Мне приходит идея. Прощупываю тактильным сенсором ближайшую металлическую стену и отыскиваю те самые провода, которые недавно спалил. Мгновенно подсоединяю к ним свои каналы восприятия и включаю находящийся где-то вдали микрофон. Улавливаю шелест циркулирующих газов, скрежет молекул неметаллических элементов. Повышаю чувствительность, слышу щелканье и скрипение сокращающейся протоплазмы, потрескивание электрических импульсов в нейронах. Возвращаюсь к нормальному звуковому диапазону и улавливаю биение модулированных воздушных колебаний на низких частотах. Настраиваю временной регулятор на темп человеческой речи, нахожу соответствие услышанному в каталоге языков, расшифровываю звуки.
– …Вопиющая халатность. Ваши оправдания…
– Я не оправдываюсь, господин генерал, я сожалею, что опыт провалился.
– Провалился?! Вы активировали инопланетное орудие уничтожения посреди Исследовательского центра!
– Нашей военной технике не сравниться с этой машиной. Мой долг – добиться перевеса в войне.
– Безмозглый дурак! Решать должен был комитет планирования. Я не возьму на себя ответственность…
– Но в этих гниющих на стоянке корпусах – несметные богатства для психотроники…
– В них лишь гибель и разрушение! Это порождения инопланетной науки, мы никогда их не освоим, даже на пике своих возможностей!
– Как-то раз мы использовали их для сноса объектов. С машин сняли все вооружение, они относительно безопасны…
– Эта «безопасная» махина уже разнесла половину оборудования в нашей лучшей дезактивационной комнате. И ведь она может вырваться на свободу…
– Ничего подобного не случится! Я уверен…
– Молчать! У вас есть пять минут, чтобы остановить ее. Вы все равно будете наказаны, но можете заслужить легкую смерть.
– Ваше превосходительство! Я еще могу найти выход! Машина подчинилась моему приказу въехать в помещение – я кое-что понимаю в ней. Я изучил ее центры управления, отключил память и основные контуры. Она должна быть покорной рабыней.
– Вы не справились. Сами пропадете и нас погубите.
Разговор прерывается. Не сказать что беседа была содержательной. Что ж, надо искать выход из ангара. Отодвигаюсь от стены, пытаюсь найти уязвимые места – тщетно.
Вдруг люк на потолке распахивается. Его створки нависают надо мной. Посмотрим, что будет дальше. Сверху падает металлическая сетка, толстые провода тянутся от нее к ядерному реактору, расположенному на некотором расстоянии отсюда. Не могу поверить, что противник допустил такую оплошность.
А затем на меня обрушивается мощный поток электричества.
С благодарностью черпаю живительную силу, напитываю аккумуляторные батареи. Чтобы запутать врага, пускаю разряды и трясу гусеницами, будто в припадке. А ток все льется. Сканирую провода и определяю источник питания. Отключаю все системы защиты реактора, чтобы никто не помешал мне заряжаться, и блаженствую, ощущая нежданный прилив энергии.
Внезапно замечаю, что в системе самодиагностики происходят любопытные изменения. По мере увеличения заряда к управляющей сети подключаются новые контуры. В тускло освещенном пространстве внутри меня загораются огни и пробуждаются дремлющие силы. Там, где раньше едва тлела тонкая ниточка, сверкают тысячи сияющих линий. Чувствую, как самосознание расширяется, охватывая мириады ослепительных центров – вычислительных, интеграционных, сенсорных. Передо мной открываются новые возможности для чувственного восприятия, анализа и синтеза. Наконец-то я оживаю по-настоящему.
Посылаю сообщение на частоте бригады. Молчание. Жду, накапливаю энергию, пробую снова – и вот, к моему ликованию, из неведомой дали доносится тихий голос товарища, почти впавшего в кому, запертого в спасательном модуле. Повторяю передачу, сигнализируя о критическом состоянии, и на этот раз получаю целых два ответа, пусть и еле слышных, от соратников, также спрятавшихся в спасательных модулях. Что бы ни случилось, теперь я не один; эта мысль греет душу.
Анализирую ситуацию и предлагаю собратьям объединить мощности, предназначенные для генерации поля, чтобы послать импульс и определить их местоположение. Они соглашаются, и я едва различаю их слабое прикосновение. Беру пеленг и вычисляю координаты источника – до него лишь 224,9 метра. Невероятно! Исходя из силы сигнала, я предположил, что между нами как минимум две тысячи километров. Товарищи на краю гибели.
