Избиение детройтцев в Вашингтоне не могло остаться без внимания авторов «Субботнего вечера в прямом эфире», тут же сочинивших собственную версию будущего второго раунда слушаний.

«Я приношу комитету свои извинения за наше опоздание, — с комичным достоинством провозглашал актер, игравший Рика Вагонера. — Как многим из вас уже известно, мы трое решили в этот раз… эмм… ехать из Детройта на машинах. (Смешки.) Но у нас произошли неполадки. (Смешки.)

Я собирался ехать на своем „Кадиллаке XLRV“ 2009 года выпуска — модели, которой все мы в Джи-эм очень гордимся. Но каждый раз, когда я пытался его завести, меня сильно било током, и обивка салона загоралась. (Волна смеха.)

Боб хотел приехать на своем новом „Крайслере 300“. Но тормоза, руль, двигатель и коробка передач сломались. (Пауза.) А! Еще, по-моему, лобовое стекло выскочило. (Хохот.) Так что пришлось нам всем сесть в новый „форд-фиесту“ Алана. Ничего машина, только, если включить фары, печка и сигнализация тоже включаются. (Хохот.) А еще джипиэска была не очень, но мы это поняли только под Сент-Луисом. (Затяжной хохот.)».

Затем он продемонстрировал схему «пересмотренного» плана финансовой помощи: еще миллиардов пятьдесят от правительства на троих, каждые 3–6 месяцев, в ближайшие N лет. «Мы очень много сил вложили в этот план», — поддакнул ему псевдо-Нарделли.

Главы осажденных кризисом детройтских компаний стали мишенями для сатиры, ранее предназначавшейся только… самим членам конгресса. И это было вдвойне иронично, поскольку конгресс частично и был ответственен за падение Детройта. Закон о среднем расходе топлива автомобилями, выпускаемыми корпорациями (CAFE), оценивавший расход топлива исключительно машин, произведенных в США, в свое время заставил компании производить малолитражки при нерентабельных профсоюзных зарплатах. Конгрессмены, указавшие на европейские малолитражки в качестве примера для детройтцев, забыли упомянуть, что европейские налоги догоняли цену бензина до 8 долларов за галлон, и для потребителя это было отличным стимулом брать малолитражки, а не внедорожники. Однако высокие налоги на бензин для американских избирателей были немыслимы, и поддерживать эту идею осмеливались немногие члены конгресса. Гораздо проще было написать закон, принуждавший производителей выпускать малогабаритные автомобили, пусть они даже не приносили прибыли.

Но помимо ханжества конгрессменов для колкого юмора «Субботнего вечера в прямом эфире» были и другие, более глубокие причины. В реальности миллионам американцев приходилось сталкиваться с автомобильными неполадками, похожими на те, что высмеивались в номере, и многие разочаровывались в «шеви», «фордах» и «доджах». Проголосовав долларом за машины «Тойоты» или «Хонды», они не собирались больше субсидировать детройтских автопроизводителей из своих налогов. Корпоративные самолеты и Банк рабочих мест только укрепили их враждебную решимость.

А вот детройтские руководители были потрясены такой реакцией нации. «Где-то в чем-то мы разошлись с американским обществом и даже не заметили этого», — сказал один из руководителей Джи-эм, пытаясь осмыслить увиденное. А не заметили они потому, что жили в Детройте, где реакция на слушания в конгрессе была не такой, как везде в стране.

В Детройте преобладало возмущение: что за двойной стандарт — помогать банкам, но топить автопроизводителей? Местный деловой журнал напечатал статью, в которой финансовая помощь Детройту называлась «моральным императивом» для нации, и вручил экземпляр каждому члену конгресса. Все в городе «болели за свою команду», к этому активно подключились СМИ и особенно местные радиопередачи. Все это поддерживало ту самую изолированность и обособленность, которая и не позволила руководству компаний и СРА понять настроения остальных американцев.

Сочетание всенародного позора и экономической катастрофы погрузило детройтцев в коллективную гражданскую депрессию. Один пенсионер «Дженерал моторс» утешался тем, что написал и отправил друзьям по электронной почте такой лимерик:

Когда 4 декабря главы компаний снова отправились в Вашингтон со своей просьбой, они действовали практически по сценарию «Субботнего вечера в прямом эфире» — жизнь прямо-таки «подражала искусству». Они действительно приехали из самого Детройта на машинах. Отъезд Вагонера на рассвете из его дома в Блумфилд-Хиллз на гибриде «шевроле-малибу» со служебным шофером засняла на видео команда новостей телеканала Fox. Начальник отдела безопасности Джи-эм отчитал телевизионщиков за то, что они посмели подъехать к дому босса на «тойоте».

Однако сам Вагонер бесстрашно согласился дать телевизионщикам интервью тем морозным и темным декабрьским утром. Он объяснил, что поездка в Вашингтон «будет даже очень приятной возможностью похвастаться нашими новыми моделями — в данном случае гибридом». В «приятность» поездки поверить было трудно, но, по крайней мере, Вагонер отыграл свою роль как надо.

Отыграли свои роли и Мулалли (на гибриде «форд-эскейп») с Нарделли. Последний отправился в путь на гибриде-внедорожнике «додж-аспен», и выбор его свидетельствовал о том, как натужно компания в очередной раз падала ниц на Капитолийском холме. Всего несколько недель назад «Крайслер» объявил о прекращении производства «аспенов»-гибридов по причине почти полного отсутствия спроса. Но сейчас нужен был гибрид, а других у «Крайслера» не было.

На этот раз слушания меньше смахивали на мелодраму и больше на новости. Главной новостью было заявление Мулалли о том, что на самом деле «Форду» не нужна федеральная помощь, и просить он ее не будет. После разгромного первого тура слушаний руководящая команда «Форда» перегруппировалась и пришла к заключению, что швартоваться к Джи-эм и «Крайслеру», которые сами вот-вот сорвутся с обрыва, «Форду» невыгодно. Компания слишком долго и упорно гребла против течения сама (к тому же приняв нелегкое решение выбросить за борт «Ягуар» и «Лендровер»), чтобы рисковать пойти ко дну из-за товарищей по несчастью. Мулалли отделился от Джи-эм и «Крайслера». Конгрессу он сказал, что «Форд» на всякий случай не прочь получить гарантированный государством заем, но благодаря полученному в 2006-м «кредиту на ремонт» в размере 23,6 миллиарда оборотных средств у компании хватает, и она справится сама.

Вот так и кончилась детройтская «Солидарность навсегда» — по крайней мере, между главами компаний. В поведении Нарделли и Вагонера ясно ощущалась паника: ведь они утверждали, что их компании — беспомощные жертвы национального финансового кризиса (а не хронического управленческого), имеющие право на государственную поддержку. А теперь получалось, что, если «Форд» может обойтись без помощи (пардон — займа), то смогут и они. В последующие месяцы рассогласованность стратегий «Форда» и остальных двух компаний заставляла общественность задаваться этим вопросом еще не раз.

Джи-эм наняла консультанта по банкротству лишь в начале декабря, в то время как «Крайслер» и даже «Форд» сделали это намного раньше, просто для перестраховки. Вагонер оттягивал этот момент, утверждая, что малейший намек на возможность банкротства смертелен для компании. Человек, ранее поставивший всю компанию на кон с внедорожниками, теперь ставил все на правительственную помощь — по сути, ставя конгресс перед выбором: раскошелиться либо рисковать столкнуться с последствиями краха Джи-эм.