– Вот послушай, Ник, я с ним беседовал полмесяца назад. Почему и организовал круглый стол.

– Что ж, тебе виднее, ты у нас по интеллигенции спец. Давай послушаю.

Разговор с Арбелиным его поразил.

– Ты прав, – сказал он, прослушав до конца, – фрукт ещё тот. Гитлера изучил вдоль и поперёк. Повременим. Разбирайся, Стас, досконально.

Так неожиданно круглый стол зажёг Гаргалину зеленый свет и отодвинул сроки ответа в Москву. И это, к его радости, полностью укладывалось в негласное соглашение с Арбелиным. Пусть порезвится, а мы последим. И всё откроется и встанет на места без всяких экспертиз.

– Ты, генерал, сам в Москву позвони, чтобы не торопили.

Вернувшись в свой кабинет, Гаргалин вызвал Никшанова и Ляушина, верных своих слуг.

– Круглый стол вчера видели? – обратился к ним Гаргалин, как только они сели.

– Облажался телеведущий. – с ехидцей произнёс Никшанов.

Ляушин был осторожнее:

– Балаган устроили ...

Гаргалин не стал вправлять им мозги, не до того. Сказал коротко:

– Генерал приказал вывернуть этого горбуна наизнанку. Поняли?

Оба кивнули.

– Ты, Гедалий, покажи класс, впаяй жучки. А ты, Виталий Кутайсович, поставь на прослушку его домащний телефон и скачивай у оператора разговоры по мобильнику. Начинаем тотальную проверку.

Мечтавшие размазать старца по стенке помощники Гаргалина озарились мстительным сиянием глаз и самодовольными улыбками. Весь их вид говорил: «Уж мы ему вмажем!»

Обсудив все детали слежки, Гаргалин отпустил их и вызвал Ингу Мигачёву.

Сексагенты у Гагарина тоже были, а среди них лучшей была законченная сексуальная одалиска Инга Мигачева, красавица, к тому же наделённая врождённым вумбилдингом, безотказным бронебойным орудием выуживания подноготной у попавших в её сети мужичков: депутатов, бизнесменов, крупных чинуш, погрязших в коррупции. И учёной мужской братии вкупе с изобретателями-кулибиными. Была она после университета учительницей русского языка и литературы, совращала влюблённых в неё старшеклассников, за что и была с треском вышвырнута из школы. Гаргалин подобрал её на одной из юбилейных тусовок какого-то олигарха, на которую, как принято, приводили девочек-фотомоделей из специализированного на такого рода услугах ателье. Инга была лучшей и самой бесшабашной. Её-то Гаргалин выделил и притянул в спецагенты, чему девушка несказанно обрадовалась. После шлифовки в спецсексшколе ФСБ она стала его лучшим сексагентом. Специализацией Инги было ловко залезть в постель к намеченному Гаргалиным «клиенту» и, играя на мужском тщеславии и мужском гиперсексуальном аппетите, скачать из его башки сокровенные сведения о нём самом и его опасных для государства связях. Инга проделывала это мастерски легко и даже с циничным весёлым хохотком, убеждаясь, раз за разом, что владеет безотказно бронебойным оружием, перед которым не может устоять ни один самец, какие бы статусы у него ни были, будь он хоть самим президентом.

– Задание тебе, моя девочка, будет непростое, ни разу на такое тебя не посылал.

Инга засмеялась:

– Надеюсь не к крокодилу?

– Мужчина, мужчина, не крокодил, но, возможно, даже сексуальный маньяк.

В другой раз они с Ингой весело позубоскалили бы, как всегда и делали, но сегодня Гаргалин был суров и лапидарен. Выложил Инге всю информацию о креатине и сформулировал задание:

– Войди с ним в контакт и по ходу выведай две тайны. Первая, нет ли у него связей с Западом. Вторая, нет ли у него в руках психотропного средства, которым он мог бы свихнуть с ума целый город.

Он дал ей прослушать свою беседу с Арбелиным. Тот вариант, который давал генералу.

Инга слушала внимательно, запоминая все нюансы беседы. Слушал уже в который раз и Гаргалин, вникая в каждую фразу.

– Он, Станислав Анатольевич, точно не шизофреник. Он – одержимый.

