— Нам скоро на вокзал, — произнес Артем. — А здесь придется прибрать…
Через мгновение черный аллигатор разрывал Марию, куски тела которой один за другим исчезали в его зубастой пасти. Лариса свалилась на кафельный пол и ее начало трясти. Девушка пыталась кричать, но ее язык свело судорогой от ужаса. Когда об их недавней спутнице уже больше ничего, за исключением следов крови в ванне, не напоминало, раздувшийся от сытной трапезы аллигатор наклонился над ванной, разинул пасть и с чудовищным звуком изрыгнул из себя бурую зловонную жидкость, наполнив ею ванну до самых краев.
Когда ванна опустела, Горин вернул себе человеческий облик, включил душ, вымыл ванну и оттер все обнаруженные пятна. После этого поднял валяющуюся на полу Ларису, вывел из ванной и усадил в кресло. Открыв коньяк, он прямо из бутылки влил его девушке в рот. Та сразу сделала резкий вдох и начала хватать ртом воздух, из глаз ее снова покатились слезы.
— Нам пора, — Артем подвинул к ней один из пакетов. — Одевайся.
Когда проводник принес им в купе чай, Артем выложил на стол бутерброды и яблоки. Лариса сидела напротив него и теребила в руках брелок-русалку, включая и выключая ей светящиеся глаза. Ее все еще била легкая дрожь. Не мудрствуя, Горин купил и себе и Ларисе спортивные пуховики, джинсы, свитера и спортивные зимние ботинки. В принципе, так были одеты больше половины всех пассажиров поезда.
— У тебя ножик с собой? — спросил Артем, взяв одно яблоко в руку.
Лариса молча достала из кармана нож с выкидывающимся лезвием и положила на стол. Горин взял его, приоткрыл окно и вышвырнул.
— Я просто подумал — а зачем мне вообще какие-то инструменты? — улыбнулся Артем и рассек яблоко выпущенным из запястья плавником.
Девушка никак на все это не прореагировала, продолжая терзать русалку.
— Батарейки рано или поздно садятся, — кивнул на брелок Горин. — Ну что, перекусим?
Он принялся уплетать бутерброды, запивая их чаем, а Лариса, спрятав брелок в карман, взяла половинку яблока и принялась его грызть, уставившись в окно.
После короткой остановки на одной из станций к ним в купе заглянула девушка с большой дорожной сумкой в руках.
— К вам можно? — спросила она, очаровательно улыбнувшись.
— Проходите, — сделал приглашающий жест Горин. — Если, конечно, вас не пугает общество мутанта и агрессивной лесбиянки.
— Не очень остроумно! — обиделась девушка и с шумом захлопнула дверь купе.
— Зачем ты так? — всхлипнула Лариса.
— А что, надо заранее предупреждать людей, — невозмутимо ответил Артем.
— Может, еще табличку с той стороны повесишь, крокодил Гена? — съязвила девушка.
— А что, идея, — улыбнулся Горин. — Ладно, я пойду, прогуляюсь по вагонам. Не составишь компанию?
Лариса отрицательно покачала головой.
— Ну, как знаешь, — пожал плечами Артем и поднялся. — Только, чур — проводника не убивать…
— Да пошел ты на хер! — Лариса улеглась на сиденье и отвернулась.
Горин вернулся в купе, когда за окном уже стемнело. Он включил тусклый свет.
— Спишь? — спросил он Ларису.
— Да, — холодно ответила та.
Он присел рядом и тронул девушку за плечо. Лариса поежилась.
— Пойдем, покажу кое-что, — предложил Горин.
— Не хочу, — буркнула Лариса.
— Пойдем, это тебя развлечет, — уговаривал Артем.
Девушка неохотно встала и вышла из купе.
Горин провел ее почти через все вагоны, в самый хвост состава, пока они не очутились в совершенно темном вагоне.
— Погоди, сейчас включу… — раздался из темноты голос Артема, и вскоре просторный вагон озарился холодным неоновым светом. — Узнаешь?
Лариса уставилась на скамейки с цепями, укрепленные в центре вагона, к которым ее, пристегнутую, словно дикое животное, когда-то везли в специализированную клинику. Она вспомнила, как во время стоянок грубые охранники развлекались, грязно глумясь над ней. Ларисе стало страшно.
— Поехал за новой порцией психопатов, — прокомментировал Горин. — Хочешь, я тебя снова привяжу к одной из скамеек?
