Так оплакивал свою судьбу потомок арабов, завоевавших полмира, горевал, что его призывают еще новые завоевания.
Нечего и говорить, что при Аббасидах все эти купцы и промышленники, ставшие миллионерами, решительно уклонялись от военного набора, уклонялись по всем провинциям, где арабы-колонисты предались мирным занятиям. Набирать из них войско становилось все труднее й труднее, Да и войны из них выходили плохие.
Сохранили свою боеспособность только арабы, размещенные. на малоазиатской границе с Византией. Развитие торговли было там невозможно; постоянно происходили пограничные столкновения, часто переходившие в набеги на соседние вражеские города. Тут воины получали повышенную плату, и всегда представлялась возможность заработать на грабеже византийских городов и селений.
Аббасиды, взошедшие на престол и победившие Оммайядов при помощи иранских масс, естественно, стали искать свою опору в войсках, набранных из народа, приведшего их к власти. Иранцам, обратившимся в ислам, они открывают широкий доступ в войска. Иранцы делаются военачальниками, иранцы, уроженцы Хорасана, составляют приближенную гвардию халифов. Но преданность хорасанцев халифату была более чем сомнительной. Они в свое время пошли под знамена Абу Муслима вовсе не из любви к дому Аббаса или дому Али, а из желания свергнуть ненавистное иго арабов. Разочарование, постигшее их, когда они увидели, что все осталось попрежнему, что платить приходится еще больше, чем прежде, не могло усилить их преданности престолу. Недавно обра- " тившиеся в мусульманство, не из убеждения, а из-за материальных выгод, они сохранили тесную связь со своими соплеменниками и в душе сочувствовали им, когда те восставали. Если хорасанские отряды халифа и были пригодны для подавления бунтов арабов, египтян, то для борьбы с иранскими мятежниками они были бесполезны.
Военная мощь халифата была на ущербе: арабы, жившие в городах, упорно уклонялось от набора в войска, арабская родовая знать, возглавлявшая племена арабов Сирии и Аравии, относилась к халифам враждебно: слишком она пострадала в дни Абу Муслима. Иранцы были ненадежны в случае борьбы с «внутренним врагом», с восстаниями иранских крестьян.
Недолго продолжался и союз буржуазии Савада с иранскими феодалами, служивший опорой престола Аббасидов. Слишком расходились их интересы. При той гипертрофии торговли предметами роскоши, при работе промышленности преимущественно на двор халифа интересы буржуазии Савада вполне удовлетворялись нахождением резиденции халифа в пределах Савада; для феодалов же, проживавших в большинстве в восточных провинциях Ирана, интерес сосредоточивался на перенесении столицы поближе к ним, в один из больших древних городов Хорасана — Мерв или Нишапур. Близость двора сулила им участие в золотом дожде, который не орошал их карманы, пока халифы жили в Багдаде.
Правда, иранские феодалы теперь занимали высокие посты, были визирями, придворными чинами, правителями провинций; но все они прекрасно чувствовали, что они держатся лишь милостью халифа, что их влияние не. имеет прочной базы в арабском Багдаде: другое дело, если бы халиф жил среди них, был в их руках Слишком памятна им была гибель «векиля (доверенного) дома Гашима» Абу Муслима, которого халиф Мансур, обязанный ему троном, завлек клятвами и обещаниями во дворец и велел убить, опасаясь его популярности. На глазах у всех еще была гибель рода Бармекидов, потомков верховного мобеда, которые были влиятельнейшими министрами при Ман-суре и Махди, а при Гаруне, который предавался только веселью и государственными делами не занимался, они вершили самовластно все дела. Один из Бармекидов, Яхья, был любимцем халифа, непременным участником его пирушек и забав. И в один прекрасный день по каким-то подозрениям, без всякого внешнего повода, Яхья был казнен, отец его и другие члены семьи были брошены в тюрьму, их имения конфискованы, потомки их обращены в нищих.
Какими милостями ни осыпали их халифы, иранцы, устроившиеся при дворе, чувствовали себя все же чужими в Багдаде; они ненавидели арабов и мечтали о том, чтобы изгнать их из Ирана и восстановить те времена, когда они были полными хозяевами в государстве.
