Кела поправила вышитую белую ткань и покачала головой.

   - Не могу, госпожа, - твердо сказала она. - Я должна носить траур по мужу до осени.

   - По мужу? - удивилась Ана.

   - Да, Григор, он был родом из Ланга. Я пришла, чтобы найти его родных, но только бесполезно потратила время.

   - И каков же был твоей муж? - Ана, заинтересовавшись, отложила противень с булочками и распрямилась.

   Кела тоже отставила намыленную чашку и украдкой заправила короткие пряди волос под платок.

   - Григор, госпожа Лазор? О, он был... - Кела беспомощно моргнула. - Высокий, с черными почти волосами, горбоносый. Глаза у него были изумительные: васильковые.

   Ана расхохоталась, и смеялась очень долго. Кела, уже взявшаяся за посуду, вновь застыла озадаченная.

   - Ох, ну и красавец! - отсмеявшись, сказала наконец госпожа Лазор. - И ты надеялась разыскать этакого цыгана в Ланге, детка? Ты видела здесь хоть одного похожего человека? Это, наверное, был гном.

   - Кто, госпожа?

   - Гном, ну или как вы там называете горную нечисть?

   - У нас есть в горах Господин горных дорог, - пояснила Кела. - Он бродит по тропам со свитой загубленных душ.

   - Очень любопытно, детка, - кивнула Ана. - но тебя, скорее всего, обманул какой-нибудь проходимец-цыган. Бедняжка... Вот, возьми, купи себе что-нибудь.

   Госпожа Лазор кинула Келе монетку.

   Вечером Кела выбралась в город. Теперь она чувствовала себя увереннее, ведь платье на ней было городское, и денежка при себе имелась. Бродя по улицам мимо кафетериев, трактиров, галантерейных магазинов, Кела с безразличием разглядывала яркие, украшенные к празднику витрины. Ни сладости, ни ленты не сумели заинтересовать ее. Внимание привлекла только маленькая вывеска, на которой золотой краской было выведено: "КНИГОТОРГОВЛЯ. ЗДЕСЬ С 1612 ГОДА". Кела взялась за ручку двери осторожно заглянула внутрь.

   Все небольшое помещение занимали шкафы от пола до потолка , заполненные книгами. Кела, до того момента видела только Писание и Жития святых. Здесь книг было в тысячи раз больше Здесь вне всякого сомнения хранились настоящие сокровища.

   - Чего желаете? - откуда-то слева спросил старческий голос. Кела с трудом разглядела в полумраке сухонького старичка.

   - Я... Боюсь, что у меня слишком мало денег... - Кела смущенно показала монету.

   - Да уж, - старичок покачал головой. - Чего вы, все-таки, желаете?

   - Я действительно не знаю.

   Теперь хозяин лавки разозлился.

   - Вы читать-то умеете, сударыня?

   Кела, как всегда, когда ей бросали вызов, вскинула голову.

   - Конечно, господин. Но там, откуда я родом, читать особенно нечего, разве что Жития, а они до бессмысленности однообразны.

   Старичок хмыкнул, снял с полки книгу и протянул Келе.

   - Попробуйте это.

   Кела нежно погладила ситцевый переплет, подошла поближе к окну и раскрыла томик наугад.

   Длинный белый свиток тумана,

   Сказка, уходящая осень,

   Голос тростниковой свирели,

   Песни босоногого Пана...

   - Что это? - удивилась Кела.

   Книготорговец лукаво усмехнулся.

   - Это стихи, сударыня. Баронесса Августа - чудесная мудрая женщина, и душа у нее дивно молодая. Вам понравилось?

   - Очень! - честно ответила Кела, листая книгу.

   - Возьмите. В подарок.

   Кела прижала томик к груди и счастливо улыбнулась.

   Семья Лазор готовилась выдать дочь замуж. Мари была прехорошенькой семнадцатилетней девушкой, всегда веселой, даже слишком. Жениха еще не было и в помине, но Ана надеялась, что на традиционном весеннем балу в Ратуше на мари обязательно обратит внимание достойный молодой человек. Госпожа Лазор была полностью поглощена превращением купленного у торговцев Ткацкой слободы шелка в королевский наряд для любимой дочери. Келу посадили за вышивание пояса цветным гарусом и серебристой нитью. Мари повадилась по вечерам взбираться на чердак, устраиваться на краю кровати и следить за неутомимым движением иглы. Кроме того, Кела отлично умела рассказывать необычные истории о горных духах.

