Нужно заставить этого красного достать нож из кармана, тогда буду знать точно. Но не устраивать же драку прямо сейчас, без всякого повода. В зале еще несколько кочевников, и все впишутся за него.
Девушка остановилась возле стойки, сложенной из ящиков, поверху обитых досками. Встав рядом, я огляделся. Стойка находилась на краю круглого зала с небольшими окошками. Потолок высокий, в центре его подпирало вкопанное в земляной пол бревно, вокруг стояли лавки и столы. Паренек лет тринадцати разжигал огонь в каменном очаге с вертелом, на котором висела освежеванная свинья, но не мутант, обычная. Красно–розовые бока ее влажно поблескивали. Над очагом в потолке было круглое отверстие, куда уходила жестяная труба вентиляции с раструбом в нижней части.
Людей в зале было шестеро – трое кочевников резались в карты и пили, еще двое ужинали, ну и краснорубашечник… Он как раз встал и направился к нам.
Лицо у него было того типа, который нравится глупым женщинам: смазливое и наглое. Наглость они путают со смелостью, а смазливость – с красотой.
— Ксюха, ты ж вечером тут, как всегда? – осведомился краснорубашечник, проигнорировав меня, словно я был табуреткой.
— А тебе зачем, Борзой?
— Сама знаешь – зачем мне! – хохотнул он. – За тем самым. Нам пора поближе познакомиться, теснее, слышишь? Короче, я загляну, прогуляемся.
— Никуда я с тобой не прогуляюсь!
Он ухмыльнулся, заломив бровь, с нахальной уверенностью, что для него «все женщины открыты».
— А куда денешься! Короче, жди, вечером у нас свиданка.
С этими словами Борзой окинул девушку взглядом с ног до головы, будто раздел ее глазами, и ушел.
— Козел! – высказалась она, когда он покинул Шатер.
Попробовать проследить за ним? Но пока окончательно не стемнело, Борзой может меня засечь. Рисковать не хотелось, слишком рано, ведь еще ничего не ясно. Если Ксюха его знает – поспрашиваю ее, но позже, чтоб не насторожить внезапным вниманием к ухажеру. Тут я заметил, что стоящая сбоку девушка разглядывает меня. Заинтересованно так разглядывает, и при этом наматывает на палец черный локон. Язык тела, мать его. Он не обманывает. Ладно, не до того сейчас. Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать. Миха где-то в округе, очень надеюсь, что еще живой — вот, чем нужно заниматься, а девушки потом.
— Ксюха, сколько можно ходить?
Из прохода в соседнее помещение, где раздавался лязг посуды, вынырнул хозяин с подносом, полным жратвы. Был он невысок, пузат, с большими залысинами и пухлыми короткими ручками. В фартуке. А еще Сиг был суетлив, насуплен и всегда чем-то озабочен. Вернее, не «чем-то», а тем, как заработать побольше и укрепить свое положение. Более приземленного и ушлого человека я не встречал.
— За водой ходила, – ответила девушка. – Сами же послали.
— За водой пять минут, а тебя пятнадцать не было. Держи! – он сунул поднос ей в руки. – Неси туда, видишь, Ваган со своими сидит? Они уже ждут, почем я сам должен подносы таскать?
Она взяла поднос и ушла к картежникам. Я поставил ведро с водой на пол, пожал протянутую руку.
— Вечно отлынивают, — пожаловался Сиг. – Видел похороны? Боха – один из бригадиров Хана. Часть толпы там останется бухать, а часть сюда завалится. Вы тоже, что ли, на похороны? Вы ж не кочевые, вам-то чего… А где Мишка?
— Где-то здесь, — неопределенно ответил я.
— В смысле? – лицо Сига стало настороженным. Нюх на неприятности у коротышки потрясающий, я еще ничего такого не сказал, а он уже встревожился. Именно это и помогало ему выживать на Черном Рынке, и не только выживать, но и, по местным меркам, процветать.
— Сиг, поговорить надо… — начал я.
Тут в зал ввалился Кирпич с обрезом в руках. Ходящий ходуном ствол смотрел в нашу сторону.
Иногда лучше сразу стрелять, чем говорить. Я без слов пихнул Сига за стойку, одновременно сделав ему подсечку, а сам повалился прямо на край стоящего рядом стола. С грохотом перевернув его на бок, свалился позади. «Махновка» уже была в руках.
