Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Закончил он речь такими словами: «Разумеется, циники скажут, что это невыполнимо и с учетом 70-летней истории взаимного недоверия в отношениях профсоюза и компании выхода быть не может. Однако лично я считаю, что можно доказать обратное. Неужели же все мы, от которых хоть что-то зависит, не сможем перехватить руль и вывести промышленность на ровную дорогу?»

Публика не ожидала такого эмоционального воззвания от прагматичного Йорка — тем более сильным был эффект от речи. Новый финансовый директор Джи-эм Фриц Хендерсон, окруженный репортерами, заявил, что согласен со многими мыслями Йорка и что лично он уже работает в режиме антикризисного управления.

И режим этот был определенно необходим. 26 января Джи-эм объявила об убытках за 2005 год размером в 8,6 миллиарда долларов, 4,8 миллиарда из которых случились за один только последний квартал. Через неделю директора компании приняли решение об уменьшении дивидендов вдвое, сокращении заработных плат руководящему звену, упразднении премий Вагонеру и другим управленцам — все в соответствии с рекомендациями Йорка. Более того, они избрали его самого членом совета директоров.

Первым мероприятием в новой должности для Йорка стал ежемесячный директорский ужин в воскресенье 5 марта в головном офисе Джи-эм, детройтском «Ренессанс-центре». Примечательно, что это напоминающее средневековую крепость здание было построено Генри Фордом II. Йорк сидел за одним столом с Вагонером, Бобом Лутцем и Джорджем Фишером, главным внешним директором Джи-эм. Фишер как никто умел понять любого слабого главу компании, поскольку сам дважды бывал на этом месте.

Когда он возглавлял «Моторолу», компанию теснили на рынке сотовых телефонов конкуренты. Далее Фишер перешел в «Кодак», в результате чего тот прозевал цифровую революцию в фотографии. Фишерова философия корпоративного управления, которую он добродушно, но неуклонно озвучивал везде, заключалась в том, чтобы поддерживать руководящее звено. И только в этом.

Тем не менее он не стал возражать, когда за ужином Йорк заметил, что среди плюсов Джи-эм — «Кадиллак», «Шевроле» и международные операции, — а остальное сплошные минусы. Фишер также согласился с предложением Йорка привести стратегический план компании в соответствие с реалистичной оценкой будущей рыночной доли. Но на следующий день на собрании директоров уже чувствовалась некоторая натянутость: Йорк задавал вопросы — вежливо, но «ребром».

Настоящее же потрясение случилось десять дней спустя. В четверг 16 марта Джи-эм официально заявила, что в действительности ее убытки за 2005 год составили не 8,6, как было объявлено ранее, а целых 10,6 миллиарда долларов. Более того, Джи-эм задерживала предоставление годового отчета в комиссию по ценным бумагам и биржам, поскольку ипотечные сделки «Резкапа» вызвали дополнительные вопросы у аудиторов. В довершение же всего компания объявила, что пересчитает свои доходы за последние пять лет (с 2000 до начала 2005 года), поскольку Комиссия обнаружила и теперь расследовала целую цепь новых огрехов в отчетности Джи-эм.

Для компании, которая еще сорок лет назад была золотым стандартом бухгалтерии, эти новости были просто невероятны; директора пребывали в шоке. Одно дело было потерять деньги и рыночную долю, а вот за плохой отчетностью и проверками КЦББ уже маячили призраки судебных исков, штрафов и даже возможной личной ответственности директоров.

На следующий день совет собрался на экстренную видеоконференцию, чтобы выяснить, как же все так вышло. Фриц Хендерсон сказал, что ответов на все вопросы у него пока нет, но вскоре они будут. Рик Вагонер почти ничего не сказал: на связь он вышел из Азии, где посещал местное подразделение Джи-эм. Плохие новости застали его врасплох, что главе компании было, конечно, не к лицу. Члены совета немедленно засомневались в его ценности как исполнительного директора.

Дальнейшие события разворачивались быстро. 26 марта совет провел экстренное заседание в Нью-Йорке для обсуждения предложения Вагонера о продаже 51 % Джи-эм-эй-си. Покупателем выступала некая малоизвестная нью-йоркская компания «Керберус», каким-то образом обошедшая на аукционе таких акул частного капитала, как «Кельберг, Крейвис и Робертс». Сам Вагонер имел сомнения насчет «Керберуса», однако крупнейший американский банк «Ситигруп» гарантировал надежность компании.

