Энмарец широко развел руки, приглашая всех присутствующих в свидетели. Местные молчали.

– Если не верите мне, – продолжил южанин, адресуясь теперь к дряхлому вельможе – можете спросить вот этого достойного господина, капитана имперского флота, он подтвердит мои слова.

– Это верно, – нехотя процедил сквозь зубы капитан, – над эскадрой северян висят тучи. Связано ли это с магией волхвов, мне неведомо.

– Связано, можете не сомневаться! – стоял на своем энмарец, его земляки закивали. – Так утверждает Бренклор Рубин, а он знает толк в магии северян. Он изучал их повадки, даже почти месяц держал у себя северянского колдунишку, захваченного в плен год назад. А ведь это немалый риск – иметь под боком разбойничьего чародея!

– И что же, – несмело вмешался один из вернцев, – чем закончилось дело с пленным волхвом?

– Чем заканчиваются все дела в этом Мире? – пожал плечами энмарский капитан. – Могилой… Правда, к тому времени, как волхва пришло время хоронить, от него мало что осталось. Могилка вышла совсем невелика.

Здесь южанин хихикнул, словно сказал невесть какую остроту. Кое-кто из присутствующих, впрочем, ухмыльнулся.

– В течение всего месяца, что чужак гостил в нашем городе, Бренклор отрезал у него по кусочку, – энмарец снова хохотнул. – Ну, знаете, немного там, немного здесь… Но зато целый месяц! И задавал вопросы при этом! Кусочек – вопрос, кусочек – вопрос! Так что если кто и разбирается в повадках да обычаях волхвов, так это наш Бренклор Рубин. И если Бренклор сказал, что у северян сильный колдун, значит так оно и есть.

– Вот вам ответ, – вмешался имперец, – потому они и храбры, что надеются на своих магов. У меня нет такого чародея, чтобы прикрыл нас в бою против сильного волхва, а мастер Реневен (кивок в сторону энмарца) отказывается выступить против северян совместно! Его Самоцветы могли бы помочь…

– Я не отказываюсь, как можно! – возразил южанин. – Совместно, против общего врага! Как можно! Я готов выступить, едва только нам заплатят за участие в военных действиях. Если мне предложен найм… я прошу подкрепить его заверенной бумагой. Ведь я буду обязан отчитаться перед нашим советом по возвращении и я не желаю выслушивать обвинения, что, мол, в походе подрабатывал на стороне. Я солдат и…

– Ты торгаш! – рявкнул неожиданно мощным басом старик, притопнув ногой. – Ты жмот и выжига! И все вы таковы! Энмарцы!.. Найм ему предложен! Что тебе здесь – Ренприст, что ли?! Я добьюсь отмены льгот для ваших купцов, слышишь, Гангмар тебя возьми?! Если откажешься помочь…

Энмарец отступил на шаг и слегка поклонился:

– Как будет угодно вашей милости. Не будет льгот – что ж. Мы сговоримся в Велинке или Нелле и повезем к ним товары с Архипелага. Как будет угодно вашей милости. – говорил он тихо, но твердым тоном. Уверенно говорил.

– Постой… – глава Совета сбавил тон. – Постой, погоди. Я же не отказываюсь платить. Но мы союзники и плата должна быть соответственной…

Договорятся, понял Ральк. Ему снова стало скучно.

Препирались не меньше часа. Ральку надоело прислушиваться, и он принялся вспоминать перипетии ночной операции. Заведение, которое нынче накрыли, явно преуспевало и работало немалый срок. По всей обстановке это было видно, да и по тому, как уверенно общались друг с другом посетители чувствовалось, что они завсегдатаи. Почему же именно сейчас капитану стражи донесли? Да и не кому-то, не мелкой сошке вроде Эгильта, а самому капитану! Задумавшись, Ральк не заметил, когда и чем завершился «военный совет». Из задумчивости стражника вывел окрик сержанта.

– А ну-ка собрались, Гангмар вас всех дери! Подобрать животы! Затянуть пояса! Пошли! Пошли!

Ральк огляделся. Паланкина не было, моряки (энмарцы в сером и имперский капитан в красно-желтом) уже шагали прочь, полголоса что-то обсуждая. Вероятно, планировали предстоящую битву.

– А?.. Чего?.. – встрепенулся один из солдат постарше. – Куда нас?

– На галеру, чтоб ей уто… то есть храни ее Гилфинг Светлый! – рявкнул сержант.

– А я плавать не умею… – протянул рыжий Нирс, озираясь в поисках сочувствия.