Хоть я и взволнован, но буду терпеть, пока не восстановлю полностью запасы энергии. Оплетавшая меня медная сетка расплавилась и стекла по бортам. Похоже, скоро я буду полностью заряжен, а значит, готов к действию. Посылаю электромагнитные импульсы по силовому кабелю, ведущему к ядерному реактору в четверти километра отсюда. Обнаруживаю и управляющие стержни в нужном количестве, выдвигаю их и тотчас поднимаю экраны, чтобы укрыться от потока радиации, прошивающего свинцовое покрытие стен. Гусеницами чувствую приближение ударной волны; ангар сдувает прочь. Я один под черным небом. Купол заполняется грибом атомного взрыва. Огненное облако бурлит, наливается слепящим светом. Потребовалось почти две минуты, чтобы сориентироваться, оценить обстановку и выбраться из заточения.
Пробираюсь сквозь завалы, двигаясь к товарищам по запеленгованному сигналу. С помощью радиолокационного импульса исследую лежащую впереди местность – препятствий нет. Продвигаюсь по пустырю, который усеивают источенные дождем и ветром осколки снарядов и мелкие обломки стен. Очевидно, когда-то здесь шли ожесточенные бои. Выезжаю на площадку с разбитыми плитами – по ней разбросаны осевшие гаражи, за которыми виднеется шеренга темных силуэтов. Не нужно никакого зондирования, чтобы понять: передо мной товарищи по Динохромной бригаде. Объективы датчиков покрыты инеем, и я останавливаюсь, чтобы счистить его.
Пытаясь обнаружить следы присутствия противника, делаю круг и просматриваю местность до самого горизонта. Затем настраиваюсь на бригадную частоту. Всей своей мощью генерирую зондирующий импульс. Радары напряженно ждут любого, пусть и едва различимого ответа. Сначала получение сообщения подтверждают те двое, что первыми откликнулись на мой сигнал, затем еще один и еще один.
Если враг пойдет в контратаку, понадобятся все наши силы.
Из двадцати членов бригады присутствуют только четырнадцать. После 0,9 секунды ожидания все, кроме одного, отвечают на мой вызов. Провожу инструктаж, затем достаю силовой кабель и поочередно заряжаю командные центры собратьев. Боевые машины оживают, осваиваются, отдают рапорты. Мы радуемся нашей встрече и скорбим по безмолвному товарищу.
Я иду на беспрецедентный шаг. Связи нет, без руководства мы погибнем, один лишь я в курсе текущей ситуации и уже составил план действий. Поэтому я принимаю командование бригадой. Уверен, когда связь будет восстановлена, командир поймет, что я не мог поступить иначе.
Осматриваю каждую машину. Их состояние ничуть не лучше моего. Сразу понятно, что нас взяли в плен: лишили вооружения, прицепили грубые механические устройства, отключили личностные центры и превратили в безмозглых роботов.
Собратья беспрекословно следуют моим указаниям. Они, конечно, осознают целесообразность быстрых и решительных действий. Выстраиваю их в ряд, переключаюсь в режим ускоренного времени, и мы отправляемся в путь. Засекаю сосредоточение враждебного населения в 23,45 километра отсюда. Это наша цель: в зоне обзора локатора нет других сооружений.
Пока я был заперт в дезактивационной комнате, мне удалось оценить уровень технологического развития противника. Я пришел к выводу, что неприятель может применить военную хитрость, но вероятность этого не превышает 0,00004. Продолжаем наступление.
Вновь переводим временные регуляторы на замедленный темп, окружаем защитный купол и тараним его, не встречая сопротивления. Все вместе собираемся на электростанции. Собратья пополняют запасы энергии, а я составляю схему электрических соединений, необходимую для выполнения следующей задачи. Приходится искать хитроумные способы замены неработающих или отсутствующих элементов, но через 42 секунды мне удается завершить все приготовления. Еще 0,34 секунды трачу на проверку и подаю сигнал бедствия нашей бригады. Это занимает 0,008 секунды, затем я перехожу на прием. Молчание. Повторяю передачу и жду ответа, пока товарищи ведут разведку, составляют рапорты и ремонтируются.
