Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Алексей Михайлович прекрасно усвоил печальный опыт мудрого деда. Начавший свою «карьеру» при Федоре Ивановиче, тот познал цену высших государственных секретов: вынужденно принял постриг, спасая себя и свое потомство от неминуемой «тайной» смерти. Умение построить надежную систему безопасности высших интересов государства, воплощенных в планах государя, олицетворяющего высшую власть, – настоящее искусство.

В числе наиболее доверенных лиц «тишайшего» царя был его «дядька» (воспитатель) боярин Б. И. Морозов[101]. О влиянии Морозова говорит тот факт, что его подпись под Соборным уложением 1649 г. – первая среди подписей вельмож и четырнадцатая по общему списку (после подписей государя, патриарха и двенадцати высших иерархов Церкви). В 1645–1648 гг. он фактически являлся главой правительства. Собирание «под рукой» Б. И. Морозова важнейших приказов Большой казны, Стрелецкого, Иноземного и Аптекарского свидетельствует о его посвященности в большинство государственных секретов (за исключением, может быть, тайных дел самого государя). Когда в ходе Соляного бунта 1648 г. восставшие потребовали выдачи Морозова, царь укрыл его в своем дворце, а затем отправил на четыре месяца в фиктивную ссылку в монастырь.

С 1649 г. главой правительства, руководителем приказов Большой казны, Стрелецкого, Иноземного и Аптекарского и созданного в 1649 г. Рейтарского приказа становится тесть царя боярин И. Д. Милославский[102].

Уроки Смутного времени и восстания (бунты) 1648 г. (Москва, Томск, Сольвычегодск, Устюг), 1650 г. (Псков и Новгород) позволили молодому самодержцу сделать вывод, что его личная безопасность неразрывно связана с безопасностью государства, им управляемого. Относясь с недоверием к боярской верхушке и продолжая традицию Ивана Грозного, Алексей Михайлович приближал к себе людей «худородных», определял их на службу в личную канцелярию, в 1654 г. реорганизованную в приказ Тайных дел (Тайный приказ). Приказ находился в непосредственном подчинении государя и выполнял интегрированные функции контрольной, следственной, дипломатической, шифровальной, оперативной и охранной царской спецслужбы.

С 1663 г. к приказу Тайных дел перешла часть функций приказа Большого дворца по управлению царским хозяйством, охране и обслуживанию царской семьи. Любое блюдо, прежде чем попасть на царский стол, подвергалось проверке и дегустации сотрудниками приказа. Аналогичной проверке подвергались лекарства, прописанные царю и изготовляемые в Аптекарском приказе, преобразованном еще при Борисе Годунове из учрежденной в 1581 г. Аптекарской палаты; первым дегустатором лекарств являлся царский лекарь. В 1657 г. Аптекарский двор перенесен из Московского Кремля. В районе современного Петровского парка у станции метро «Динамо» был заложен Аптекарский огород, где под присмотром доверенных монастырских специалистов выращивались лечебные травы и растения для «пользования особы государя и лиц доверенных». На отдельных грядках культивировали растения для получения «особых зелий для дел государевых». Таким образом, огород был своего рода лабораторией по приготовлению наисовременнейших по тем временам лекарств и ядов, использовавшихся на тайной государевой службе. Еще один огород располагался в с. Измайловское.

В области медицины помимо традиционных народных знаний применялись и переводные «лечебники». В Аптекарском приказе проходили обучение будущие лекари и фармацевты, например, в 1654 г. курс прошли 30 стрельцов, отправленных затем в полки для «лечбы» ратных людей. Так были заложены основы специальной военной медицинской службы, неотделимой от выполнения воинских обязанностей. В состав подразделения вводилось лицо, дополнительные знания и умения которого могли быть востребованы только в определенный момент, а так он нес обычную ратную службу. Факт заслуживает особого внимания, поскольку в группах специального назначения, выполняющих прямые указания высших должностных лиц государства, дорого держать просто военного врача – необходим офицер, имеющий кроме специального образования еще и медицинское. Таким образом, можно говорить о многофункциональной подготовке сотрудников государевых служб. Этот серьезный и дальновидный посыл, к великому сожалению, забыт многими современными политиками и военными специалистами.

Не меньшее внимание уделялось защите информации: секретные распоряжения чаще всего отдавались в устной форме, прибегали и к шифрованной переписке. В личной переписке с послами и подьячими приказа Тайных дел государь использовал систему специальных знаков (подобной «азбукой» будет пользоваться и Петр I). Образцы шифрованной переписки хранятся в Российском государственном архиве древних актов.

Так, подьячему Ю. Никифорову поручалось передать руководителю русской делегации на переговорах с Польшей А. Л. Ордину-Нащокину[103] написанные тайнописью рекомендации царя.

Доступ к секретной информации строго регламентировался: направленный царем секретный документ мог прочитать только тот, кому он предназначался. Прочитав бумагу, адресат ее запечатывал особым способом и возвращал подьячему приказа Тайных дел в соответствии с царским указанием: «Прочетчи, пришли назад с тем же, запечатав сей лист»[104].О выполнении распоряжения сотрудники приказа немедленно докладывали государю, причем писать о сути распоряжения категорически запрещалось. Применялась стандартная форма письменного доклада: «Что по твоему, великого государя, указу задано мне, холопу твоему, учинить, и то, государь, учинено ж»[105].

