Изменились не только политические предпочтения населения. В последние пятнадцать (включая и последние пять) лет произошли значительные изменения в политическом сознании народа, который приобрел в эти годы собственный ни с чем не сравнимый политический опыт. С арены уже сошли и продолжают сходить многие еще недавно очень влиятельные политические деятели и целые политические группы и партии. Многие уходят навсегда, хотя не все из них это сознают. В России происходит процесс, который многие историки и социологи называют сменой элит.

Понятие «элита» происходит от французского слова «elite», что означает «лучший». Это понятие лишено определенности, ибо в разных сферах деятельности могут быть разные критерии отбора и выдвижения «лучших» и для различения «лучших» и «главных». Элит много. Можно говорить о научной и технической, спортивной и музыкальной, военной, церковной и театральной элитах, о бизнес-элите и политической элите. Выделяя лучших из лучших, некоторые социологи говорят и о национальной элите. При опросах 1997 года первые шесть мест в российской национальной элите заняли такие люди, как Алексий II, Никита Михалков, Юрий Лужков, Александр Карелин, Виктор Черномырдин и Алла Пугачева. При опросах 2005 года этот список шести представителей российской национальной элиты выглядел иначе: Владимир Путин, Алла Пугачева, Никита Михалков, Анатолий Чубайс, Жорес Алферов, Алина Кабаева.

Конечно, ни Алексий II, ни Лужков, ни Карелин, ни Черномырдин не ушли из российской национальной элиты, но они вошли не в шестерку, а в десятку или двадцатку ее лучших представителей. Национальная элита подвержена гораздо меньшим изменениям, чем, например, элита политическая, которая в России еще только начинает складываться.

Применительно к политике, или к сфере власти, американский социолог Чарльз Райт Миллс (1916–1962) ввел понятие «властвующей элиты», которое, по его мнению, более точно определяло характер и состав власти в США, чем марксистское понятие «правящего класса». В нынешней российской социологии обычно употребляют не только выражение «политическая элита», но и выражение «политический класс», считая эти понятия синонимами. Однако понятие «политический класс» и вовсе лишено какой-либо определенности. К политической элите у нас обычно относят наиболее влиятельных с политической точки зрения людей. Сюда включают главных лиц из высших органов законодательной и исполнительной власти, из аппарата правительства и администрации президента, из органов судебной власти и СМИ.

В разных странах и в разных общественных системах политические элиты формируются по-разному. В стабильных социально-политических системах происходит смена поколений внутри самих элит; мы можем видеть это на примере Великобритании или США. Рекрутирование новых людей в состав элиты происходит здесь на основе сложных процессов, традиций, обычаев и специальной подготовки – без крутой ломки и революций.

Но в России таких прочных традиций и обычаев в XX веке не сложилось. В нашей стране уже в третий раз за столетие происходит революционное изменение социально-экономического и политического строя. Соответственно изменяется наша политическая элита. Вслед за этим происходят сложные и крутые изменения и в составе других элит – в экономике, культуре, военных структурах. Начало XX века в России стало завершающим этапом деградации дворянско-аристократической элиты и монархических структур, которые были сметены Февральской и Октябрьской революциями 1917 года.

Буржуазно-капиталистическое государство в России сложиться не успело, и к власти в стране пришла новая партийно-советская коммунистическая элита, ядром которой стали профессиональные революционеры из большевистской партии. Пережив несколько этапов тяжелой внутренней борьбы, эта элита стабилизировалась в форме так называемой номенклатуры, которую некоторые исследователи советского общества не совсем обоснованно определяли как новый правящий класс. На самом деле это была правящая и идеологически ориентированная иерархия, обладающая властью, но не собственностью. Этот слой также деградировал и не смог удержать государственную власть в СССР в 1989–1991 годах. После крушения КПСС и распада СССР в России начался новый, менее болезненный, но более хаотичный, стихийный и даже криминализированный процесс смены политической элиты и параллельно процесс образования нового класса собственников за счет приватизации огромных государственных активов.

Одновременное образование после крушения СССР как новой политической элиты, так и нового класса собственников – это уникальный, не имеющий исторических аналогов процесс, закономерности которого установить пока невозможно. Этот процесс происходит по-разному в разных частях постсоветского пространства. Он находится на одном из начальных этапов, и он не столько ускорился, сколько начал менять направление после прихода к власти Владимира Путина.

Новый стимул этот процесс получил в конце 2003 – начале 2004 года. Одним из узловых событий в этой связи стали выборы в Государственную Думу, которые состоялись 7 декабря 2003 года.

Российская демократия еще не очень устойчива и совершенна, однако выборы в Государственную Думу происходили с максимально возможным в новой российской действительности соблюдением демократических процедур. Многие наблюдатели не без оснований считали, что это была не только достаточно цивилизованная политическая борьба, но и самый масштабный опрос общественного мнения за те четыре года, которые прошли после предыдущих выборов в Думу в декабре 1999 года. Почти все прогнозы, которые делались перед выборами, оправдались. Но сдвиги в настроениях и политических предпочтениях российских избирателей оказались более значительными, чем ожидалось.

Победу одержала партия «Единая Россия», которая заявляла о себе как о партии политического центра, и главным лозунгом которой были слова «Мы за Путина». По партийным спискам эта партия получила 37,6% голосов. Большинство политологов и политтехнологов предсказывали «Единой России» победу, но с 27–30% голосов, и только несколько экспертов ожидали 32, 33 и 35% голосов. Но «Единая Россия» получила также 104 мандата из 225 депутатских, за которые шла борьба в одномандатных округах. Более того, почти все из шестидесяти трех «независимых» депутатов, которые выиграли выборы в одномандатных округах, присоединились в Думе к «Единой России», как и девятнадцать депутатов, объявлявших себя сторонниками «Народной партии».

Избирательное законодательство отдало в распоряжение победивших партий и все голоса, которые получили на выборах партии, не набравшие 5%. В результате «Единая Россия» смогла сформировать в новой Государственной Думе фракцию более чем из трехсот депутатов. Она получила не просто большинство, а конституционное большинство, и поэтому приняла на себя руководство всеми комитетами Думы. Такой полной и безоговорочной победы не ждали даже лидеры «Единой России». Избирательный список «Единой России» возглавляли, как известно, четыре политика, которые должны были представить избирателям «лицо партии»: Борис Грызлов, Сергей Шойгу, Юрий Лужков и Минтимер Шаймиев. Но только Грызлов решил сосредоточиться на работе в Думе. Он ушел с поста министра внутренних дел и был избран, как и ожидалось, председателем Государственной Думы.

Коммунистическая партия Российской Федерации получила на выборах в Думу 12,7% голосов. Все политические наблюдатели расценили этот результат как политическое поражение КПРФ. На предыдущих выборах в Думу КПРФ получила более четверти голосов и смогла сформировать в Думе фракцию, которая контролировала около 30% всех мандатов. Но теперь у КПРФ в Думе немногим более 50 мандатов. От радикальных коммунистических и национально-коммунистических партий и групп в Думу не прошел ни один кандидат. Лишились думской трибуны такие по-своему яркие представители левой оппозиции, как Егор Лигачев и Василий Шандыбин. Из узнаваемых российской публикой деятелей КПРФ в Думе остались, пожалуй, только два человека – Геннадий Зюганов и Виктор Илюхин. Поражение КПРФ предсказывали почти все политологи, но они говорили о 15, 17, 20, даже 22% голосов. Столь сильной неудачи КПРФ и всей левой оппозиции не предсказывал никто.