Рядом со Сталиным находились Молотов и Ворошилов. На высказанное Блюхером опасение никто из них не реагировал. А Блюхер продолжал свой рапорт:

— Авиации приказано подняться, и первая группа поднимется в воздух в одиннадцать двадцать — истребители. Рычагов обещает в четырнадцать часов иметь авиацию атакующей. Я и Мазепов через полтора часа, а если Бряндинский полетит раньше, мы вылетим в город Ворошилов. Ваши указания принимаем к исполнению и выполняем их с большевистской точностью.

Разработанный в штабе маршала Блюхера план отражения агрессии, его эффективность японцы почувствовали. Хлынули сведения о людских потерях, о бомбах, упавших на огневые точки, на артиллерийские позиции.

Блюхер и Штерн большие надежды возлагали на 40-ю дивизию, она появилась, совершив двухсоткилометровый форсированный марш. Неприятность была в том, что отдельные подразделения 40-й застряли в пути: пушки, обозы… Дивизию бросили в атаку с ходу. Без рекогносцировок, без огневой поддержки. На войне худшего, чем это, представить невозможно. Люди гибли отделениями и взводами.

На несчастную 40-ю приказы и распоряжения сыпались как из рога изобилия. Штабам каждой командной инстанции важно было показать: они не бездействуют. Потому что в боевой обстановке бездействие наказуемо. Поражал разнобой в требованиях. «Звонили» кто во что горазд. Пугающе активен был комиссар Мехлис.

Отчаянная обстановка парализовала разум Базарова. Не остался в стороне даже Генштаб. От комдива потребовали объяснений. Мой друг-историк рассказал, что телеграфная лента сохранила разговор Шапошникова и комдива Базарова.

— Доложите: какова задача дивизии? — спросил начальник Генерального штаба.

— Не знаю, — простучал в ответ телеграф.

— Это не ответ.

— Ответ ясный. Не знаю, потому что сразу получил три противоречивые задачи: от фронта, от армии, от корпуса.

При этом диалоге присутствовал Ворошилов. Комдива отстранили от должности. Новым комдивом 40-й стал полковник Мамонтов.

Внезапность нападения дала японцам ряд преимуществ. Они хладнокровно, без суеты использовали разные тактические приемы. У них существовало четкое взаимодействие между родами войск. Непрерывно атакуя, ценой немалых потерь японцы овладели высотами Заозерная и Безымянная.

Полки 40-й дивизии, принявшие на себя тяжесть первых схваток с остервенелым противником, оказались обескровленными. Видно было, что японцы рассчитывают развить успех и расширить масштабность операции.

Сорвать замыслы противника мог только комдив Берзарин.

В 1931 году милитаристы так называемой Страны восходящего солнца захватили Северо-Восточный Китай.

…Полки Берзарина форсированными темпами передвигались по труднопроходимому ущелью Сихотэ-Алиня. Преодолевали топи, техника застревала в заторах, дорога имелась, но без твердого покрытия. Ее «разжевали» танками. Параллельно с этой дорогой строили настилы из срубленных деревьев и кустарника. Рубили хворост, вязали фашины.

Саперы не знали усталости и отдыха, укладывая лежневку из бревен… И вот уже рядом все еще бьются с врагом пограничники. Сквозь плотный огонь добрались до ненавистных самураев. Весь день — в огне. Атаки и контратаки. Грохот канонады. Крики раненых. В 22 часа 6 сентября подразделения берзаринских 118-го и 119-го стрелковых полков стремительной атакой заняли высоту Заозерную и лейтенант Мошляк водрузил на ее вершине красное знамя. Час спустя штыками и гранатами сбросили японцев с высот Черная и Безымянная. Красноармейцы захватили три орудия и пять пулеметов.

На командный пункт Берзарина привели группу пленных японцев. Они с опаской глазели на довольно крупных офицеров, свалившихся с небес. Нет, они не с небес свалились, а из Уссурийской тайги, из царства могучих тигров. На четырех чурбаках под деревом стоял длинный, похожий на верстак, стол. Вокруг него сидели и стояли командиры, рассматривая карту. Среди них выделялся главный в наброшенной на плечи черной бурке. В сторонке, сидя на пне с блокнотом в руках, допрашивал японского офицера начальник дивизионной разведки капитан Анатолий Крылов.

