Любовь длинною в жизнь, а жизнь длинною в любовь, как прекрасно и печально одновременно, ведь продолжительность и того и другого так индивидуальна и так непредсказуема.
Валентина AD
ПРОЛОГ Очень старая женщина, такая старая, что скорее даже древняя, местная гадалка бабка Одарка, ловко делала карточный расклад, а тщательно изучив выпавшую карту, принялась повествовать:
- Скажу все, как вижу. Хочешь обижайся на меня, хочешь нет, но врать – не умею. – Мастерски скрутив из клочка старенькой газеты папиросу, забив огромным количеством табака взращенного на собственных грядках пожелтевшую газету, узловатая рука поднесла огонь, а запавшие щеки старухи еще сильнее втянулись. – Евдокия, все у твоей дочки гладко и благополучно. На работе все любят и уважают, можно сказать – души не чают. Друзей много. Денег много. Женихов вокруг вьется-я-я… да вот только сердце свое она уже отдала. Все у нее хорошо, счастливая она у тебя, вот только…
Старуха неожиданно замолчала. Выпустив ядовитый клуб дыма, она задумчиво мусолила выложенные на столе карты, заставляя не очень молодую женщину, сидящую напротив, неистово нервничать.
- Не томите, тетушка, не пугайте. – Сердце Евдокии, стало испуганно биться от непонимания и невыносимого молчания. – Говорите, как есть, я все приму. Говорите правду, какая есть, все равно ведь все в руках Божьих.
- Это верно, – покосилась на испуганную Евдокию гадалка, и что-то в ее взгляде было почти зловещее. – Все мы под Богом ходим. Вот и дочку твою я невестой вижу… Невестой Господа нашего.
- Тьфу ты! – вскочила схватившись за сердце Евдокия. – Что ж вы пугаете так, тетушка? Господи, чуть дух не спустила от вашего молчания, а вы, оказывается, ее невестой видите! Конечно, невестой, кем же еще? Возраст у нее такой, пора. Уже и сватовство назначено. И гости практически приглашены. И стол почти оплачен. Я ж почему и пришла к вам, узнать – как жизнь ее сложится, что сулит ей будущее рядом с выбранным мужчиной, а вы… – Евдокия перекрестилась. – Нет, больше ничего знать не хочу. Спасибо и на этом. Вы говорите, она у меня счастливая, а больше мне ничего и не нужно. Спасибо вам тетушка.
- Ну как знаешь. – Старуха моментально смешала карты, не выпуская из рук сигарету. – Тогда и мое дело сделано, не в моих правилах навязываться.
- Вот, – Евдокия поспешно выложила на стол, на котором еще несколько минут назад решалась судьба ее дочки, буханку хлеба, кольцо домашней колбасы, банку молока и пару десятков яиц. – Не знаю, чем обычно рассчитываются, но денег у меня все равно нет. Надеюсь, примите, все домашнее, свежее.
- А тем и рассчитываются, кому чего не жалко, так что и твои дары приму. Спасибо.
В небольшой, одной-единственной, комнате старенького дома давным-давно пожелтевшей от въедливого дыма, стало невыносимо дышать. Евдокия, покашливая, пятилась к выходу, и только бабка Одарка полной грудью раз за разом вдыхала и выдыхала яд.
- Спасибо вам огромное, и дай вам Бог здоровья. Пойду я, дел невпроворот. Дочка должна с будущим зятем на днях приехать, я ведь не видела его еще ни разу, так, на фотографиях – смущенно оправдывалась Евдокия, – так что пойду готовиться, нужно ведь достойно встретить, не упасть в грязь лицом. В доме хорошенько прибраться, вкусностей наготовить. В общем, пойду готовиться потихоньку. Еще раз, спасибо.
- Не за что. Ступай с Богом. – Пробормотала старуха, а когда за Евдокией закрылась дверь, добавила. – Готовься, Евдокия, угощенья не пропадут.
Гадалка в очередной раз выдохнула «полезный» никотин и, откинувшись на древнем, возможно таком же как она сама, кресле качалке, моментально уснула.
ГЛАВА 1
В главном зале шикарного столичного ресторана, на высоченных стульях у барной стойки, беззаботно восседали две прелестнейшие особы женского пола и воодушевленно болтали под мелодии обворожительного инструментала, которые, казалось, струились просто из стен. Вокруг царило какое-то величественное спокойствие, навеянное меланхоличными мелодиями и нежным французским дизайном интерьера в нежной бежево-бузковой цветовой гамме. Франция в интерьере ничуть не была связана с общей тематикой ресторана, меню которого было разнообразнейшим, как и музыка звучащая ежесекундно. Собственно из-за смешивания французской, украинской, российской, японской и итальянской кухонь, он и получил свое интересное название «VINEGREtt». По этой же причине, со смешиванием несмешиваемого, он пользовался отличным спросом на протяжении долгих двенадцати лет своей ежедневной работы. Даже в самые тяжелые времена для ресторанного бизнеса в целом, никто из сотрудников «ВинегреТТа» не ощущал особых потерь, а в часы процветания, им редко удавалось расслабиться вот так, как сейчас, предаваясь личным заботам.
