Покупательная способность денег резко снижалась. Так, в 1918 г. на одну марку в Берлине можно было приобрести 10 трамвайных билетов, в 1919 г. – уже 5, в 1921 – 1. В июле 1923 г. трамвайный билет стоил 1000 марок, в августе – 10 000, в сентябре – 600 000 марок, а в ноябре 1923 г. сумма превратилась в фантастическую – 150 млрд марок. К концу года реальная покупательная способность населения составляла 15-17% довоенного уровня. Осенью 1923 г. рост цен достиг 16% в день, а заработная плата за 1923 г. увеличилась в миллиард раз. Дневная зарплата квалифицированного рабочего в Берлине в ноябре 1923 г. составляла 3 триллиона 38 миллиардов марок, однако ее не хватало даже на питание. Такую зарплату приходилось носить корзинами. Реальная заработная плата сократилась по сравнению с довоенным уровнем на 25%. Германский народ впал в подлинную нищету – к тому же без всякого просвета в будущем.
Кроме того, оккупация Рура франко-бельгийскими войсками в начале 1923 года подняла градус народного недовольства до максимума.
В общем, по мнению большевистских стратегов, Германия вполне созрела для социалистической революции. И эту революцию следовало незамедлительно «подтолкнуть» – для чего Политбюро ЦК РКП(б) начинает организационную подготовку данного мероприятия. В июле 1923 г. на заседании Политбюро ЦК РКП (б) было обсуждено сообщение Карла Радека о революционной ситуации в Германии. В августе состоялось совещание Политбюро ЦК РКП (б) и руководства КПГ, на котором была принята потрясающая резолюция: в ней в порядок дня были поставлены «политическая подготовка трудящихся масс СССР к грядущим событиям», «мобилизация боевых сил республики», «экономическая помощь германским рабочим».
Троцкий неистово жаждет всенепременно устроить в Германии социалистическую революцию, которая, по его мнению, станет прологом общеевропейской. Он пишет: «Новый период открытых революционных боев за власть неизбежно выдвинет вопрос о государственных взаимоотношениях народов революционной Европы. Единственным программным решением этого вопроса являются Европейские Соединенные Штаты». Он страстно добивается начала германской революции – ибо, являясь профессиональным революционером, ничего иного, кроме революций, он делать не умеет! И его поддерживает большинство членов Политбюро ЦК – по схожим причинам.
25 сентября 1923 года тогдашний председатель КПГ Генрих Брандлер и «вожди» КПГ рангом пониже – Эрнст Тельман и Клара Цеткин – встречаются со Сталиным, Троцким, Бухариным, Радеком и Зиновьевым. На встрече обсуждается вопрос, вступит ли Советская Германия после победы социалистической революции, устроенной КПГ, в Союз Советских Социалистических Республик, который создан всего девять месяцев назад, или же стоит уже сразу создавать «Союз Советских Республик Европы» – чтобы потом не тратиться на смену вывесок.
Кроме того, Зиновьев докладывает делегации германских коммунистов, что «Центральный Комитет РКП (б) единогласно поддерживает проведение восстания в Германии. Теперь необходимо очень срочно подготовиться к войне, чтобы абсолютно поддержать немецкую революцию».
Троцкий, со своей стороны, как наркомвоенмор и председатель РВС, пообещал военную поддержку Красной Армии восставшему германскому пролетариату, однако ограниченную, и добавил: «Нападение на власть в Германии должно произойти со стороны немецкого рабочего класса».
На словах позицию Троцкого поддерживает все Политбюро – на заседании 4 октября 1923 года, на котором присутствуют Сталин, Троцкий, Зиновьев, Бухарин, Молотов, обсуждается с членами ЦК РКП (б) даже дата начала германской революции!
Таковой назначено 9 ноября – именно эта дата зафиксирована «как день начала германской Октябрьской революции».
Кроме того, руководство РКП (б) получает письмо руководителя КПГ Гейнриха Брандлера, в котором он просит русское руководство откомандировать в Германию в качестве советников восстания Льва Троцкого и Карла Радека.
Зиновьев высказался против нелегальной отправки Троцкого в Германию, так как в случае возможного ареста международному авторитету Советского Союза был бы нанесен тяжелый урон. Карл Радек и три высокопоставленных партийных функционера из РКП(б) были назначены в качестве советников КПГ для революционных приготовлений. Еще две дюжины военных советников из Красной Армии были откомандированы в распоряжение руководства КПГ и направлены в Германию.