Такая сделка поможет убить сразу двух зайцев, сказал совету Вагонер. Продажа контрольного пакета акций «Керберусу» освободит Джи-эм-эй-си от статуса «бросовой» компании, связанного с «Дженерал моторс», который затрудняет ей получение кредитов. Более того, эта сделка пополнит оскудевшую кассу Джи-эм 13 миллиардами, которые можно будет использовать для восстановления компании.

Пара директоров спросили, а не продать ли просто ипотечный бизнес Джи-эм-эй-си, сохранив полный контроль над ее основным видом деятельности — автомобильными кредитами. Однако Вагонер ответил, что это даст «Дженерал моторс» всего 2–3 миллиарда. Для вывода компании из кризиса с каждым днем требовалось все больше средств, пояснил он. Пересмотренный по запросу Йорка стратегический план демонстрировал, что рыночная доля Джи-эм в последующие 5 лет должна была уменьшиться с 26 до 20 %. И эта цифра пугала.

При этих словах не сглотнул судорожно лишь Джордж Фишер, главный сторонник Вагонера и единственный директор, которого на собрании не было. Он сам себя освободил от участия в обсуждении дел Джи-эм-эй-си в связи с возможным конфликтом. Остальные же, воспользовавшись его отсутствием, устроили закрытое заседание на тему, ставшую уже злободневной: снимать ли с должности Вагонера. Начались разговоры о том, чтобы назначить на его место Фрица Хендерсона, а Йорка сделать исполнительным председателем совета. Тут Йорк покинул помещение. Директора решили, что им нужно посовещаться еще раз, в полном составе, и попросили Фишера назначить новое заседание на воскресенье 9 апреля и провести его в Нью-Йорке.

Фишер горячо верил, что Вагонер не виновен в текущих проблемах Джи-эм, поскольку руки исполнительного директора были связаны воинствующим профсоюзом, суровыми законами о дилерствах и прочими факторами. Разумеется, в этом была доля истины, однако история знала примеры того, как другие главы компаний (в том числе и Карлос Гон) отвергали сложившиеся понятия о возможном и невозможном.

Но не Вагонер. Джи-эм вообще достигла заоблачных высот в искусстве избегания трудных, коренных перемен, которые только и могли бы ее спасти — к примеру, противостояние профсоюзу и отказ от обилия моделей. А поскольку эти меры автоматически считались неприемлемыми, компания всегда обходилась полумерами или вовсе ничем. В какой-то момент разглагольствования Вагонера перешли в оправдания. Джи-эм походила на футболиста, который перебегает с одной боковой линии на другую, но так и не решается приблизиться к линии защиты противника.

Фишер был слепо предан своему совету, то есть руководству компании, а не акционерам, которых вроде бы руководство и должно было представлять. Такой подход вообще довольно широко распространен в верхушках корпораций (хоть в этом и редко признаются) — особенно если члены совета директоров привыкли к ВИП-статусу, да еще, как директора Джи-эм, получают в год по нескольку новых машин. Упрямство же, с которым Фишер демонстрировал свою «преданность», да еще на фоне упадка компании просто выходило за всякие рамки.

Созыв нового закрытого заседания он счел бунтом на корабле, потенциальным закулисным переворотом, вроде того, что низверг 13 лет назад Боба Стемпеля, — и решил остановить бунт, пока не поздно.

Он сказал коллегам-директорам, что совет уже провел ежегодную оценку деятельности Вагонера пять месяцев назад и нет причин отступать от правил и возобновлять процедуру снова. Когда же несколько членов совета настояли на том, что в свете последних неприятных событий правила должны быть пересмотрены, он уступил, однако предупредил Вагонера о предстоящем закрытом заседании.

Для Вагонера это стало потрясением. Сам он получил повышение в результате бунта против Стемпеля в 1992-м, и вот теперь оказался на его месте. В четверг 30 марта он встретился с генеральным юрисконсультом компании и начальником отдела по связям с общественностью в конференц-зале головного офиса Джи-эм. И тот и другой сказали, что на кону карьера самого Вагонера и ему придется защищаться.

51
{"b":"178658","o":1}