Стараясь говорить в тон ему, по-деловому, и сжимаясь от внутреннего ужаса, Лейн спросила:

— Вы говорите, Фергюс болен... или слишком переживает и не может работать? Что именно?

— Тает как свеча, — сказал Роуэн. — Поздно ложится, пирушки с ребятами, поздно встает. Когда он играет сцену, видно, что играет без души.

Охрипшим голосом Лейн произнесла:

— О боже, что я наделала?! — И зажала дрожащие губы дрожащей рукой.

Джерри и Роуэн переглянулись, затем Роуэн поднялся.

— Извините, что пришлось вам рассказать об этом.

Глаза ее наполнились слезами, рука безвольно опустилась.

— Это моя вина.

Если бы она позволила Фергюсу объяснить тогда свое отсутствие!

Джерри тоже поднялся.

— Не ваша вина, Лейн, что Дарси умерла. Я предполагаю, что просто Фергюс так переживает свое горе и потерю. Ваше самобичевание никому не поможет. Я понимаю, вы потрясены, но, будем откровенны, нам нужна действенная помощь... сейчас. Вы поможете? — спросил он.

Лейн глубоко вздохнула и выпрямилась.

— Я не буду ничего менять в сценарии. В каком он номере?

— На первом этаже, тридцать третий, — сказал Джерри.

— Скорее всего, он в баре, — предупредил ее Роуэн.

— Черт! — Решимости у нее поубавилось при мысли о встрече на публике. — Как бы мне вытащить его оттуда?

— Мужества вам не занимать, — подмигнул Роуэн.

Лейн скептически улыбнулась, но поднялась, готовая действовать.

— Пожелайте мне удачи, мальчики. Она мне понадобится.

К ее удивлению, каждый из них, уходя, целовал ее в щеку. Потом Роуэн вернулся, чтобы сказать:

— Да, еще... он ведь обычно звонил Ханне каждый день. Больше не звонит.

— Что?! — воскликнула Лейн.

— Это огорчает его мать. Дважды в неделю она разговаривает с ним через коммутатор.

На лице Лейн отразилось негодование. А Роуэн с Джерри зашагали по коридору к себе с видом исполненного долга.

Лейн закрыла за ними дверь. То, что она сейчас узнала, крутилось в ее голове, но как к этому подступиться, она не представляла. На себя она негодовала, Фергюса жалела. Дела, связанные с фильмом, отошли на второй план. Но каким надо быть идиотом, чтобы забросить дочь?!

Лейн открыла сумочку и стала готовиться к выходу на тропу войны. Закончив с макияжем, она снова сразилась со склонностью к самобичеванию. Как можно думать о своем внешнем виде, если знаешь, что Ханна потеряла мать, а Фергюс жену?! Сердце у нее заныло. На помощь пришла цитата: «Это грязная работа, но кто-то должен делать ее», — как всегда в трудные минуты ее выручило чувство юмора. Впрочем, дальше было не до юмора. Она подумала, что действовать ей надо с большой осторожностью. Время шло, пора было приступать к работе. Лейн одернула юбку, распустила волосы по воротничку шелковой блузки под цвет глаз и ринулась в бой.

В баре народу было много, большинство любителей выпить облепили столики, там смеялись, разговаривали, а Фергюс сидел у стойки, обхватив длинными ногами ножку сиденья. Рядом с ним находилась блондинка в мини-юбке. На вид ей было не больше семнадцати. Лейн готовилась к «пирушке с ребятами», но не к этому.

Она поколебалась у входа, почувствовала чей-то взгляд и увидела, что Макс пытается встать и окликнуть ее, но Лейн нетерпеливо махнула ему и приложила палец к губам. Он поглядел в сторону Фергюса, кивнул и тяжело опустился на стул. Теперь отступать было поздно. Она сделала несколько шагов вперед. Оказалось, новость успела облететь всех. Постепенно затих шум разговоров и смех. Вздернув подбородок, Лейн направилась к стойке. Непривычно для Фергюса сгорбленная спина стала выпрямляться, плечи поднялись, как только Фергюс ощутил перемену в атмосфере. Он повернулся и оказался лицом к лицу с Лейн. Нет, это лицо не Фергюса, решила она, а ожесточившегося Джозефа Леннокса. Как только поднялась к стойке бара, он, прищурив глаза, встал.

— Ты хотел поговорить, — спокойно произнесла она.

— Что заставляет тебя заводить разговор сейчас?