Кроме «организационной» помощи, в распоряжение руководства КПГ направляются неслабые финансовые средства – в течение сентября–октября «на нужды будущей революции» потрачено более двух миллионов золотых рублей.
По поручению Коминтерна КПГ создала военный, разведывательный и кадровый аппарат (МП), готовивший командиров для будущей германской Красной армии, во главе с «рейхслейтером» МП. Германия была поделена на 6 МП-округов, во главе которых наряду с немецкими ответственными лицами стояли в качестве советников также советские «военспецы». Одновременно был создан и террористический аппарат (Т-группа), задачей которого было устранять шпиков и организовывать отдельные покушения для подготовки массового террора.
Яростные сторонники «мировой революции» в руководстве РКП (б) плотоядно потирают руки – германская революция, о которой они так долго мечтали, вот-вот состоится!
Товарищ Сталин решил не полагаться целиком на бодрые и оптимистичные рассказы Тельмана и Брандлера о двухстах пятидесяти тысячах боевиков, организованных в «коммунистические боевые дружины» (на которых в случае чего может рассчитывать КПГ), и о семидесяти тысячах винтовок, что запасены, по словам руководства германских коммунистов, ко дню Х. Он решил послать в Германию своего человека – который доложил бы обстановку без ненужного украшательства и лишнего пафоса. Да и к тому же имело смысл проконтролировать расходование финансовых средств германскими «братьями по классу» – ибо голый и босый в те дни Советский Союз не для того вложил два миллиона золотых рублей в германскую революцию, чтобы руководители КПГ тратили их не по назначению.
В Германию посылается немец из Прибалтики Вальдемар Розе, который должен участвовать в разработке коммунистического переворота в качестве уполномоченного РКП (б). Как только Розе приступил к конкретной подготовке к вооруженному восстанию, его одолели сомнения. Планы проведения конкретных военных действий и разработанная концепция доставки вооружений и боеприпасов показали Розе действительную картину подготовки к путчу. Он сообщил руководству РКП (б), что провал восстания он рассматривает как возможный, так как «единый фронт трудящихся в борьбе за власть со стойким противником отсутствует».
Иными словами, геноссе Брандлер попытался «втереть очки» товарищам из Политбюро, выдавая желаемое за действительное. Более того – в реальности ничего такого, о чем докладывали Политбюро германские товарищи, не было и в помине! Революционная ситуация, о которой они трубили в Москве, на поверку оказалась весьма и весьма зыбкой; рабочие Германии отнюдь не были готовы броситься по первому зову коммунистов на баррикады.
Вальдемар Розе доложил обо всем в Москву – и хотя 20 октября военная комиссия ЦК приняла план мобилизации Красной Армии для оказания помощи восставшему германскому пролетариату, все же в последний момент здравый смысл и холодный политический расчет оказались сильнее неистовой жажды Мировой Революции. СССР «за пять минут до полуночи» отказался от военной поддержки этого самого «восставшего германского пролетариата».
По той простой причине, что германский пролетариат и не думал восставать.
21 октября 1923 года руководство КПГ на состоявшейся конференции производственных советов в городе Хемнитце попыталось призвать трудящихся Германии к всеобщей забастовке – над коммунистами только посмеялись, ни один из серьезных рабочих руководителей их не поддержал.
Это не удивительно – германские рабочие были осведомлены о политических процессах над левыми эсерами (такими же социалистами, как большинство из них), недавно прошедшими в Советской России. «Сообщение о контрреволюционной и террористической деятельности партии социалистов-революционеров» появилось от имени ГПУ и с санкции Политбюро ЦК РКП (б) 28 февраля 1922 года и было распространено за рубежом – в результате чего появился крайне нежелательный международный резонанс. С середины марта и до начала апреля 1922 года свое возмущение действиями большевистской власти высказали 14 зарубежных социалистических партий, 10 рабочих организаций и профсоюзных объединений, Второй, Венский и Амстердамский интернационалы, Лига в защиту прав и свобод человека, видные деятели международного социалистического и рабочего движения – Э. Бернштейн, К. Каутский, Ф. Туратти, А. Гендерсон, французский писатель А. Франс. Тем не менее – 7 августа 1922 года Верховный трибунал приговорил 12 из 22 представших перед судом эсеров к расстрелу.
