— О боже. Хорошо, что это моя тушь, — воскликнула она, пытаясь отнять у малыша косметичку.

Я стала помогать отчищать ребенка и поразилась, как много он успел сделать за столь короткое время. Узоры на животе показались мне особенно вдохновенными. Я поздравила Дженни с художественным талантом сына.

— Вы говорите совсем как Роберт, — рассмеялась она.

— Кто говорит? — услышала я за спиной голос Р.Г.

Они с Аароном явно только что подошли.

— Сэмми считает, что из Джеффри получится гениальный художник, — сообщила мужу Дженни.

Р.Г. широко улыбнулся.

— Она просто подлизывается, — подколол меня Аарон.

Я уставилась на него, но Р.Г. только хихикнул.

— Похоже, вы еще плохо знаете Сэмми, — сказал он Аарону.

— Да нет, сэр, я просто пошутил, — ответил тот.

Я с удивлением заметила, как у Р.Г. прорезалась тонкая морщинка между правым глазом и ухом — предательский признак раздражения. О нет, ему что, не нравится Аарон? Сначала я беспокоилась насчет их встречи, особенно учитывая омерзительную работу Аарона, но потом напомнила себе, что Р.Г. обычно не относится к людям предвзято. И если Р.Г. сердится, значит, Аарон ему не нравится как человек. Но, может, я просто навоображала всякого? Или Р.Г. злится потому, что Джек стянул с себя памперс и напрудил в шар для боулинга?

— Джексон Уэйд Гэри, что это вы делаете? — рявкнул он.

Джек посмотрел на него, словно понимал, что поступает неправильно. Р.Г. отвел его в угол, поговорить. Дженни повернулась к нам и пожала плечами.

— Вот так всегда, — бодро произнесла она. — Как давно вы вместе?

Я повернулась к Аарону — мне было интересно, что он ответит, к тому же меня смутно беспокоил полный детской мочи шар для боулинга, легкомысленно оставленный на полу. Аарон улыбнулся мне.

— Слишком недавно, — ответил он.

Сойдет за ответ. Кажется, Дженни тоже так подумала.

— Как мило, — сказала она. — Ой, Джеффри уронил леденец. Извините.

— И правда, мило, — заметила я, когда Дженни поспешила прочь.

— Вот именно. — Аарон наклонился и одарил меня целомудренным поцелуем.

Он пах, как пивной крем для бритья.

На следующий день в шикарном особняке в Джорджтауне прошла вечеринка для сотрудников Брэмена. Я неохотно согласилась составить Аарону компанию, когда он пообещал защитить меня от Натали и пораньше уйти. Похоже, он понимал, что я иду на очень щедрую уступку, и был благодарен за это.

Когда мы вошли, я сразу заметила смехотворно огромную елку. Или тут поработали профессиональные декораторы, или семья Брэмена ужасно педантична. Рядом с елкой стояла большая менора. Рядом с менорой — еще один семисвечник, кинара, с разноцветными свечами Кванзаа. А рядом с кинарой, как крайнее проявление политкорректности, в центре композиции сияла надпись «Счастливого Эйда», чтобы все мусульмане чувствовали себя как дома[75].

— По-моему, мои религиозные чувства — наполовину индуистки, наполовину буддистки — оскорблены, — шепнула я Аарону, когда мы шли по громадной прихожей.

— Расслабься, — попросил он.

— Да ладно, я просто шучу. Наверное, это неплохая попытка. — Я взяла его за руку, твердо решив вести себя спокойно и уверенно. Да, я презираю Брэмена и почти всех его сотрудников, но могу быть вежливой ради Аарона. Надеюсь, это потребует не слишком много усилий.

— Это прекрасная попытка, — ответил Аарон. — Нежирные куриные крылышки и не вопящие младенцы, но тоже сойдет.

Что, извините?! Я отпустила его руку. Он правда считает, что воротить нос от вечеринки Р.Г. — мудрый ход? Может забыть о моем спокойствии и уверенности. Я открыла рот, чтобы перечислить все пункты, по которым вечеринка Р.Г. была забавнее и приятнее этого занудного кошмара, но Аарон заговорил с коллегой, который шел за нами. Прекрасно, я зачитаю список, как только он освободится. Он может убежать, но не спрятаться. Я глянула на него, взяла с подноса лепешку и принялась озираться по сторонам.