Она постаралась мужественно выдержать его подозрительный взгляд.

— Обстоятельства, — решительно ответила Лейн. — Мы можем где-нибудь уединиться?

Он смотрел на нее долгим тяжелым взглядом.

— Пожалуйста, — попросила она.

Фергюс обернулся к бармену и выгреб из кармана мелочь.

— Еще один коктейль для Хлой.

Лейн сохраняла спокойствие и ждала.

Как только Фергюс отошел от стойки, Лейн поймала взгляд юной блондинки и улыбнулась ей с сочувствием, которого не испытывала.

В полной уверенности, что за их выходом наблюдают так же пристально, как за какой-нибудь сценой с участием Фергюса, Лейн последовала за ним. Впервые она испытала на себе, что значит оказаться в центре внимания, и решила не ударить в грязь лицом — перед тем, как выйти в коридор, Лейн скрестила за спиной пальцы, чтобы все видели. После их ухода все разом заговорили.

Фергюс и Лейн дошли в молчании до первого этажа.

— Ты остановилась здесь или проездом? — неожиданно спросил Фергюс.

— Остановилась, — сказала Лейн.

— Тогда в твой или мой?

Синие глаза смотрели равнодушно, и она с болью подумала о том, что она с ним натворила.

— В твой, — сказала Лейн.

Он достал ключ и впустил ее в тридцать третий номер. На месте, где у нее был чайник с пакетиками чая и кофе, у него стояла батарея бутылок. Первым делом он направился к ним и налил себе виски, потом взялся за бутылку джина и сказал:

— Помнится, это твой любимый напиток.

Не в первый раз за этот вечер Лейн пришлось пережить стыд. Щеки ее покрылись красными пятнами, но она понимала: худшее еще впереди.

— Сегодня я не пью, Фергюс. Может, и тебе не стоит?

Он усмехнулся невесело.

— Вряд ли это касается тебя. Между нами ведь все кончено... Ты забыла? — Он сделал глоток, уселся в кресло, вытянув ноги, и предложил: — Ничего с тобой не случится, если сядешь.

Лейн осторожно присела на краешек стула.

— Итак? — спросил он. — Что же это за «обстоятельства», которые вдруг привели тебя сюда?

— Я захотела услышать, что ты мне собирался сказать.

Он наклонился вперед, держа стакан перед собой.

— Неужели? Должен разочаровать тебя, Лейн, но я, кажется, забыл, что это было. — Он пожал плечами. — Столько времени прошло...

Поскольку она молчала, он предложил:

— Попробуй еще раз.

Лейн сглотнула, ее решительности был нанесен жестокий удар.

— Страдает фильм, Фергюс. Если и дальше ты будешь так работать, нам придется сделать разрушительные сокращения.

— А-а-а, тебя волнует, что пострадает твое детище.

— Так что же?

Он уставился в стакан.

— А может, меня это больше не интересует? Когда-нибудь и ты испытаешь это чувство.

Лейн вскочила.

— Фергюс, если я обидела тебя... конечно, обидела, то прими мои извинения. Я вела себя непростительно и не надеюсь, что ты простишь. Но ради бога, все остальное не должно пострадать. Дело не в моем детище, а в твоей репутации, которую ты губишь. Вспомни о других людях, которые вкладывали деньги, тяжелый труд в этот фильм. Неужели ты допустишь, чтобы они все потеряли? Ты должен понять это.

Фергюс допил виски и направился мимо нее за новой порцией. Она схватила его за руку.

— Пожалуйста, остановись.

— О, ты еще не забыла обязанности нянюшки. — Он сбросил державшую его руку и швырнул стакан, после чего резко обернулся к ней. — Но ведь тебе всегда было трудно говорить правду, не так ли, Лейн? Ты уверена, что приехала сюда не потому, что кто-то сообщил тебе о возникшей перспективе обручального кольца?

Изо всех сил она ударила его по лицу и, хотя он, потеряв равновесие, упал на кровать, никаких угрызений совести не испытала.

— Я бы не вышла за тебя, даже если бы ты...

Он зло хохотнул.

— Осторожно, Лейн, твой диалог хромает.

Она посмотрела, какое жалкое зрелище представляет собой Фергюс, провела ладонью по небритой щеке и сказала:

— Ты стал к тому же плохим отцом, слишком похож на Джозефа Леннокса. Это уже не игра, Фергюс. Он у тебя в порах сидит.