   Пояс вышивался виноградными лозами с полными гроздьями, с вплетением фантастических цветов. Красный гарус кончился первым, и Кела вспомнила о четырех клубках необычных нитей, которые так и лежали в ее дорожной сумке. Но стоило ей открыть мешок, клубки разом сделались скользкими, как лягушки, и раскатились по полу; три - куда-то под кровать, а один осел грудой нежной тонкой красноватой ткани. Нагнувшись, Кела подняла платье необычайного изысканного фасона. Подскочившая Мари восторженно взвизгнула.

   - Какое чудо!

   Кела погладила ткань кончиками пальцев, удивляясь ее мягкости.

   - Отдай его мне! - попросила Мари, молитвенно сложив руки.

   В этот момент на чердак поднялась привлеченная шумом Ана и отняла у девушке платье. Рассказу о его чудесном появлении она не слишком поверила.

   - Но откуда взялись эти нитки? - с большой долей сомнения спросила она.

   Кела рассказала о духе покойного мужа, который спрял нити из отрезанных волос.

   - Разве можно прясть из волос? - расхохоталась Ана.

   - Умеючи можно и из соломы прясть, - пожала плечами Кела, убирая оставшиеся клубки в сумку.

   На бал в Ратуше Мари пошла в чудесном платье; ее мягкие светлые волосы были перевиты зелеными нитями, делавшими девушку похожей на языческую богиню весны. Келе отдали то платье, которое шилось к балу изначально, чтобы добро не пропадало. Пришлось, правда, туго перевязать его кушаком на талии худой горянки.

   Городской весенний бал ничем не походил на обычные в деревне праздники. Пышно одетые гости чинно ходили по нарядно убранной зале, отдельно мамы и тетушки выгуливали девиц на выданье, разряженных особенно богато. Платье Мари Лазор, конечно же, сразу привлекло внимание. Дамы осуждали его, называя непристойным, но втайне мечтали о таком же. Мужчины бурно спорили, во сколько Лазору обошлась такая необычная ткань.

   Келе очень скоро наскучили эти разговоры; она села в уголке, наблюдая, как Мари танцует с сыном бургомистра.

   Сваты появились неделю спустя. Ошарашенный Матеуш Лазор, и не чаявший породниться с такой важной семьей, чуть не испортил все дело. Хорошо, что прием дорогих гостей взяла на себя Ана. На другой день приехал и сам жених. Келе он чем-то напомнил Абеля, пробудив весьма неожиданные воспоминания. Разозленная этим, Кела нашла место подальше от кутерьмы и раскрыла книгу. На этот раз она, подкопив денег, купила в лавке сборник местных сказок, и читала их с большим изумлением, узнавая некоторые истории. Совсем похожие рассказывали в Загорже, но там, конечно же, это была чистая правда.

   Кела не заметила, как появился сын бургомистра. Но тем не менее, он сел рядом и заговорил.

   - Вот уж не знал, что Лазор скрывает у себя прекрасную горянку!

   Кела испуганно вскочила, захлопывая книгу, но молодой человек успел поймать ее за руку.

   - Простите, я не хотел пугать вас! Меня зовут Айван Виштек. Вы - Кела, я знаю, служанка Лазоров.

   - Он говорит, что я его дочь, - с неожиданным для себя возмущением возразила Кела.

   - В городе другое болтают...

   Теперь Кела по настоящему разозлилась.

   - И что же? - холодно спросила она.

   - Разное, - уклонился от ответа Айван.

   Кела сунула книгу подмышку и нахмурилась. Сплетни мало беспокоили ее, но могли помешать замужеству Мари. Айван тоже поднялся, приблизился и взял Келу за плечи.

   - Мне в сущности безразлично, что болтают глупые кумушки.

   Нагнувшись, он начал целовать пытавшуюся вырваться Келу. Это было грубо и ничуть не похоже ни на холодность Григора, ни на мягкую настойчивость Абеля, ни на тепло и нежность Григора-мертвеца, тем более.

   В этот момент в комнату вошла Ана.

   Вырвавшись наконец и уронив книгу, Кела убежала прочь, оставив сына бургомистра и Анну Лазор наедине.