Но всем было ясно, что воззрения Бруно расшатывают устои старого мировоззрения, что они подрывают авторитет церкви. Поэтому, хотя Бруно и удавалось найти себе временное убежище от преследований инквизиции при дворах, политика которых не всегда совпадала с политикой папы, но чувствовать себя спокойно он нигде не мог.
В 1592 году он решил отправиться в Венецию, которая в это время находилась в длительном конфликте с папским престолом и которая давала приют многим противникам папизма. Но здесь-то его и захватила инквизиция. Венецианское правительство сделало в этом случае уступку инквизиции и выдало ей Бруно — слишком велики были «преступления» этого грешника. В 1593 году Бруно был перевезен в Рим и семь лет пробыл в тюрьме. Ни увещания, ни пытки не сломили сил Бруно, и он не согласился отречься от своих еретических учений, к которым причислили и учение о множественности миров, ниспровергавшее все церковные учения. Ведь если во вселенной существует не одна Земля, а бесконечное их количество; если эти земли, как учил Бруно, населены разумными существами, — то зачем тогда бог посылал Христа именно на нашу Землю, с которой «сын божий» вознесся снова на небо?
17 февраля 1600 года на «площади цветов» в Риме при стечении народа, в присутствии папы и кардиналов, Джордано Бруно был сожжен на костре.
Теперь для католической церкви должно было стать ясным, что учение Коперника может оказаться источником больших для нее неприятностей. Однако, прошло еще целых пятнадцать лет до того времени, когда это учение было объявлено еретическим. Джордано Бруно вступил в такой резкий конфликт с церковью по всем основным вопросам мировоззрения, учение о множественности миров шло так далеко по сравнению с учением Коперника, что первое время могло казаться, что само учение Коперника «неповинно» в тех выводах, которые сделал из него Бруно. Все же атмосфера сгустилась настолько, что всякая пропаганда учения о движении Земли стала очень опасна в католических областях.
В такой обстановке начал свою деятельность второй великий итальянский продолжатель дела Коперника— Галилей (1564–1642)[12]. Уже будучи убежденным коперниканцем, Галилей был принужден в своих лекциях излагать систему Птолемея. И лишь после того, как он сделал ряд блестящих открытий, подтверждающих учение Коперника, он, приняв ряд предосторожностей, которые, как он полагал, обеспечивают ему безопасность, решился говорить о движении Земли.
С помощью изготовленного им телескопа Галилей обнаружил на небе целый ряд таких явлений, которые свидетельствовали о правильности учения Коперника. Результаты своих наблюдений Галилей изложил в книге, написанной по латыни и выпущенной в 1610 году в небольшом тираже (550 экз.), под заглавием: «Звездный вестник, возвещающий о великих и весьма удивительных зрелищах и предлагающий их вниманию каждого, в особенности же вниманию философов и астрономов, каковые зрелища были наблюдаемы Галилео Галилеем и проч. и проч. с помощью недавно изобретенной им зрительной трубы на лице Луны, в бесчисленных неподвижных звездах, в Млечном Пути, в туманных звездах, в особенности же при наблюдении четырех планет, обращающихся около Юпитера на неравных расстояниях и в различные периоды времени с удивительной скоростью, планет, которые до последнего времени никому известны не были и которые автор совсем недавно первый открыл и решил назвать Медицейскими светилами».
Эта книга создала ее автору громкую известность, но вместе с тем дала понять высоким церковным сановникам, что падуанский профессор является приверженцем коперникова учения.
Вскоре после выхода «Звездного вестника» Галилей открыл ряд новых фактов, свидетельствовавших о правильности учения Коперника. Оказалось, что Венера имеет фазы, подобные фазам Луны; но смена этих фаз такова, что приписать Венере обращение вокруг Земли совершенно невозможно. Венера должна обращаться вокруг Солнца — вот тот вывод, который с необходимостью вытекал из наблюдений Галилея. Система Птолемея стала отныне совершенно неприемлемой, и вывод, что Солнце является центральным телом и для Земли, сам собой напрашивался. Когда же Галилей установил и факт вращения Солнца (наблюдая изменение положения открытых им солнечных пятен), учение Коперника приобрело еще большую силу убедительности.