Реакционные идеалы феодалов не могли быть в согласии с стремлениями буржуазии Савада и в других отношениях. Буржуазии нужна была мирная политика, безопасность торговли с иностранными государствами, уверенность, что сынов ее не возьмут в поход. Феодалы же рассчитывали на войны, которые сулили им командные посты в войсках, славу и добычу, а в случае завоевания новых территорий — земельные угодья.
Чем больше денег налоговый пресс выкачивал из провинций, тем больше нищали крестьяне, тем меньше оставалось на долю феодалов, между тем как рост доходов казны, создавая безумную роскошь двора, шел на пользу буржуазии Багдада и других городов Савада, поставлявшей предметы роскоши.
К началу IX века империю халифов охватило глубокое брожение. Не было области, не было класса, за исключением буржуазии Багдада и городов Савада, которые были бы довольны, которые не жаждали бы перемен.
На далекой западной окраине, в Мавритании и Ифрикии, барбары-кочевники стонали под игом арабов и терпели от них всяческие притеснения. В Египте канты — туземные земледельцы — были задавлены повинностями и барщиной. Недоволен был и торговый класс Александрии, преимущественно арабского происхождения. Его стремления сводились к тому, чтобы Александрия стала центром мировой торговли, чтобы индийские, китайские и малайские товары приходили к ним непосредственно с Дальнего Востока морским путем через Индийский океан и Красное море, а между тем Багдад, сам потреблявший, благодаря роскоши двора, громадные количества этих товаров, являлся главным притягательным центром для дальневосточной торговли, и товары шли уже из Багдада к берегам Средиземного моря и оттуда в Европу. В Аравии земледельцы Медины, предки которых создали арабское государство, пользовавшееся при первых халифах львиной долей из доходов халифата, теперь прозябали, забытые Аббасидами, получая лишь скудные подачки. Кочевые племена Неджда были также недовольны: наиболее активная часть их, завоевавшая богатейшие провинции Римской империи и все Иранское государство, ушла из Аравии, колонизовала завоеванные страны. Оставшиеся продолжали, как и до ислама, бродить по степям Аравии, ведя желкую полуголодную жизнь кочевников. Сирия, бывшая при Ом-майядах центром халифата, куда стекались все доходы государства, с сожалением вспоминала о прошлом. Тут все классы были враждебны Багдаду, начиная с земледельцев, которые прежде выгодно сбывали свою продукцию в столицу, Дамаск, и в другие расцветшие при Оммайядах сирийские города. В Иране нищало крестьянство под двойным гнетом арабского государства и своих крупных и мелких феодалов. А феодалы мечтали о низвержении арабского господства, о восстановлении древнеиранского царства. В городах Ирана был многочисленный класс искусных ремесленников, произведения которых не находили сбыта из-за обнищания страны.
И все это недовольство неустанно подогревалось, раздувалось пропагандой потомков Али.
Али сделался правителем после убийства халифа Отмана, происходившего из рода Оммайядов, представителя интересов арабской родовой знати, щедро раздававшего ей и государственные деньги, и государственные земли. Али, напротив, опирался на крестьянство Медины и на новообращенных мусульман из покоренных народов, отбирал у арабских главарей розданные Отманом земли, окружал себя выходцами из низших классов. После его убийства престол опять перешел к Оммайядам и начались гонения на детей и внуков Али. Когда в Иране началось движение против арабской знати и их ставленников — Оммайядов, Алиды принимали в ней участие рука об руку с Аб-басидами: ведь официальным лозунгом восстания было восстановление в правах на престол рода Мохам-меда, а они были ближе к мединскому пророку, чем Аббасы. Али был женат на дочери Мохаммеда, а сле-довательно, Алиды были прямыми потомками пророка, что давало уверенность, что халифами станут члены их рода. В этой борьбе за престол Алиды вынуждены были уступить место Аббасидам, так как материальные средства их были скудны. Сам Аббас, дядя Мохаммеда, был ростовщиком и оставил большое состояние, которое приумножили его дети, особенно один из его сыновей, — правитель Басры. Во времена Али он бежал в Мекку, захватив и всю кассу своей провинции: много миллионов дирхемов. Его потомки продолжали заботиться об увеличении своего богатства, и это богатство дало им возможность победить в состязании за престол Алидов, не сумевших накопить состояния, по большой части оставшихся бедняками. Аббасиды завладели престолом, а Алиды начали бороться против них, как прежде боролись против Оммайядов.
