В добавление к теме профессионализма скажу, что в свое время американские патологоанатомы, исследовавшие тело застреленного президента США Джона Кеннеди, мягко говоря, не справились с поставленными вопросами: не определили точное количество выстрелов, их направление и т. д., что является куда более элементарной экспертной задачей.
В этой книжке я коснусь лишь той части работы судебно-медицинских экспертов, которая связана с эксгумацией трупов. Под этим термином, дошедшим к нам из латыни (exhumatio; ex – из, humus – земля), подразумеваются исследования тел, извлеченных из могил, земли, других мест захоронений. Как правило, это наиболее сложные в экспертном отношении исследования, поскольку частое отсутствие мягких тканей в результате длительного пребывания трупов в грунте и разрушение костей крайне затрудняют эксперту возможность отвечать на многие вопросы, в том числе и на вопросы об отождествлении личности.
Исторические сведения об эксгумациях в судебно-медицинских целях в древние времена крайне скудны. Достоверен факт, относящийся к X веку н. э., о случае эксгумации тела царя Смбата II в средневековой столице Армении Аии. После смерти царя по всей стране стали распространяться слухи, что царь умер не естественной смертью, а был отравлен. Назначенная его наследником эксгумация установила, что смерть царя была не насильственная, а слухи, следовательно, ложными. Материалы об этом хранятся в библиотеке древних рукописей в Матенадаране в Ереване.
В дохристианскую эпоху у многих языческих народов существовал культовый обычай вскрытия могил (по сути – та же эксгумация), правда, не имеющий отношения к судебной медицине, а густо замешанный на мистическом мироощущении. Так, у аланов – предков современных осетин, в V-VIII веках н. э., этот ритуал этнографы обозначили как обряд обезвреживания погребенных, который заключался в том, что через некоторое время после захоронения могилы раскапывались, а находящиеся в них скелеты разрушались (кости хаотично перемешивались). Цель – не дать возможности мертвецу превратиться в злого духа, вредящего живым. Могильники со следами обезвреживания погребенных обнаружены, кроме Алании, на территории Хазарского каганата, на Балканах (Болгария и Югославия), в Венгрии, Приуралье, в бассейнах Дона и Волги. Подобные действия были направлены против «вампиризации» умерших и, якобы, лишали их возможности «оживать» и выходить из могил.
Подобные ритуалы были широко распространены и у древних славян даже после принятия христианства. Вот как описывает их знаток вопроса, исследователь Виноградова Л. Н. в своей публикации «Чтобы покойник не ходил» (1993 г.): «По данным славянской традиции, к категории опасных покойников, которые приходят к живым после своей смерти, относятся умершие «до срока», насильственной, преждевременной смертью, самоубийцы, некрещеные дети, колдуньи и ведьмы, а также те, кто не разорвал окончательно связь с живыми (умершие роженицы…)»; «…люди, не изжившие полного века на земле, остаются и после смерти активной вредоносной силой, вторгаются в мир живых. Чтобы предотвратить «хождение» таких покойников, их хоронили со связанными ногами или босиком; подрезали сухожилия под коленями…».
«…Еще более решительные меры предпринимались в тех случаях, если в селе стало известно, что покойник все-таки «приходил». Чтобы избавиться от вредоносных визитов (способных вызвать несчастья, эпидемии, мор скота, стихийные бедствия), древние славяне, как об этом свидетельствуют исторические источники и этнографические данные, выкапывали подозреваемого умершего, калечили труп, отсекая конечности или голову; отсеченную голову помещали между ног; …Переворачивали тело лицом вниз. Подобного рода факты фиксировались и в южнославянской традиции; выкапывали умершего, проверяли его позу в гробу, при малейшем подозрении на вампирические признаки отсекали голову…»
В XVII и начале XVIII веков отношение к эксгумациям врачей, занимающихся вопросами судебной медицины, было более чем осторожным. Тогда господствовала гипотеза (разумеется, ложная), что при разложении трупов животных и людей образуются губительные для здоровья и жизни соединения и испарения, которые даже при вдыхании опасно действуют на человека и нередко вызывают смерть. Этот миф о некоем особом «трупном яде» до сих пор живуч в сознании обывателей.
Большое значение приобрели так называемые антропологические эксгумации останков человекообразных приматов и пещерных людей после появления теории Чарльза Дарвина о значении естественного отбора в эволюции, а особенно после его трудов «О происхождении видов путем естественного отбора» (1859 г.) и «Происхождение человека и половой отбор» (1871 г).
В XX веке известный русский советский антрополог М. М. Герасимов разработал метод пластического (скульптурного) восстановления облика человека по строению костей черепа. Для своего времени эта методика была поистине революционной, тем более что создавалась она без применения высоких технологий. Обыкновенной иголкой на сотнях и сотнях трупов делались проколы-промеры с целью установления среднего соотношения толщины мягких тканей каждого участка лица с аналогичным участком подлежащего костного рельефа; для определения зависимости внешнего облика человека от незначительных, в пределах анатомической вариабельности, изменений строения лицевого скелета.
Были эксгумированы костные останки многих выдающихся исторических деятелей прошлого, места захоронений которых считались заведомо известными. Так Герасимовым были созданы скульптурные портреты русских князей и царей, таких, как Ярослав Мудрый, Иван Грозный, а также великого завоевателя мира Железного Хромца – Тамерлана и многих других. Но эти эксгумации носили чисто научный характер и не имели отношения к уголовной практике, что является предметом наших очерков. Кроме того, метод страдал одним недостатком, мешавшим его широкому внедрению в экспертную практику: он был эксклюзивным, требовал наличия таланта скульптора и был трудоемкой «штучной» работой.
Кстати, М. М. Герасимов известен в среде судебных медиков и как автор другого, более универсального, доступного и простого метода - определения возраста человека по степени стирания зубов.
Бумом эксгумаций стал XX век – неожиданный провал в варварство после «золотого» XIX века, окрашенного флером гуманизма. Сюда можно отнести раскопки мест захоронений жертв массовых расстрелов и других способов уничтожения людей немецкими нацистами, расстрел польских офицеров в Катыньском лесу во вторую мировую войну, многочисленные могильники, окаймляющие контуры «Архипелага ГУЛАГ», тайные захоронения, обнаруженные практически во всех «горячих точках» Европы и на других континентах, экспертизу останков членов семьи последнего русского императора Николая II Романова и др.
Исследование эксгумированных трупов, бесспорно, один из самых сложных разделов судебной медицины; если хотите – ее «высший пилотаж». Даже когда речь идет о заведомо известном эксгумированном трупе, не всегда просто бывает установить причину смерти, определить механогенез повреждений и переломов, прижизненность или посмертность их образования. Когда же эксперт сталкивается с неустановленным трупом, то сумма вопросов резко возрастает: необходимо, кроме перечисленного выше, определить расу, пол, возраст, рост, длительность нахождения останков в грунте или других внешних средах, наличие имевших место врачебных вмешательств, различные аномалии развития, индивидуальные приметы и особенности, с помощью которых можно идентифицировать (опознать) конкретную личность, и, наконец, если следственные органы располагают прижизненными фотографиями потенциального потерпевшего – апофеоз – наступает очередь компьютерной кранио-фациальной диагностики, а проще - совмещение прижизненных фотографий с трехмерными моделями черепа по диагностическим точкам и контурам с целью отождествления личности. К финальному этапу идентификации личности относятся и наиболее достоверные молекулярно-генетические экспертизы, но они применяются реже из-за чрезвычайной дороговизны.