Но чем больше доказательств накоплял Галилей в пользу учения Коперника, чем более настойчиво выступал он в его защиту, тем более подозрительным становилось отношение высших церковных властей. Противники Галилея стали прямо указывать на несовместимость его взглядов с библейскими текстами Особенное недовольство вызвало появление в 1613 году книги Галилея «История и доказательства, относящиеся к солнечным пятнам и их свойствам», в которой Галилей, подробно излагая результаты своих наблюдений, снова высказывался в пользу учения о движении Земли. Эта книга была написана уже на итальянском языке и, значит, обращалась не к одним ученым, но и к «широкой публике».
Спустя два года после появления этой работы Галилея, монах ордена кармелитов, Паоло Фоскарини, выпустил небольшую брошюру, специально посвященную вопросу о движении Земли. Работа эта также была написана на итальянском языке, и в ней автор подвергал обсуждению преимущественно вопрос о том, противоречит ли библия учению Коперника. Так же, как и Коперник, Фоскарини отвечал на этот вопрос отрицательно.
Что касается Галилея, то он, сознавая шаткость такого рода попыток, долго пытался уклониться от перенесения вопроса в область богословия, но, спровоцированный своими противниками, также вступил на эту опасную почву.
В письме к своему ученику Кастелли, получившем широкое распространение в рукописных копиях, Галилей не только настаивал на том, что учение Коперника не противоречит библии, он даже старался «доказать», что из библейских текстов, в том числе и из знаменитого рассказа, как Иисус Навин остановил Солнце, учение Коперника вытекает как необходимое следствие. Таким образом, Галилей, в отличие от Бруно, пытался сохранить наилучшие отношения с церковью. Это ему, однако, не удалось. В 1616 году учение Коперника было объявлено еретическим, книга Фоскарини была запрещена; книга же Коперника была «задержана впредь до ее исправления».
В чем же могло состоять исправление книги Коперника? Из этой книги оказались изъятыми все те места, где говорилось о движении Земли как о физическом факте. Вместо этого были вставлены другие фразы, в которых движение Земли рассматривалось как фиктивное допущение, не отвечающее действительности, но облегчающее математические расчеты. Осиандр оказался победителем!
Лично Галилей не подвергся в 1616 году никаким преследованиям; его преданность церкви не возбудила сомнений, его мировая слава и поддержка влиятельных лиц освободили его от кары, которой подвергся бы на его месте всякий другой. Но, когда в 1632 году Галилей выпустил свои знаменитые «Диалоги о двух системах мира», отношение и к нему лично резко изменилось. В «Диалогах» Галилей старался обойти инквизиционный декрет 1616 года; собеседники, от лица которых ведется рассказ, обсуждают доводы как за, так и против учения Коперника. У читателя не может возникнуть сомнений в том, что правы те собеседники, которые защищают Коперника, но этого не только нигде не говорится, но, напротив, в предисловии Галилей уверяет читателя, что книга написана для того, чтобы доказать всему миру мудрость декрета 1616 года. Это предисловие было составлено автором по предложению духовной цензуры, которая в конце-концов, после ряда хлопот Галилея, дала разрешение на напечатание книги.
Несмотря на это разрешение, Галилей был в 1633 году привлечен к суду за выпуск «Диалогов».
На этот раз Галилея не избавили от кары ни его полная готовность подчиниться всем требованиям инквизиции, ни формальная безупречность его поведения (он выпустил книгу с согласия папского цензора), ни его слова, ни его семидесятилетний возраст. Он купил себе жизнь ценою унизительной процедуры отречения и был приговорен к тюремному заключению без определения срока. Благодаря заступничеству высоких покровителей участь его была потом несколько смягчена: вместо тюрьмы местом его пребывания была назначена загородная вилла Арчетри близ Флоренции. Но ни один человек не мог проникнуть к Галилею без ведома инквизиции, каждый его шаг и каждое слово находились под надзором стражи.