– Дерьмо не тонет, – отрезал Эгильт. – Значит так. Сейчас идем к тому пирсу. Туда же прибудет еще подкрепление. Подкреплений господин капитан затребовал, мол, маловат экипаж, а тут и мы, как на грех. И еще чародей с нами будет. Братство чародеев кого-то выделит нам в помощь, потому что, говорят, у разбойников сильный колдун имеется.

– Пожрать бы… – молвил кто-то из солдат.

– На пирс обещали чего-то поднести. Ну, двинулись!

В самом деле, вскоре к указанному месту явились двое посланных Советом служек, притащили корзину со снедью. Ральк почти не ел и посоветовал Нирсу:

– Меньше жри.

– Почему? – поинтересовался парень, уже успевший набить рот и уже запустивший обе руки в корзину, в поисках чего-нибудь повкуснее. – Это же бесплатно!

– Потому. Скоро в бой, а с набитым брюхом не навоюешь. Если нас потребовали в подкрепление, значит, в самом деле, драка намечается, – пояснил Ральк. – И потом, если ранят в живот…

– Чего?.. Если в живот?

– Если натощак, то, может, и отлежишься. Меньше дерьма в кишках – больше шансов, что выживешь.

– А наш Нирс, наоборот, хочет, чтоб дерьма в нем поболе было, – хохотнул Ропит, пожилой краснолицый дядька с пышными усами, весельчак и насмешник, – ему, вишь, сержант сказал, что дерьмо не тонет… Ха-ха-ха!

Шутка не вызвала смеха, разве что несколько стражников натянуто ухмыльнулись. Перспектива близкого сражения угнетала всех. Нирс побледнел и, торопливо дожевывая, швырнул недоеденный кусок пирога в воду. Тут же на плеск слетелись чайки и устроили возню над огрызком.

– Гляди-ка, – не унимался Ропит, – точно как нынче на пристани. Ни дать, ни взять – наши синдики с энмарцами!

Эту шутку встретили с большим энтузиазмом:

– А вон тот, тощенький – точь-в-точь глава Совета!

– Верно, и клюв у нашего старика такой же!

– А там вон – гляди! – и энмарцев свора! У них одежки сереньки!

Солдаты нервничали и старались заглушить страх незамысловатыми шутками. Тут на дерущихся чаек камнем рухнула птица покрупней. Ральк местной фауны не знал, да и не интересовался – но эта птица была раза в полтора массивней самой большой чайки. Крикливая стая с протестующим визгом расплескалась, и агрессор, оставшись наедине с добычей, подхватил снедь, заколотил крыльями, взбивая пену и брызги… взмыл, сжимая пирог в когтях и неторопливо улетел, сопровождаемый негодующими воплями чаек.

– А это, стало быть, морской разбойник был. Пока наши-то спорили…

На минуту воцарилась тишина. Наконец сержант сплюнул и нарушил гнетущее молчание:

– Вот чтоб такого не вышло, и сговорились наши с энмарцем. Бирема тоже в битву пойдет.

Вскоре явился Редриг Танцор, заспанный и хмурый, мага сопровождали двое учеников, по обычаю скрывающих лица под капюшонами. Определить, те ли это парни, что участвовали в ночной операции, не представлялось возможным – да Ралька это и не интересовало. Какая разница?

Колдун поминутно почесывался и потягивался, ученики были сдержанней – как и прилично статусу подмастерья чародея. Их наставник не считал нужным сдерживаться и в ответ на невинный вопрос: «Стало быть, и вам, мастер, поспать не дали?» – разразился долгой тирадой, последовательно изложив свое мнение о подлых морских разбойниках, являющихся со своими дудками ни свет, ни заря и поднимающих на ноги весь город; о трусливых имперских солдатах, которых приводят в ужас дурацкие сплетни о варварских колдунах – шарлатанах и неучах; о городском начальстве, с чего-то вбившем себе в голову, что он, колдун Редриг, «хорошо сработался» с городской стражей… Да и о страже Танцор тоже высказался весьма критически… Наконец, подробно изложив собственные взгляды, маг пояснил, что его прикомандировали к имперской галере, да заодно и Кирита Ростина тоже. Ну, со старым неудачником все ясно, он отбывает своеобразную повинность, штраф за это ночное приключение… так сказать… А вот ему, Танцору – за что? Ему что, нужны гроши, положенные за участие в походе? Нет, не нужны… совсем не нужны. Зачем, у него и так постоянная практика, в клиентах недостатка нет. В общем, на каждой галере будет по два городских колдуна, да еще и сколько-то ополченцев посадят на императорские корабли. Зачем – неясно.