- Вот если Валера сегодня явится – значит судьба! – с уверенностью заявила Ярослава.
- А вдруг нет? – тревожно захлопала длиннющими нарощенными ресницами ее подруга Людмила. – Вдруг он сегодня откажет себе в удовольствии насладиться нашим шедевральным шоколадным десертом, нашим «Соблазном», которые он съедает в немереном количестве?
- Будем надеяться – не откажет. А если вдруг … Что ж, тогда моим любимым хитом станет «Видно не судьба, видно не судьба. Видно нет любви… Ла-ла-ла, бла-бла-бла» – не без иронии, но все же разочарованно продемонстрировала свой вокал Ярослава.
- Яра, и ты хочешь сказать, что спокойно откажешься от своего наваждения? Вот так же, как сейчас – шутя и улыбаясь? – не успокаивалась красивая блондинка с внешностью Барби, недоверчиво вскидывая черные, очень широкие брови вверх.
- А что остается делать? Значит так должно быть. От судьбы ведь не уйдешь, – вполне серьезно заявила огненно-рыжая Ярослава, которая знала – её, судьба никогда не подведет.
Ярослава всегда надеялась лишь на судьбу, и до этих самых пор она ее ни разу не подвела. Захотелось ей куклу Барби, в то время, когда для ее семьи это была не позволительная роскошь, пожалуйста – залетные цыгане потеряли прямо у ее дома целых две. Захотелось щенка, когда мама категорически отказывалась кормить еще один рот, пожалуйста – в одно прекрасное утро на крыльце их дома она обнаружила забившегося в угол, перепуганного и голодного карапуза, которого мама не посмела выбросить в никуда. Захотелось на выпускной явиться в самом шикарном платье денег на которое в их семье не было, пожалуйста – неожиданно пришла посылка от двоюродной тети, которая прислала кучу пусть и поношенных, но таких шикарных платьев своей взрослой дочери. Захотелось ей выбраться из деревни, пожалуйста – бесплатное обучение на курсах при институте пищевой промышленности и стажировка для всех желающих в лучших ресторанах страны. Захотелось стать самодостаточной и независимой, пожалуйста – поступило предложение о работе в одном из тех самых ресторанов Киева, где ей довелось проходить стажировку. Захотелось стать ближе к народу, сменить не очень-то любимую поварскую форму на форму официанта, пожалуйста – спустя пару лет она уже старший официант в другом, но тоже очень популярном ресторане. Судьба всегда благосклонно относилась к ее желаниям и мечтам, так почему же она должна сейчас в ней усомниться?
– Радуйся, видно, судьба! – Шепотом прокричала Люда, чем заставила окунувшуюся в воспоминания Ярославу содрогнуться.
Девушка инстинктивно обернулась на звук закрывающейся входной двери, это был – ОН. ОН – Валера, именно тот мужчина, о котором она грезила весь прошедший год. ОН – тот мужчина, который незаметно и умело нацепил на ее лицо самую сияющую улыбку. ОН – тот, которого она, совершенно по непонятным даже для себя самой причинам, полюбила. ОН – тот, кто легко сумел поселиться в ее сердце. ОН – тот, кто легко раскрыл в ней это великое чувство блаженства, когда за спиной вырастают крылья. ОН – тот, кто заставил поверить, что любить так, как на страницах самых великих романов, вполне возможно и в реальной жизни. С тех самых пор, когда в ее сознании и подсознании поселился Валера, Ярослава на работу не шла, а летела. Она соглашалась на все мыслимые и не очень подмены. Она тайком наблюдала из-за зеркальной двери, отделяющей прекрасный зал от их рабочих помещений, за тем, кто совершенно ни о чем не подозревая, крепко-на-крепко обосновался в ее сердце. Она любила его улыбку, она обожала его спокойный взгляд, и прыгала до потолка от счастья всякий раз, как он заговаривал с ней. Это был ОН, ее мыслимая и не мыслимая радость, благодаря которой даже самые скверные рабочие будни становились счастливее. Тот, ради которого она готова была до пенсии носиться с разносом в этом заведении, лишь-бы иметь возможность видеть такой любимый силуэт.
