— Пять раз, если по короткому пути, — пропыхтел он, — семь, если по длинному, а Марианна вообще любила восемь.

— Два! — жизнерадостно воскликнула я, беззаботно размахивая рукой. Я искренне радовалась, что делаю то, что когда-то давным-давно делала моя бабушка. В то же самое время я с опаской оглянулась назад и вопросительно уставилась на Лэйна.

— Мы идем по короткому пути, — успокоил он и тяжело вздохнул.

Когда мы спустились вниз в районе числа пятьдесят шесть, Лэйн с дядей рухнули в траву и лежали там, пока Дэйви понесся вперед, сжимая подмышкой терпеливо болтающегося Бертрама. Я сняла башмаки и попыталась стереть грязь и пыль — некоторые дорожки оказались заболоченными, но быстро сдалась и отбросила ботинки в сторонку, а сама стала вглядываться в даль, прикрыв глаза ладонью, как козырьком.

Пресловутый «замок» оказался не чем иным, как одной-единственной стеной и грудой беспорядочно сваленных камней на вершине холма. Внизу под солнечными лучами плескалась вода канала и шумела река. Там, где два потока встречались, можно было различить остатки каменной кладки — фрагмент подвесных водных ворот, механизма, отрезавшего реку от канала. Холмы бесконечно вздымались и опадали, вплоть до самого горизонта, где терялись и сливались в одну полосу с небом.

Я снова посмотрела на замок и увидела Дэйви, стоящего на самой вершине холма. В руках он сжимал что-то большое и плоское. Бертрама нигде не было видно.

— Еще нет, — сказал Лэйн. Приподнявшись на локтях, он не сводил глаз с холма. Красная кепка валялась тут же, в траве, и его спутанные, влажные от пота волосы сохли на теплом ветру.

Я оглянулась и увидела, что Дэйви сел на свою странную находку и буквально слетел вниз по длинной траве отвесного склона, который только в самом низу слегка сглаживался так, что он потерял скорость и не влетел головой прямо в камень. Он весело спрыгнул со своих импровизированных саней, отряхивая штаны и демонстрируя веселые ямочки.

— Скажите мне, — начала я, повернувшись назад и вся холодея, — что это не те самые игры, что вы имели в виду вчера.

Лэйн медленно расплылся в довольной улыбке, и я поняла, что угадала.

За пятнадцать минут до полдника, когда солнце уже опустилось и не так обжигало, мы снова двинулись вперед по холмам, в этот раз гораздо медленнее, считая задом наперед, пока не приблизились к дому. Там моего дядю ждало испытание в виде прогулки через деревню к мастерской. На мне было столько шишек и синяков, что и посчитать невозможно. Однако дядя довольно сообщил мне, что я съехала с холма целых двадцать восемь раз, но при этом перевернулась двадцать два раза. Совершенно очевидно, что верчение латунной баранки на высоких скоростях совершенно не мой спорт. Ну и пусть. В жизни еще так не веселилась.

— Три, дядя, — сказала я, покачивая то его руку, то руку Дэйви с другой стороны. Дядя Тулли, наверное, едва на ногах стоял от усталости, раз позволил взять себя за руку. — А тебе понравится чай с медом?

Он начал говорить что-то об инерции, колесах и круговом вращении — ничего общего с чаем и медом, а Лэйн шагал рядом с пустой корзиной и целым снопом восхитительных полевых цветов наперевес. В той же руке он держал за шнурки мои полностью заляпанные грязью и глиной башмаки.

Я испытывала какое-то новое, непонятное чувство. Единственное, что я осознавала точно, так это что оно диаметрально противоположно тому, что я испытала в Стрэнвайне в первый день. Я не чувствовала, что скатываюсь назад, в прошлое; напротив, я двигалась вперед, туда, где я всегда буду на своем месте, и все идет своим чередом. Я дышала полной грудью, ступала босыми ногами по плотной пушистой траве и наслаждалась каждой секундой своей прекрасной лжи.

Когда дядя удобно устроился в своей комнатке с чайником чая и тостами, я бросилась домой, мечтая о горячей ванне и мягкой постели. Когда я, напевая, впорхнула в полутемную гостиную, из кресла в углу мне навстречу поднялась фигура.

