Из бусин вокса, встроенных в доспехи боевых сестер, раздался глухой звон.

— Сообщение с «Меркуцио», — начал монотонный голос. — Согласно распоряжению Ее преосвященства канониссы Галатеи вам приказано прекратить всякую деятельность и незамедлительно высадиться в Нороке. Аве Император!

— Аве Император, — повторили сестры.

Склонив голову, Мирия с трудом заставила себя убрать пистолет в кобуру и отвернуться. Недавняя ярость утихла.

— Сестра, — произнесла Изабель. — Как мы поступим? С ним и этим судном?

Мирия бросила равнодушный взгляд на Финтона и отвернулась.

— Передадим эту рухлядь силам планетарной обороны. Весь экипаж — преступники, даже если они — не те, кого мы ищем.

У входного люка стояли сестры Порция и Кассандра. Выражение их лиц ясно говорило, что и они не обнаружили следов сбежавшего псайкера.

— Мы слышали приказ возвращаться на Неву, — сказала Порция. — Что это значит? Они его нашли?

Мирия покачала головой.

— Сомневаюсь. Наш провал теперь очевиден, сестры мои. Вина… должна быть распределена.

Силы Адепта Сороритас размещались на Неве почти столько же, сколько существовала их организация. История этого мира потрясающей природной красоты своими корнями уходила в глубины забытого прошлого Эры Раздора — времени, когда бушующие течения варпа изолировали многие миры по всей галактике. В отличие от прочих колоний людей, порабощенных чужеродными расами или впавших в варварство, цивилизация Невы выстояла. За тысячелетия искусство и культура, теология и просвещение стали неотъемлемой частью уклада жизни населения планеты. В военном и экономическом плане Нева мало что могла предложить. Все ее производственные предприятия размещались на отдаленных мирах системы — пыльных, мертвых лунах с богатыми месторождениями полезных ископаемых, — а сама планета изобиловала мыслями и идеями. Грандиозные города-музеи, которые, как говорили, по красоте не уступают храмам Терры, достигали облаков, а каждую улицу Норока, прибрежной столицы Невы, украшали огромные фрески с изображением событий из летописи об Имперской земле и неванских хроник, охватывающих десять тысяч лет истории.

Во время беспорядков Ереси Гора Неву в очередной раз отрезало от остального Империума. Варп-штормы невиданной на протяжении многих поколений силы лишили систему связи с человечеством, и ее жители испугались повторного наступления Эры Раздора. Однако этого не случилось. В один прекрасный день штормы рассеялись так же незаметно, как и появились, а в небе Невы зажглась новая звезда — величественный корабль, заблудившийся в пустоте космоса.

На борту того корабля находились Сестры Битвы, и вместе с ними пришла живая святая Селестина. Под прекрасными золотыми стягами она и ее когорты шли на Войну веры, дабы покарать еретическую секту Фелис Салютас, но волею судьбы эмпиреи забросили их сюда. По преданиям Селестина задержалась на Неве ровно столько, сколько потребовалось времени ее навигаторам, чтобы проложить новый курс. Для жителей планеты это стало спасением, дарованным слугой самого Императора.

Междоусобные конфликты и серии политических убийств, захлестнувшие теократическое баронство Невы в годы изоляции, тотчас прекратились. Молельни, суды и университеты, посвященные культу Императора, процветали в этот период, как никогда прежде. Планета приобрела новое назначение — паломничество.

По размерам монастырь пресвятой Девы-мученицы превосходил любые постройки других орденов Адепта Сороритас на Неве и к тому же имел самую изысканную архитектуру. Его башня из медово-желтого камня, который можно найти лишь в экваториальных пустынях, каждый вечер красочно сияла в лучах заходящего солнца. С верхних ярусов монастыря открывался великолепный вид на изящно изогнутое белоснежное побережье Норокского залива, в водах которого отражались изгибы улиц и бульваров.

В любое другое время эта красота нашла бы отклик в душе сестры Мирии, но в данный момент она ее не трогала. День подходил к концу. Стоя на зубчатой стене, Мирия смотрела на соборы Норока и местных жителей, в действительности глядя сквозь них. Она наблюдала, как уходит день, и движущаяся тень на гигантских городских солнечных часах постепенно забирает у нее время.

