Резонны рассуждения ветеранов. А вот доводы журналиста — автора статьи, откровенно говоря, выглядят шаткими. Он в основном ссылается на умение власти «секретить историю». Но штрафной полк — в самом деле не иголка, его в стоге сена не спрячешь. Но о существовании таких частей (или хотя бы одной части), кроме самого И.Е. Фёдорова, почему-то никто не знает.
И все же было бы, наверное, неправильным считать вопрос о том, где искупали вину проштрафившиеся летчики, исчерпанным. Он требует дополнительного научного исследования.
Большие пробелы существуют и в освещении вопроса, где «исправляли» провинившихся моряков? Мы не располагаем исчерпывающими сведениями на этот счет, но совершенно очевидно, что никаких «штрафных» кораблей (судов) в ВМФ не было. Флотских командиров и краснофлотцев как минимум до конца 1944 г., как и их «собратьев» из других родов войск, направляли в сухопутные штрафные части действующей армии.
А.В. Пыльцын:
Нештатным «начальником штаба» (проще говоря — взводным писарем) был у меня капитан-лейтенант Северного флота Виноградов. Он прекрасно владел немецким языком, но, как ни странно, именно это знание языка противника и привело его к нам в ШБ. Будучи начальником какого-то подразделения флотской мастерской по ремонту корабельных радиостанций, он во время проверки отремонтированной рации на прием на разных диапазонах наткнулся на речь Геббельса. И по простоте душевной стал ее переводить на русский в присутствии подчиненных. Кто-то донес об этом то ли в особый отдел, то ли в прокуратуру, и в результате получил Виноградов два месяца штрафбата «за пособничество вражеской пропаганде»...
А взял я его к себе в этом качестве потому, что он обладал почти каллиграфическим почерком, к тому же мог сгодиться как переводчик, хотя я сам немецкий знал сравнительно неплохо. (С. 55.)
В другом месте своей книги А.В. Пыльцын вспоминает, что в период Висло-Одерской операции в его взводе целое отделение было укомплектовано бывшими флотскими офицерами. Выразительную деталь приводит мемуарист: у командира во время боя из-под расстегнутой гимнастерки виднелась тельняшка.
С изданием 28 декабря 1944 г. наркомом ВМФ адмиралом флота Н.Г. Кузнецовым приказа № 0935 порядок отбытия наказания офицерами-моряками был уточнен. Как и в РККА, в Военно-Морском Флоте офицеров, совершивших нетяжкие преступления и осужденных военными трибуналами с применением отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий без лишения воинского звания, в штрафные части не направляли. Их, в том числе тех, кто служил до момента осуждения на недействующих флотах, назначали на офицерские должности в боевых частях действующих флотов с понижением. Офицеров, служивших до того на Тихоокеанском флоте и Краснознаменной Амурской флотилии, направляли воевать на Северный флот, служивших в составе Каспийской флотилии — на Дунайскую флотилию.
В штрафные части направляли офицеров, осужденных военными трибуналами с лишением воинского звания, а также тех, кому воинское звание суд оставлял, но кто был осужден за тяжкие преступления (убийство, разбазаривание военного имущества, злостное хулиганство и др.).
Нарком ВМФ указал военным советам действующих флотов и флотилий на необходимость применять разжалование офицеров в рядовые и посылку в штрафную часть (если эти офицеры не предавались суду военного трибунала) «только за трусость и неустойчивость» (собственно, в духе и по букве приказа № 227). То есть никакого расширительного толкования этого пункта сталинского приказа адмирал Н.Г. Кузнецов не допускал.
ВМФ имел к этому времени и свои штрафные части, куда моряки и направлялись. Офицеры Краснознаменного Балтийского, Северного, Тихоокеанского флотов и Краснознаменной Амурской флотилии, лишенные военными трибуналами воинского звания, а также осужденные за тяжкие преступления, хотя бы и с сохранением звания, должны были направляться в штрафные части Краснознаменной Днепровской флотилии (г. Пинск), осужденные на Черноморском флоте и Каспийской флотилии — в штрафные части Дунайской флотилии (г. Измаил).