— Мистер Элдридж! — раздосадовано воскликнула я — он меня слегка напугал. Он легонько кивнул, и я заметила, что его пиджак тщательно вычищен, усы подстрижены. Это заставляло меня чувствовать себя некомфортно в поношенном платьице Мэри с растрепанной после прогулки прической. Какие-то мгновения назад я была абсолютно счастлива.

— Мисс Тулман, прошу прощения, но я самонадеянно посчитал, что вы здесь появитесь. Не мог бы я украсть пару минут вашего драгоценного времени?

Я слега приподняла брови, но затем взяла себя в руки и устроилась в кресле, которое он предложил мне с поистине царской щедростью, а ботинки в налете из потрескавшейся грязи пристроила на край одного из чехлов. Спрятав босые ноги под подол, я поудобнее перехватила букет.

Бен многозначительно откашлялся, одернул пиджак и сел прямо напротив меня. Но после этого он только откашлялся еще раз и продолжил молчать. Искра любопытства, удержавшая меня в гостиной, грозила перерасти в настоящее пожарище.

— Мисс Тулман, — выдавил он наконец. — Надеюсь, что вы понимаете, я хочу быть вам настоящим другом во всех возможных ситуациях.

Я ждала продолжения, напрягшись, сидя с неестественно прямой спиной.

— Я бы хотел поговорить с вами о некоторых отношениях, которые вы заводите с прислугой.

Мои брови взлетели до самого верха. Я снова выжидала, но на этот раз Бен решил, что я заслужила право высказаться.

— Не уверена, что правильно вас поняла, мистер Элдридж.

Бен только вздохнул.

— Да ладно вам, мисс Тулман. Все знают о том, что вы катаетесь на этих жутких роликовых приспособлениях с Лэйном Моро. Это вполне простительно и даже, возможно, абсолютно безобидно. Но вот свидания посреди дня… Это как-то… неосмотрительно с вашей стороны.

— Свидания?

Мой растрепанный вид в такой ситуации оказался очень компрометирующим, и я почувствовала, что заливаюсь краской. Я поправила своенравные кудряшки и прикинула, как естественнее и непринужденнее можно объяснить такое мое положение, но Бен опередил меня, достав из кармана листок бумаги и протянув его мне. Я развернула его и поднесла к свету.

Вот это поворот. Ситуация с запиской для Дэйви показалась бы мне просто уморительной, но Бен смотрел на меня мрачным, немигающим взглядом. И как только я открыла рот, чтобы все ему объяснить, то тут же захлопнула его снова. На записке не значилось никакого другого имени, кроме моего, а то, что Дэйви умеет читать, знала только я.

Смутившись, я задумалась: имеет ли эта новая сплетня какое-то отношение к утреннему визиту мистера Купера к миссис Джеффрис. Я покраснела еще сильнее, и Бен все это прекрасно заметил. Тогда я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Мистер Элдридж, прошу прощения, что создаю такие сложности и что причинила вам неудобство, но эта записка предназначалась моему дяде, как и прогулка, о которой в ней идет речь. — Я почувствовала, что начинаю понемногу выходить из себя. В конце концов, какое ему дело до этого. — Где вы нашли эту записку?

Бен ничего не отвечал, а только откинулся на спинку кресла.

— Для мистера Тулли? Хотите сказать, вы вытащили его в пустоши?

— Именно. — Мне это не казалось странным, но остальные почему-то удивлялись. — И Дэйви тоже. И мистера Моро. Мы замечательно прогулялись.

Мне не хотелось признаваться, что я каталась вниз с холмов.

Бен вдруг вскочил на ноги, прошел к потухшему очагу и там неподвижно встал, уставившись на следы сажи.

— Мисс Тулман, — произнес он. — Я снова прошу у вас прощения. Не хочу показаться слишком навязчивым, но ваши планы… они не изменились?

Я подняла букет и встала с кресла, скомкав записку в кулаке.

— Не знаю, о чем вы, мистер Элдридж.

Конечно, я все прекрасно понимала. Он хотел знать, собираюсь ли я отправить родного дядю в сумасшедший дом и выставить на улицу девятьсот мужчин, женщин и детей.