Лариса вскрикнула и попятилась. Заметив выключатель на стене, она ударила по нему, погрузив вагон в темноту, и, юркнув в проделанную «шашками» пробоину, бросилась бежать, хлопая дверями тамбуров и отталкивая случайно оказавшихся в коридоре пассажиров. Артем нагнал ее только уже в их вагоне и схватил за руку. Девушка попыталась вырваться. Горин зажал ей рот и втолкнул в купе.
— Не кричи, все закончилось! Прости, — прошептал он ей в самое ухо.
Когда Лариса немного расслабилась, он разжал хватку и помог ей прилечь.
— Я больше не хочу туда, — упавшим голосом произнесла она. — Лучше умереть…
— Никто не посмеет этого сделать, обещаю, — Артем накрыл Ларису одеялом, погасил свет, лег на свое место и, обдумывая под мерный перестук колес дальнейшую тактику своих поисков, постепенно задремал.
Перед тем, как по привычке отправиться в архив, Левченко забежал на работу, чтобы уладить один из основных организационных вопросов — заполнить табель учета рабочего времени своих подчиненных, уже несколько дней требуемый от него отделом кадров. Ввиду чрезмерной занятости Александр Эдуардович уже давно числился в «черных списках» бухгалтерии, которая постоянно грозила задержкой расчета заработной платы.
Левченко еще не успел переступить порог собственного отдела, но уже из коридора услышал шум и заподозрил неладное. В отделе его глазам предстало невиданное скопление народа: знакомые и незнакомые сотрудники толпились вокруг источника непонятных звуков, несколько заглушаемых всеобщим гулом и смешками.
Протиснувшись сквозь плотные ряды, Александр Эдуардович оказался у стола Гончаровой. На его поверхности распластался африканский шаман, на морщинистом теле которого из одежды была только набедренная повязка. Шаман, закатив глаза и содрогаясь в конвульсиях, выкрикивал какую-то абракадабру. Бубен его валялся под столом. Руки шамана совершали судорожные отмахивающиеся движения, словно старик отгонял от себя мух цеце. Над шаманом склонилась Ирина. Она тоже выкрикивала что-то непонятное, словно пытаясь добиться от полоумного старика какого-то ответа.
— Гончарова, когда закончите, зайдите ко мне! — холодно бросил Александр Эдуардович и прошагал в свой кабинет.
Ирина появилась минут через десять.
— Я, смотрю, гастроли в самом разгаре? — произнес копивший все эти десять минут злость Левченко. — Может быть, деньги начнем с посторонних за вход брать? Хотя бы так компенсируем справедливое отсутствие премиальных?
— Извините, Александр Эдуардович, я сама не ожидала, — на лице Ирины появилась обезоруживающая улыбка. — С шаманом это произошло сегодня утром.
— Вы его что, бананами долго не кормили? — продолжал язвить Левченко. — Или оделся не по сезону?
— Он чувствует приближение злого духа и пытается его прогнать, — ответила Гончарова.
— Злой дух пришел, и он сейчас сам прогонит этого Пятницу обратно в джунгли! — Для убедительности Александр хлопнул ладонью по столу, отчего с него слетел злосчастный табель учета рабочего времени и спланировал на пол.
— Ну все, вы меня окончательно застыдили, — продолжая улыбаться, Ирина подняла табель и вернула на стол. — Больше такого не повторится, шамана сегодня вечером увезут — он боится оставаться здесь.
— Из-за злого духа? — усмехнулся Левченко.
— Если бы вы знали, насколько это все серьезно, — вздохнула Ирина.
— Увы, я привык верить только в то, что вижу собственными глазами, — развел руками Левченко.
— Это ваше право, Александр, — развела руками в ответ Ирина. — Вас давно не было видно — удалось хоть что-нибудь откопать?
— Очень подходящее определение, — хмыкнул Левченко. — Хотя у какого-нибудь кладоискателя, взявшего в руки лопату и начавшего копать наугад, и то, наверное, больше шансов. Ты даже не представляешь, Ира, сколько там скопилось бумажек! У меня создалось ощущение, что все, что кто-нибудь из нас когда-либо комкал, рвал и выбрасывал, кем-то кропотливо выуживалось из мусорных контейнеров, склеивалось, подшивалось, регистрировалось и отправлялось в архив госбезопасности!
