Самарканд. Город, где покоится прах Тамерлана, эмира, величайшего полководца всех времен и народов. Сияет голубизной над центральной площадью города купол его мавзолея. О нем впоследствии написал поэт Станислав Шилов:

Пока Николай Эрастович находился в Самарканде (а это лишь трое суток), его преследовало имя археолога, искателя скелетных останков, скульптора Михаила Герасимова. Самаркандцы с ужасом вспоминали его появление на их земле. К имени осквернителя усыпальницы эмира с тех пор прибавляют слово «шайтан».

Писательница Екатерина Сажнева в октябре 2006 года посетила Самарканд. Опубликовала репортаж. В Самарканде она встретилась с кинооператором Маликом Каюмовым, инвалидом войны, Героем Социалистического Труда, который в июне 1941 года снимал на камеру раскопки гробницы Тимура. Он рассказал гостье из Москвы о том далеком времени, когда на него произвели сильное впечатление слова старца-хранителя Корана при гробнице эмира: «Запрети этим людям дотрагиваться до Тимура. Иначе будет плохо». По словам Каюмова, дух великого эмира простил людям их прегрешения, после того как 20 октября 1942 года Герасимов закончил работу над скульптурным образом Тимура и останки грозного эмира были возвращены в Самарканд, в гробницу. Малик Каюмов снимал на киноленту эпизоды на фронте, пулеметная очередь перебила ему ноги… Это произошло на Калининском фронте, где у Каюмова были встречи с Г. К. Жуковым, Н. Э. Берзариным и другими военачальниками.

Существует поверье, что по приказу маршала Сталина боевой самолет с мощами великого эмира облетел линию фронта: и с той поры пришел конец немецким победам, их «Дранг нах Остен».

В библиотеке санатория Берзарин нашел книги гениальных ученых, бессмертных поэтов, замечательных зодчих. Прочел Николай Эрастович очаровательную поэму «Шахнаме» Фирдоуси, сочинения энциклопедиста Бируни, врача и поэта Авиценны, астронома и поэта-философа Омара Хайяма.

Эту землю с Россией связывал Великий шелковый путь. Здесь соприкоснулись несколько великих культур Востока: византийская, арабская, персидская, индийская и китайская. Дочь Лариса, посвященная в тонкости азиатской истории, пояснила отцу, почему здесь, на Востоке, в отличие от Европы, не было таких войн, которые ввергли бы страну в хаос массовых разрушений и опустошений. Тут живут творцы, созидатели, здесь превозносится идеал правителя и его правой руки — улуг хасс-хаджиба — главы всего придворного штата, министра двора. Улуг хасс-хаджиб наблюдает за исполнением законов и обычаев, входит в сношения с казначеем, писцами, ремесленниками, принимает и провожает послов, наблюдает за правильной организацией официальных церемоний, выслушивает просьбы и жалобы бедняков, вдов и сирот, докладывает о них правителю. Правитель и министр двора делают все, чтобы торжествовали идеи справедливости, правосудия, человечности.

Щедрая природа и культура Востока покорили сердце генерала. Все вокруг царственно, в садах и цветах. Жарковато, конечно. Но есть целебная минералка, есть кок-чай. Каждый житель селения рад принять гостя, обильно накормить, поставив на стол плов, чашу с фруктами. Даже в семье простого дехканина соблюдается церемониал приема гостя. Старшего сажают на почетное место. Сразу же подают чай с лепешками или печеньем. И пока гости пьют чай, женщины готовят более солидные угощения. Чай подают в небольших фарфоровых чайниках, по чайнику на каждого человека, утром пьют чай черный, а днем и вечером — зеленый. Вода в арыках, тени пирамидальных тополей, карагача, абрикосов, яблонь и слив дарили прохладу

Лариса, старшая дочь генерала, окончив десятилетку, решила посвятить себя медицине. Поступила на учебу в школу медицинских сестер, и ей уже доверяют дежурства в военном госпитале. Раненых с фронта туда понавезли. Когда вся семья собралась вместе, Николай Эрастович заговорил о том, что его срок пребывания в санатории подходит к концу, осталось только оформить документы о выписке. При этой вести глаза Натальи Ильиничны наполнились слезами. А дочка сняла с головы косынку, помолчала минуту и, собравшись с духом, попросила всех внимательно выслушать четверостишие — рубаи восточного мудреца Юсуфа Баласагуни:

— Правильно сказано! — подтвердил отец. — Тут ни добавить и ни убавить, Луноликая!

«Луноликая» встряхнула копной каштановых волос, отчего они рассыпались по алому шелку ее платья. Она переставила свой стул поближе к отцу, продолжала:

— Мы с мамой тебя одного на фронт не отпустим. Я поеду с тобой на войну. Плохо себя почувствуешь, я приду к тебе на помощь.

Сюрприз, конечно.

— Да, Николай, — заговорила Наталья Ильинична, вытерев слезы платком. — Дети становятся взрослыми, стремятся к самостоятельности. С этим ничего не поделаешь.

Отцу пришлось согласиться. Потому он, обращаясь к Ларисе, сказал:

— Получишь, родная, чин сержанта, а может быть, и старшины. А это уже неплохая карьера. В общем, одобряю твое решение.

Лариса побывала в военкомате и стала собирать вещи в свой баул.

…Время медицинской реабилитации генерала прошло незаметно, можно сказать, пролетело стрелой. И с фантастической пользой для здоровья. Генерал уезжал на фронт без палочки. С Ташкентом они с Ларисой попрощались в театре им. Алишера Навои, где пела знаменитая Тамара Ханум. Они, а также Наталья Никитична с Иришей, аплодировали до боли в ладонях. Лариса написала записку для Тамары Ханум с просьбой исполнить романс «Мой костер». Показала отцу. Тот кивнул в знак согласия. Ведущий объявил: «Исполняется любимая песня присутствующего здесь командарма, генерала Николая Эрастовича Берзарина».

Через пять месяцев после тяжелого ранения, в середине августа 1943 года генерал уже был в Москве, в Главном управлении кадров НКО. Ему сказали, что он, генерал-лейтенант, сейчас находится в положении временно исполняющего должность командующего войсками 20-й армии. Почему «временно»? Там есть командующий. Что от него требуется? В течение трех недель Н. Э. Берзарин должен, выполнив некоторые формальности по передаче дел, вернуться в Москву. А отсюда ему надлежит отправиться в город Калинин, где его ждет 39-я армия. Что же, новое назначение? Именно так.

Направили генерал-лейтенанта Берзарина в 39-ю неспроста. Совсем не потому, что там вакансия. Новому командующему, его армии в стратегических планах Ставки и штаба фронта была поставлена такая задача, которая непосильна военачальнику, менее закаленному и не столь опытному. И сам командующий фронтом А. И. Еременко из таких же проверенных на деле; он оказался на Калининском фронте после Сталинграда. А это не требует пояснений.

«Сам Андрей Иванович отозвался о вашей кандидатуре весьма лестно, — сказали Берзарину в ГУК. — Он знает вас по Демянску».

Еще бы! Там, на рубежах Демянского котла, Еременко возглавлял бывшую берзаринскую 27-ю армию, преобразованную в 4-ю ударную, которая действовала на фланге его 34-й армии, позже расформированной и переданной в 1-ю ударную армию. Вот такой коленкор. Целый клубок фронтовых событий связывал имена Еременко и Берзарина.