Раздался выстрел. Столешница аж загудела, с моей стороны из нее выбило несколько щепок, но вся дробь застряла в дереве.
Донеслись тяжелые шаги – Кирпич бежал ко мне.
— Сдохни, падла лесная! – заорал он как сумасшедший.
Так, безумное веселье не остановить… Но мы попробуем. Он совсем рядом, и он здоровый. Не промахнусь. Не вставая, я лягнул табурет у стойки, перевернул его – это должно было отвлечь вышибалу хоть на секунду. Потом выставил над краем столешницы ружье и вдавил спусковой крючок.
Раздался крик и стук упавшего тела.
ТОЗ-106 лучше всего подходит для охраны, такой короткий ствол охотникам не сильно интересен. Хотя на животных охотиться с ним можно, особенно некрупных. Кирпич был совсем не мелким, но животным – точно. И ему вполне хватило, ТОЗ ведь у меня заряжен не дробью и не картечью, а обычным патроном. Пуля 20–го калибра – это тебе не горошиной из трубки плюнуть.
Она попала в бедро, как стало ясно, когда я, перезарядившись в рекордный срок, вскочил. Вышибала извивался на земляном полу, хрипел и вращал глазами.
— Вот ты дебил! – с чувством сказал я, шагнув к нему. – У меня всего пять патронов осталось!
Носок ботинка врезался в голову Кирпича. Он хрюкнул и затих. Кровь текла из простреленного бедра, темной лужей расплываясь по плотно утоптанной земле.
Вскочившие картежники приближались ко мне, и лица у них были отнюдь не добрые. Я шагнул назад, переводя взгляд с одного на другого, но тут из-за стойки показался Сигизмунд… и быстро решил все вопросы. Сначала он утихомирил кочевников, отправил обратно за стол, затем по его приказу бледная Ксюха притащила бутылку водки и налила всем присутствующим в зале клиентам по полстакана «за счет заведения». С кухни прибежали двое парней, помладше – Игорь, который недавно разжигал огонь в очаге, и постарше — Борька. Выглянул усатый повар, меланхолично оглядел происходящее и скрылся.
Сиг, отдав молодежи приказ унести и перевязать Кирпича, зло уставился на меня.
— Ну? В чем дело, охотник, ты какого хрена вышибалу мне завалил?
— Он без сознания, не мертв, — я сплюнул, все еще злой из-за потери патрона. Ко всему прочему только сейчас, в Шатре, мне пришло в голову, что топор, которым собирался отрубить башку горбуна, так и остался лежать на дне ямы–ловушки… Практически я теперь нищий: ружье, пять патронов, три железных рубля, нож и шмот с обувкой, которые на мне. Как прикажете спасать Миху с таким вещевым и боевым обеспечением?
— Сам же видел – он первый набросился, — добавил я.
— Не на ровном же месте! Значит, ты его раньше зацепил!
— Сигизмунд Петрович, Кирпич его внутрь не пускал и молотком ударил, — вмешалась Ксюха, но хозяин так глянул на нее, что она вжала голову в плечи и бочком убралась на кухню.
— Хотел войти, спросил тебя, — пояснил я, когда Сигизмунд снова повернулся ко мне. – Этот умник не пустил, стал оскорблять.
— И ты завелся?
— Наплевать на его оскорбления. Мне просто не до того, у меня важное…
— Не до того?! – он окончательно вышел из себя. – Ты мне нового вышибалу вырубил! А ну, вали отсюда, щенок, и больше не…
Я схватил его за шиворот, притянул к себе и прошипел, глядя в глаза:
— Кочевые Миху похитили. Я за ним пришел. Мне не до разборок со сраными вышибалами. Или ты успокоишься и нормально поговорим, или я тебя прямо здесь урою!
Он замер, уставившись на меня, потом оторвал мою руку от воротника, шагнул к проходу вглубь Шатра и бросил:
— Иди за мной.
* * *
— Проблемы с кланом Кирпича будут? – спросил я, садясь на лавку под стеной.
— Одиночка он, — буркнул Сиг, доставая из шкафа янтарную бутыль с двумя стаканами. – Бригадный бы ко мне в вышибалы не пошел.
— Ну, значит, и вопросов никаких нет. Выкинь его.
— А кто мне заведение охранять будет?
Я отмахнулся:
— Найдешь кого-нибудь. Кирпич все равно никакой боец. Слушай, пожрать у тебя тут есть что-нибудь?