М. Н. Покровский писал «Тайный приказ с самого начала, при первых Романовых, был наделен огромными полномочиями. Даже члены Боярской думы, т. е. Государственного совета, употребляя позднейшее выражение, в этот приказ не входили и дел там не ведали. Он был, значит, вне контроля этого Московского государственного совета. Он был подчинен непосредственно самому царю, и чиновники его на деле имели больше власти, чем члены Боярской думы»[106]. Например, с февраля 1665 г. царь приказал Разрядному приказу ежедневно направлять в приказ Тайных дел сведения о положении дел в полках.

Приказом Тайных дел в разное время руководили Ф. М. Ртищев и четыре дьяка незнатного происхождения: Томила Перфильев, Дементий Башмаков, Федор Михайлов и Данила Полянский. Все они состояли «в государевом имени» – имели право принимать самостоятельные решения и подписывать царские указы за государя. Трое из дьяков – Башмаков, Михайлов, Полянский – носили титул тайного дьяка. При их отсутствии в Москве к работе в приказе Тайных дел привлекались особо доверенные дьяки из других приказов, например Е. Юрьев и А. Иванов.

Подьячие приказа Тайных дел нередко имели указание выдавать себя за сотрудников других приказов. Это способствовало поддержанию принципов конспиративности при выполнении государевых дел. Так, в декабре 1665 г. для встречи патриархов были посланы на Терек подьячие И. Ветошкин и Е. Полянский Им было указано: «ехати им с Москвы на Саратов, на Царицын, на Черной Яр, на Астрахань и на Терек, а едучи дорогою, проведывати всякими людьми тайно про Паисея папу, и патриарха Александрейского, и про Макария, патриарха Антиохийского, где они ныне и которыми месты к Москве едут, а дорогою едучи, сказыватца им дворцовыми подьячими, что посланы они из дворца для садового заводу, чтоб было не прилично»[107].

Каждый из дьяков и подьячих Тайного приказа ведал только теми делами, которые были лично ему поручены государем, полагалось также докладывать царю о деятельности сотоварищей из других приказов. К исполнению некоторых поручений по линии Тайного приказа привлекались стольники из числа состоящих при государе (например, Иван Дашков и Алексей Салтыков), стрелецкие командиры головы и полуголовы (например, Артамон Матвеев, о котором речь пойдет далее) и отдельные (особо доверенные) стрельцы государева Стремянного стрелецкого полка.

вернуться

101

Морозов Борис Иванович (1590–1661) – воспитатель («дядька») Алексея Михайловича. В 1645–1648 гг. руководил приказами Большой казны, Стрелецким, Иноземным, Аптекарским. Для увеличения доходов сократил жалованье служилым людям и ввел высокий косвенный налог на соль. Эти меры явились одной из причин Московского восстания 1648 г. Участвовал в подготовке Соборного уложения 1649 г. С 1654 г. – дворовый воевода и начальник над «полком государевым». До конца 1650-х гг. продолжал негласно руководить правительством.

вернуться

102

Милославский Илья Данилович (?—?) – боярин, отец первой жены царя Алексея Михайловича – Марии Ильиничны Милославской. Выполнял дипломатические поручения. В середине 1640-х гг. был послан в Константинополь с заявлением о желании царя «быть в крепкой братской дружбе и любви» с турецким султаном; в 1646 г. ездил в Голландию для набора мастеров-оружейников, а также для вербовки на государеву службу иноземных офицеров и солдат. Во время польских походов 1654–1655 гг. был придворным воеводой; с 1656 по 1662 г. заведовал приказами Стрелецким, Большой казны, Иноземским и Рейтарским. Видную роль при дворе стал играть в качестве царского тестя, хотя по отзывам современников был человеком недалеким.

вернуться

103

Ордин-Нащокин Афанасий Лаврентьевич (ок. 1605–1680) – государственный и военный деятель. С 1622 г. на военной службе в Пскове, с начала 1640-х гг. привлечен к дипломатической службе. За успешные переговоры со шведами, завершившиеся подписанием Валиесарского договора, в 1658 г. был произведен в думные дворяне. Спустя девять лет за содействие в заключении Андрусовского перемирия 1667 г. государевой милостью пожалован в бояре и назначен главой Посольского приказа. Возглавлял также приказы: Малороссийский, Смоленский; Новгородскую, Галицкую и Владимирскую чети (внешнюю разведку). Сторонник реформирования армии. Инициатор устройства почты между Москвой, Ригой и Вильнюсом В 1671 г. вследствие возвышения боярина А. С. Матвеева был отставлен от службы. В 1672 г. принял постриг в Крыпецком монастыре близ Пскова под именем Антония. Однако от дипломатической деятельности полностью не отошел, в частности в 1679 г. принимал участие в переговорах с поляками.

вернуться

104

Цит. по: Очерки истории российской внешней разведки. – Т. 1. – С. 37.

вернуться

105

Там же.

вернуться

106

Покровский М. Н. Избранные произведения. – М, 1967. – Кн. 3. – С. 76.

вернуться

107

Цит. по: История спецслужб России / Сост. С. Шумов и А. Андреев. – М, 2004. – С. 47.

29
{"b":"177910","o":1}