеко летал… – Он замолчал, и я представил себе, насколько же недалеко должен был летать хозяин, чтоб быстро возвращаться из аэропорта, но консьерж уже продолжал: – …Так хозяин всегда сам ездил. Её дома запирал и уезжал. Уж она бесилась взаперти! Ох она и концерты закатывала!.. – восхищённо начал было рассказывать консьерж, но тут сообразил, что сболтнул лишнего, и испуганно сник. – Ну а как он приедет, так, может, и свозит её… в этот её… клуб…
– Клуб?
– Ну или дискотека, не знаю уж, как оно нынче называется. Она вроде танцевать любила. Ну и просилась всё время, да только он её редко вывозил… и саму не отпускал никогда, сам возил… ну, то есть водитель возил, а он с ней всегда катался…
– А что за клуб или дискотека? Как называется?..
– Называется… – Консьерж силился вспомнить, потом сообразил, что у него где-то должно быть записано название, и полез искать. Он перерыл на столе целый ворох бумаг, пока не отыскал газетный лист, в углу которого был записан какой-то телефон и название «Пандоминум».
– «Пандоминум»? – переспросил я.
– Ну, или как-то так, эт я со слуха записывал. Как-то так вроде…
– А где он находится, этот «Пандоминум»?
Консьерж объяснил мне, как туда добраться. Выходило, что клуб был недалеко от моей гостиницы – только ехать туда сейчас всё равно было рановато.
– А гости к ним ходили? – спросил я. – Может, к ней кто приходил? К ним обоим, может? Или к ней одной, когда она оставалась без отца?
Пока я задавал вопросы, консьерж медленно, но упорно качал головой и, когда я замолчал, уверенно сказал:
– Нет, никогда никого не было. К хозяину гости приходят раз, может, в год, и они уж точно к нему, не к ней приходили. Редко и ненадолго. Вот как вы. – Он бросил на меня ещё один косой взгляд. – А к ней никогда никого не бывало. Не, никогда, а ежели хозяина дома не было, так он её запирал, я ж уже говорил, запирал и уезжал, а к ней не ходил никто, нет.
Он говорил так уверенно, что я подумал: либо говорит правду, либо пытается что-то скрыть. Скрывать ему вроде было нечего, значит, говорил, вероятно, правду. Девушка – сколько ей, кстати, было лет? – которая жила одна с отцом, никогда ни с кем не встречалась, никогда не принимала никого в гости и выходила только в клуб и то вместе с отцом. Любила танцевать.
– Добро, – кивнул я, – никто к ней не ходил. Ни с кем не встречалась. И выбиралась она, значит, только в этот «Пандоминум»? И больше никуда не ездила, так?
И тут консьерж засомневался.
Я понял, что надо его колоть.
– Послушай, – сказал я и доверительно наклонился к консьержу, – хозяин нанял меня кое– что выяснить. Ты ж понимаешь, что ОН кого попало нанимать не будет. И если уж мне что-то нужно знать, я это узнаю. Так что рассказывай всё как есть и попробуй только о чём-то не упомянуть.
– Да я что же? – сразу засуетился консьерж. – Я ж и рассказываю. Я ж говорю, что знаю, а чего не знаю, так я и сказать не могу, верно ведь? Верно? Ну вот я и рассказываю. Она ж… ну, никуда, нет, не выходила, только недавно совсем, это за неделю, может, было, до того, как она… как её не стало… она вдруг пропала.
– Пропала?
– Ну да. Так я ж думал, вы знаете. Я ж думал, вам хозяин рассказал, вот и думаю…
– Ты не думай, ты рассказывай, что тебе известно. А уж моё дело выбирать из того, что мне все расскажут, то, что важно, и думать. А ты говори.
– Так я и говорю. Пропала она, ну так я подумал, потому что её вдруг дома не было… И я думал, это она не на моей смене, а перед тем, как я заступил. А потом поговорил со сменщиком – так и он думал, что не на его. Так что никто не видел, когда она вышла… просочилась как-то…
– И что? Дальше что?
– Ничего. Вернулась.
– Вернулась – и выбросилась из окна?
Консьерж кивнул.
– Когда это было?
– Ну я ж говорю – недавно. Это за неделю до…
– Пропала – за неделю. А вернулась когда? И выбросилась? Сколько времени прошло между её возвращением и самоубийством?
– Так… В тот же день вроде. Вернулась – и сразу, в тот же день и…
– И не было её неделю?
– Где-то так…
– А где она была-то эту неделю?
– Этого уж я не знаю… я так понял, и никто не знает… хозяин же её тут искал-искал, но так и не нашёл, вроде… пока она сама не вернулась… а только она это…
– А до того она пропадала когда-нибудь?.. Насколько тебе известно?..
– Нет, насколько это мне известно, – нет, не пропадала никогда. Я ж ещё и удивился, а хозяин переполошился так… всё искал её… да только так и не нашёл, а она уж и сама нашлась… и это…
Похоже, больше мне не удастся ничего из него выудить.
Я холодно поблагодарил его и попрощался. Затем вышел на улицу. Солнце уже клонилось к закату – осень вступала в свои законные права, сокращая день и заставляя людей после работы спешить сразу домой, к семье, к женам и детям.
У подъезда меня ожидало такси – вероятно, консьерж позаботился. Я плюхнулся на сиденье и назвал адрес своей гостиницы. Сейчас надо написать одно письмо, а потом, ближе к ночи, можно будет побывать и на этой… дискотеке…
– Вы знаете такой клуб – «Пандоминум»?
– Как? – переспросил таксист.
– «Пандоминум». Или как-то так. Он недалеко от гостиницы, два квартала вниз по улице.
– А, «Пандемониум», видимо. Знаю такой, да. Популярное место, ночью там за места среди таксистов настоящая драка начинается…
В гостинице я подошёл к рецепции и спросил улыбнувшуюся мне приветливую девушку:
– У вас есть компьютер с Интернетом?
– Да, в фойе, вот сюда и направо. Для наших гостей – бесплатно.
Я последовал её инструкциям и обнаружил компьютерный терминал без единой вспомогательной программы и хоть каких-то прав пользователя. ОК, пообщаться нормально здесь нельзя было, но можно было хотя бы проверить почту. Я зашёл в свой ящик, удалил спам, ответил на пару коротких деловых записок и сел сочинять письмо Хаиму.
Получалось скверно.
«Hallo, Chaim!
Wie viele Jahre! Es scheint mir, daß ich seit einer Ewigkeit keine Nachricht von dir bekommen habe. Wie geht es dir? Wie get’s Martha? Habt ihr noch nicht in Gefängnis gerasselt? Es ist Spaß, es ist Spaß…
Du wirst es nicht trauen, aber ich habe ein Anliegen an dich, und das ist ein echtes Anliegen. Deine Fragen in Aussicht habend, beantworte ich die nacheinander.
1. Doch, es ist legal.
2. Natürlich kann ich nicht von dieser Rechtmäßigkeit bis zum Ende sicher sein. Aber soweit ich weiß, ist es legal.
