Решением совета министров по представлению министерств: военного, иностранных и внутренних дел. Оформляется в исключительно важных случаях и может быть пересмотрено только советом министров или президентом. Печатается на белой бумаге.

Лаго получил белое уведомление.

Решение о высылке утверждено окончательно и пересмотру не подлежит. Лаго считает, что это последствия неосторожных, как он выразился, действий в отношении Богомольца. Положение у него тяжелое, так как фактически он не имеет возможности куда-либо выехать. Срок действия Нансеновского паспорта кончается через неделю, и никакое консульство не даст визы. По его австрийскому паспорту ехать весьма опасно и можно непосредственно познакомиться с французской пенитенциарной системой, проще говоря, попасть в тюрьму. Ехать через франко-бельгийскую границу нелегально после убийства в Марселе югославского короля Александра и министра иностранных дел Франции Барту рискованно, так как полиция ужесточила контроль и поголовно проверяет всех, пересекающих границу, на предмет возможной причастности к этому террористическому акту.

В отношении того, как поступить с Богомольцем, у него имеются два варианта.

Первый вариант. Окончательный «разгром» всей работы Богомольца. Все его «линии» прерываются, и он лишается таким образом всех «источников». В Париже через НКИД властям сообщается о той работе, которую ведет Богомолец. Французы, по мнению Лаго, с большой долей вероятности предложат ему покинуть страну. Далее представить во 2-е бюро польского Генштаба копии информационных сообщений и кое-что из его досье, из чего будет следовать, что Богомолец почти десять лет находится под колпаком ОГПУ. Это можно сделать или с помощью анонимного письма, или через него, Лаго, то есть тогда расшифровать его как сотрудника ОГПУ. Такой же шаг можно предпринять и в отношении румын, чтобы заблокировать возможность продолжения сотрудничества Богомольца с ними.

Второй вариант. Последний раз предложить Богомольцу сотрудничать с ИНО. Его настроение сейчас отлично от того, какое было в марте, когда его пытались вербовать. Богомолец очень надеялся, что англичане «оценят» его неподкупность. Сейчас же, по наблюдениям Лаго, он отчетливо осознает, что является всего лишь агентом иностранной державы и работает против своей страны. А когда стал ненужным, его просто выбрасывают как хлам. Внутренне он ждал второго прихода работника ИНО. Фактически его удерживает пока только страх перед арестом местной контрразведкой в случае, если он станет работать на советскую разведку.

Соображения Лаго принимаются к сведению, но оставляются без последствий, что в конкретно сложившейся ситуации вполне логично и оправданно. Расшифровывать операцию «Тарантелла», равно как и предпринимать еще один вербовочный подход к Богомольцу, признается нецелесообразным.

У самого Лаго имеются две реальные возможности.

Одна — выехать по своим старым документам в Швейцарию и продолжить сотрудничество с Богомольцем.

Другая — сжечь все мосты и ехать домой, оставляя Богомольца, а следовательно, СИС и другие иностранные разведки, с которыми он сотрудничал, в неведении. «Агентура», задействованная в операции, продолжает функционировать. Окончательные решения по всему делу будут приняты после прояснения ряда вопросов. Склоняются к этому варианту.

Центр принимает решение об отзыве Лаго в Союз. Вопрос о его дальнейшем использовании будет решен в Москве.

Из Парижа сообщается, что Лаго отбывает из Марселя, указав в качестве конечного пункта следования Стамбул. Там он без труда получит советскую визу, о чем позаботится Центр, и отбудет в Одессу. Через Германию ехать небезопасно. Отъезд из Франции организован так, чтобы Богомолец не понял, куда Лаго уехал. Лаго оставит ему записку, что французы его «настигли», он вынужден «убраться» и уезжает в Италию. С итальянской территории, для чего будет подключена резидентура в этой стране, он напишет, что местная полиция все же его «накрыла». Богомолец едва ли что-либо сможет проверить, Лаго «исчезает» и тем самым выводится из оперативной игры. Богомолец наверняка будет связываться с легендированной агентурой в СССР, и операция, таким образом, может получить продолжение уже без участия Лаго.

Выезд А/243 в СССР по предложенному варианту санкционирован. Заместитель начальника ИНО Слуцкий просит начальника погранвойск НКВД Фриновского дать распоряжение КПП Одесского порта о пропуске без досмотра австрийского гражданина Раймунда Фишера, прибывающего из Стамбула 13 декабря 1934 года на пароходе «Франц Меринг».

Уже в Москве Лаго представляет подробный отчет об особенностях паспортно-таможенного контроля и визового режима при следовании через Турцию и предпочтительности использования этого маршрута в экстренных случаях.

И еше одно весьма важное сообщение, которое, несмотря на драматизм своих собственных обстоятельств, сделал Лаго, было связано с недавним покушением хорватского террориста в Марселе на министра иностранных дел Франции Барту и югославского короля Александра. Информация настолько значима, что ее в виде спецсооб-щения незамедлительно докладывают наркому Ягоде, а затем политическому руководству страны.

В нем говорилось, что Беседовского посетил некий господин, связанный с РОВС в Югославии, предложивший ему принять участие в акции, цель которой — доказать связь организаций хорватских эмигрантов, имеющих террористические группы, с Коминтерном. Для этого Беседовский должен опубликовать в западной прессе статью, где было бы указано, что из своего опыта работы в НКИДе он якобы знает о существовании такой связи. Беседовский от участия в этом деле отказался.

Теперь, если эта фальшивка появится где-то, то для НКВД будет ясно, откуда дует ветер, и можно будет подготовить контрмероприятия, а если нужно — то и опровержение, подтверждаемое фактами.

От представителя СИС в Париже Богомолец узнал, что англичане сообщили по своим каналам румынам и полякам, с которыми он, собственно, сотрудничал по указанию Интеллидженс сервис, что «хотя он и ушел с английской службы, но без всякой специальной вины и против него никаких возражений нет». Для Богомольца это было все же ободряющее известие, он даже подумал, что сотрудничество с такой опытной разведслужбой, как английская, при всех непредсказуемых поворотах в этой области имеет свои преимущества. Он рассудил, что как румыны, так и поляки могут вовсе и не поверить в то, что англичане отказались от сотрудничества с ним. Логика размышлений скорее всего приведет их к выводу, что англичане несколько отодвигают его в тень, чтобы задействовать затем в каких-то других операциях. Возможно, посчитали, что он слишком засветился на активной работе с территории сопредельных с СССР государств и ему лучше поработать на некотором отдалении. Перемещение во Францию вроде бы подтверждало такое предположение, тем более что он владел французским языком.

Но если англичане сказали своим польским и румынским партнерам больше, чем предполагал Богомолец, то и это не трагедия. Ведь он дал отпор вербовщику из ГПУ. Поэтому он решил, что, получив от СИС уведомление об освобождении Богомольца от обязанностей поддержания контактов с польскими и румынскими чинами спецслужб, последние наверняка прикинут, чем он может быть полезен им в будущем. И не ошибся. Сделав такие выводы, написал своим старым знакомым, с которыми в последние годы много контактировал: в Бухарест Муру-зову и в Варшаву Незжбицкому. И тот и другой представляли военные разведки генштабов своих стран.

Первым его посетил Незжбицкий, начальник восточной секции 2-го отдела польского Генштаба, который предложил сотрудничать и приехать в Варшаву для переговоров. Поскольку от Мурузова ответа пока не было, Богомолец выехал в Варшаву. Там обсуждались различные варианты использования его возможностей в интересах польской разведки. Поляки восстановили то жалованье, какое он получал от англичан, и выделили средства на оперативную работу.