Такие штрафные формирования, хотя и подчинялись флотилиям, тем не менее по своему характеру были стрелковыми и действовали на суше. Это подтверждают и воспоминания генерал-майора юстиции в отставке П.Д. Бараболи, командовавшего пулеметным взводом в 610-й ОШР Волжской военной флотилии. На них в настоящей книге есть неоднократные ссылки.
Офицеры, осужденные на недействующих флотах, флотилиях без лишения офицерского звания и не подлежавшие направлению в штрафные части, к новому месту службы прибывали самостоятельно, одиночным порядком, имея на руках копии приговоров.
Тех кто был разжалован, в штрафные части направляли на одинаковых основаниях с осужденными лицами рядового и старшинского состава в составе команд. Офицеров, осужденных без лишения звания, но за тяжкие преступления, сосредоточивали во флотском экипаже и командами не реже двух раз в месяц направляли на тот или иной действующий флот, флотилию. По прибытии на место команда осужденных поступала в распоряжение отдела кадров офицерского состава флота, флотилии и препровождалась в штрафные части{67}.
Как недоразумение следует воспринимать встречающиеся утверждения, будто действовали некие штрафные формирования специально для военнослужащих-женщин.
Е.А. Гольбрайх:
Женщин в штрафные роты не направляли. Для отбытия наказания они направлялись в тыл... Нет в штрафных ротах и медработников. При получении задания присылают из медсанбата или соседнего полка медсестру.
В одном из боев медсестра была ранена. Услышав женский крик на левом фланге, я поспешил туда. Ранена она была в руку, по-видимому, не тяжело, ее уже перевязывали. Но шок, кровь, боль... Потом — это же передовая, бой еще идет, чего доброго, могут добавить. Сквозь слезы она произносила монолог, который может быть приведен лишь частично: «Как "любить" (она употребила другой глагол), так всем полком ходите! А как перевязать, так некому! Вылечусь, никому не дам!» Сдержала ли она свою угрозу, осталось неизвестным.
Однако из-за того, что в нормативных документах долгое время имелись пробелы (до 1944 г. не оговаривалось, в частности, как обходиться с совершившими проступок или преступление женщинами-военнослужащими), явочным порядком случался их перевод в разряд штрафников. Вот выписка из приказа по 8-му отдельному штрафному батальону: «В период наступательных боев в районе деревни Соковнинка (Курская обл. — Ю.Р.) бывший боец переменного состава (выделено нами. — Ю.Р.) Лукьянчикова Пелагея Ивановна, исполняя должность санитара стрелковой роты, самопожертвенно презирая смерть, оказывала помощь раненым непосредственно на поле боя. В период боев с 15 по 24 июля ею вынесено 47 раненых бойцов с их оружием»{68}.
Подобные случаи подтверждаются и документами. По общему правилу прим. 2 к ст. 28 УК, то есть отсрочка исполнения приговора с направлением в штрафные части, к военнослужащим-женщинам не применялось. Но в практике работы военных трибуналов встречаются случаи, когда женщины попадали в число штрафников. Дело в том, что лишь через год с лишним после приказа наркома № 227, а именно 5 октября 1943 г. была издана директива начальника Управления военных трибуналов, в которой содержалось прямое указание не направлять их в штрафные части. В директиве также указывалось, что военнослужащие-женщины, осужденные с применением прим. 2 к ст. 28 УК, должны направляться в действующую армию в обычные воинские части. Приказ НКО № 0413 на них не распространялся.
Ну а пока такой директивы не было, военные трибуналы действовали в соответствии с общим порядком. Так, ВТ 164-й стрелковой дивизии была осуждена с направлением в штрафную роту военнослужащая Кондратьева. Действуя в составе ОШР, приданной 379-й стрелковой дивизии, она отличилась в бою 13 марта 1943 г., после чего была не только освобождена от наказания, но и в числе восьми штрафников роты за мужество и героизм представлена к государственной награде{69}.