Брэмен с женой фланировали по комнате, изящно обставленной дорогой мебелью. Я почувствовала, что Аарон готов втянуть меня в разговор, и быстро присела — погладить пробегавшего мимо кокер-спаниеля с невероятно длинными и шелковистыми ушами. Интересно, удобно ли слушать такими ушами? А это у нас что, катаракта? Бедная собачка, наверное, глухая и слепая. Я жалостливо погладила пса и повернула медальон на ошейнике, чтобы прочитать имя. Собаку звали Андромеда.

— Какое необычное имя, — прошептала я.

Андромеда в ответ слопала мою лепешку, прежде чем я успела ей помешать. Для больной она слишком быстро жрет.

— Ради бога, дорогая, не кормите собаку, — услышала я рядом повелительный голос.

Я посмотрела на брезгливо загнутые ресницы Памелы Брэмен. Тяжелые от туши, они скрывали ее суровые глаза.

— Простите, я не собиралась ее кормить. Она выхватила лепешку прямо из руки, — объяснила я, вставая.

Миссис Брэмен улыбнулась так, словно не поверила мне.

— У Андромеды небольшие проблемы с весом. Мы просто не можем позволить гостям ее кормить, — твердо сказала она.

— Я не...

Но она уже отправилась давать указания подвернувшемуся поставщику. Я подошла к окну и уставилась во двор, делая вид, что любуюсь электрогирляндами, натянутыми между деревьями. «Пожалуйста, не заставляй меня больше ни с кем говорить, пожалуйста, отправь нас поскорее домой», — тихонько молилась я Богу Кошмарных Вечеринок. Интересно, смогу ли я незаметно смыться? Я услышала голос Памелы Брэмен.

— Аарон, дорогой, как поживаешь? — соловьем заливалась она.

— Добрый вечер, миссис Брэмен, чудесно выглядите, — ответил он.

Я глянула через плечо и увидела, что Аарон, миссис Брэмен и мерзкая Натали болтают неподалеку. Вот черт. Да как он может с ними разговаривать? Один вид Натали приводил меня в бешенство. После принятия закона появилось еще несколько цитат из «анонимного источника». Все они критиковали Р.Г. и его команду и восхваляли Брэмена и его сотрудников. Но хотя сперва Аарон привлек Натали к ответу за подлое поведение, сейчас он снова был с ней вежлив. Мне это не нравилось. Он поймал мой взгляд как раз в тот момент, когда миссис Брэмен начала восхищаться платьем Натали, и состроил вполне убедительную гримасу «спаси, я в ловушке». Но я не улыбнулась.

— Ну что, когда вы наконец помиритесь? — громко и ободряюще спросила миссис Брэмен у Натали. — Вы были самой прелестной парой, — продолжала она, положив руку на плечо Аарона.

Он пристально смотрел на меня. Не знаю, что отразилось в моих глазах, но в его глазах я определенно заметила страх. Аарон повернулся и посмотрел на миссис Брэмен.

— Миссис Брэмен, я хочу познакомить вас со своей девушкой, — подчеркнул он.

— О, простите, я не поняла, что она придет. Джон сказал...

— Она совсем рядом, — довольно грубо перебил ее Аарон.

Миссис Брэмен удивленно повернулась ко мне.

— Здравствуйте. — Она протянула руку. — Нас не представили.

Да, не представили. Но мне совсем не казалось, что это моя вина. Пока я трясла руку миссис Брэмен, к нам присоединился сенатор Брэмен.

— Сенатор и миссис Брэмен, это Саманта Джойс. Сэмми, это сенатор и миссис Брэмен, — произнес Аарон с едва уловимой яростью в голосе.

В другой раз я уделила бы ритуалу приветствия гораздо больше внимания. Но я растерялась. Аарон встречался с Натали? Долго? И как давно это было? Почему он мне не сказал?

— Мне знакомо ваше имя, — говорил тем временем сенатор Брэмен.

Конечно, знакомо — по эротическому письму, которое я послала вам несколько месяцев назад, мысленно ответила я. Почему Аарон назвал мою фамилию? Почему он встречался с Натали? Я не встречала более неприятного человека, чем она.

— Я — сотрудник сенатора Гэри, — ответила я. — Много работала над законом о рецептурных лекарствах. — И молча добавила: «Законом, который вы испортили, а потом присвоили себе всю славу».

— А, прекрасно, — отозвался Брэмен, намекая, что я запомнилась ему совсем не этим. — Что ж, надеюсь, вам нравится наша скромная вечеринка.