– Это для нас, Инга, одно и то же. Главное – нет ли в нём опасных для государства завихрений в башке. Вот это тебе и надо выведать.

– А голос-то, Станислав Анатольевич, у него молодой. Красивый баритон. – поделилась женским впечатлением Инга.

– Вот и пообщайся с баритоном в своё удовольствие. Только в постель к нему с ходу не прыгай. – назидательно урезонил её Гаргалин.

– Когда приступать к выполнению, мой господин? – не скрывая иронии, произнесла Инга. Это ей позволялось, как-никак сексуальные услуги она изредка и Гаргалину оказывала.

– Вот посмотри его ещё в движении.

Гаргалин показал Инге то, что заснял Ляушин.

– Он ещё и горбат? – удивилась Инга. – Вот уж точно никогда не было у меня такого клиента. – она весело рассмеялась.

Гаргалин смех и весёлость не поддержал. Строго обрезал:

– И посмотри его сайт. Пригодится для разговора. Напросись к нему на консультацию. Вопросы придумай сама. Дня два-три на подготовку хватит. И приступай.

***

Ляушин ринулся ставить жучок.

И впервые за все годы вышла у него осечка. Проследив, как утром Арбелин ушел в обход по мусорным площадкам и, зная, что он будет отсутствовать не меньше часа, Ляушин поднялся к его квартире и принялся привычно манипулировать с замком. И не тут-то было! Замок никаким ухищрениям бывалого агента-домушника не поддавался.

И Ляушин вспомнил, что в окружении Арбелина есть отец хромоножки, известный всему городу и воровскому миру мастер по замкам. Значит, поставил секретный замок креатину, понял Ляушин и матерно выругался.

Гаргалин от этой новости тоже поскрипел зубами.

Решил поручить эту дополнительную операцию Инге. Она сумеет, не раз ставила. В спецшколе ФСБ, куда он её посылал на шлифовку, девушек учили всему на свете: «от минета до жучков и пистолета», как шутила Инга.

Дотошный Ляушин спустя пару дней добавил загадок.

– Станислав Анатольевич, в Тагде происходит невероятное. Пингвинчика раскупают напрочь, только его и никакого другого мороженого. Город на пингвинчика подсел.

Это была новость шокирующая, она взывала к проверке продукта по всем статьям. Предыдущий анализ в химлаборатории санитарной службы не выявил никаких отклонений от нормы, мороженое как мороженое. Но если такое мороженое скупают, перестав обращать внимание на любое другое, то это явно неспроста.

– Привези ещё штук двадцать. Отправим на экспертизу в университет на химфак. – приказал Гаргалин.

На другой день двадцать пингвинчиков всех вариантов предстали пред очи Умника.

Пингвинчики были очаровательны, Альфа постаралась, картинки сияли озорством и весельем. Гаргалин вспомнил Мао Цзедуна и у него непроизвольно вырвалось:

– Фасцинация!

Ляушин вздрогнул от неожиданной реакции Гаргалина и подражательно поддакнул:

– Фасцинация, точно.

Гаргалин сам повёз пингвинчика в университет, встретился с профессором Петровым, рассказал о чудодейственном влиянии пингвинчика на население Тагды и попросил как следует, самым дотошным образом проверить мороженое на предмет любой психотропики.

– Любой, какая только есть. – уточнил он.

Через два дня профессор Петров выдал Гаргалину заключение: всё в норме, никаких психотропных веществ нет и в помине.

Их и не могло быть. Только в первые партии Денис добавлял вкусовой усилитель, придуманный в родном городе старым мастером Егором Дурбажовым, двоюродным братом бабушки, поваром со стажем в полвека. А когда город, как выразился Ляушин, подсел, никаких добавок и не надо было, действовал эффект плацебо, который поддерживался замечательным дизайном с изображением восхитительно радующего глаз пингвинёнка с папой и мамой пингвинами.

– А есть ли в Тагде конкуренты? – спросил Гаргалин Ляушина.

– Только наш хладокомбинат. Но они в глубокой ж.…. – ответил Ляушин.

– Хладокомбинат – это же Баранов и Кукуев!

– Так точно. – подтвердил Ляушин.

– Значит будем ждать последствий. Следи внимательно.

Часть тринадцатая

ПОКУШЕНИЕ НА ДЕНИСА И РАССЛЕДОВАНИЕ КУКУЕВА