Мрачная ухмылка расцвела и завяла на губах Мирии, когда она вспомнила слова, сказанные капитану грузового судна: «Можешь отсчитывать секунды до своей смерти». Может, она имела в виду не его, а себя? Время стремительно приближало момент, когда Мирия предстанет перед канониссой и ответит за свои ошибки.

Мирия перевела взгляд на площадь у ворот монастыря. Там было полно кающихся грешников, одетых во власяницы и плащи из колючих рыбьих шкур. Некоторые с рыком и стенаниями на ходу громко читали строфы из имперских догм, пока другие ругали и порицали каких-нибудь несчастных из толпы, сильно мешкавших в этом деле. Кроме них на площади можно было увидеть флагелляторов, нещадно хлеставших детей за то, что те надели неподобающие капюшоны, и людей с копьями, имевших в качестве наверший канделябры из свечей.

Мирия нахмурилась — некоторые обряды были ей знакомы. Сестра Битвы узнала слова из Празднования второго пожертвования колханцев, литании против страха и одной из малых молитв святой Саббат. Но звучали и другие песнопения, незнакомые и трудные для восприятия. Многочисленные иконы, которые несли кающиеся, были выполнены в кроваво-красных тонах, отчего перед мысленным взором Мирии непроизвольно возникло застывшее и безжизненное лицо Леты; рана на ее горле открывалась, словно второй окровавленный рот.

— У них тут все иначе, — вечерний бриз донес до нее голос подошедшей Кассандры. Она кивнула в сторону людей на площади. — Ничего подобного мне не доводилось видеть в других мирах.

Усилием воли Мирия выбросила из головы дурные мысли.

— Я тоже здесь впервые. Каждая планета, озаряемая светом Императора, восхваляет Его по-своему.

— Согласна, — ответила Кассандра, тоже опершись на край балкона. — Но некоторые делают это с большим рвением, чем другие.

Старшая сестра пристально посмотрела на нее.

— Мне кажется или я действительно слышу беспокойство в твоем голосе?

Из уст другого командира отделения подобное замечание прозвучало бы как предостережение, но в случае с Мирией это являлось скорее приглашением к дальнейшей беседе. Предводительница Кассандры ценила и сама требовала искренности от женщин, вместе с которыми служила церкви.

— Было неприятно это слышать, но мне рассказали, что в некоторых менее… цивилизованных районах Норока женщины еще до рождения калечат и убивают своего третьего ребенка, если узнают, что это девочка. Якобы таков обряд некоего тайного и очень древнего идолопоклонничества.

— Не нам судить о путях, какими они пошли, — ответила Мирия. — Экклезиархия работает над тем, чтобы почитание Бога-Императора переплеталось с обычаями каждой планеты. Некоторые аномалии верований неизбежны.

— В таком случае неванцам повезло, что наш орден наставляет их на путь истинный.

— Я никогда не верила в удачу, — сдержанно сказала Мирия. — Веры вполне достаточно.

— Но недостаточно, чтобы найти Вауна, — с печалью в голосе ответила Кассандра. — Он перехитрил нас, оставил в дураках.

Мирия посмотрела на соратницу.

— Да. Но не стоит казнить себя из-за этого, сестра. Прибереги эту радость для канониссы Галатеи.

— Вы давно знакомы?

— Когда-то она была моей старшей сестрой, как сейчас я для тебя. Несравненная воительница и истинная хранительница наследия святой Катерины, но, по мне, она слишком непреклонна. Мы часто спорили о нашем кредо.

Кассандра не могла скрыть страх в голосе:

— Как думаешь, что с нами будет?

— Нам придется расплачиваться за ошибку, в этом можешь не сомневаться, — про себя Мирия уже повторяла слова, которые скажет на суде, где попросит пасть грудью на меч и целиком взять вину за побег Вауна на себя, лишь бы не тянуть следом Кассандру, Порцию, Изабель и бедную Иону.