Переводчику-корейцу удалось разговорить пленных. Они рассказывали капитану-разведчику о том, о чем он их и не спрашивал. Мол, в атаку их гнали голодными.

Пленные не ели два дня, и их накормили рисовой кашей с маслом. Даже здесь, поедая рис, они пользовались своими палочками. Маленький солдатик осмелел и, указывая движением лица в сторону стола, где сидел Берзарин, спросил у корейца: «Кто он?» Кореец пояснил: «Тигр в человеческом облике. Полковник Берзарин». Пленные, сидевшие за трапезой, затараторили: «Полковник Берзара… Берзара…»

7 августа японцы, пытаясь вернуть утраченные позиции, предприняли более двадцати контратак. С обеих сторон уже имелись танки, позиции и тылы бомбила авиация. Число убитых и раненых увеличивалось с каждым часом.

Хасанские бои продолжались еще несколько суток. Что будет на море? На кораблях находились адмирал Н. Г. Кузнецов и маршал В. К. Блюхер. Моряки ждали: вдруг самураям приснится Цусима? К счастью, японцы побоялись действовать на море.

У сопок бой долго не затихал. Японская 19-я дивизия оказалась разбитой. Позже стало известно, что общие потери этой дивизии и приданных ей частей выражались в цифрах: 650 убитых и 2,5 тысячи раненых.

10 августа битва у озера Хасан все еще продолжалась с прежней интенсивностью. И только к вечеру огонь со стороны противника стал затихать. И у Берзарина из-за потерь атаковать врага было нечем.

К ночи на командный пункт дивизии приехал начальник штаба Дальневосточного фронта, а с начала боев — он же и командир 39-го корпуса, в который входила 32-я дивизия, Г. М. Штерн. Григорий Михайлович сказал Берзарину: «Японцы ретируются. На участке 40-й дивизии японцев нет. Наш маршал уже в Хабаровске. Туда, в японское консульство, прибыли самолетом представители из Токио. Готовятся документы о прекращении военных действий».

Пленных и трофейное японское вооружение вывезли в Уссурийск.

Комкор Г. М. Штерн вместе с комиссаром Ф. А. Семеновским представили к правительственным наградам отличившихся воинов в боях против японских милитаристов. К награде был представлен и Николай Эрастович Берзарин. В этом документе сказано:

«Командир 32-й стрелковой дивизии полковник Берзарин Николай, член ВКП(б) с 1926 года, в РККА с 1918 года. В боях с 5 августа по 11 августа возглавлял действия 32-й стрелковой дивизии.

Несмотря на ряд недочетов в ходе операции, командир дивизии Берзарин организацией боя и поднятием боевого духа бойцов в значительной мере повлиял на успешное выполнение боевой задачи 32-й стрелковой дивизии и содействовал полному овладению и удержанию высоты “Заозерная”.

Не прекращал непрерывного управления боем при интенсивном обстреле командного пункта.

Достоин награждения орденом “Красное Знамя”».

Вот такие формулировки содержала реляция — описание подвига командира 32-й дивизии в победоносном завершении боевой операции в районе озера Хасан. Датирован этот документ декабрем 1938 года.

В реляции отмечен «ряд недочетов»… Что это за «ряд»? Скептики Наркомата обороны, сидевшие в уютных кабинетах Москвы, в своих докладах отмечали: «Пехота слабо взаимодействовала с танками, авиацией и артиллерией». Что означает слово «слабо»? Банальная перестраховка тех, кто сочинял реляцию.

Дивизия Берзарина в сражении у озера Хасан вышла победителем. Какие могут быть претензии к комдиву? Никаких. Он получил высшую награду государства, ему присвоили звание «комбриг» — то есть генеральский чин. Берзарин — герой.

Да, при рассмотрении результатов боевой операции по отражению японской агрессии в Наркомате обороны командование Дальневосточного фронта, ряда частей и соединений получило, по школьной шкале, «двойку». Но в целом армейцы выполнили свой долг. Приказы исполнялись, пролилась кровь. Правительство страны достойно оценило подвиги воинов. Звания Героя Советского Союза удостоились 26 бойцов и командиров. За проявленные мужество и отвагу в боевых схватках с врагами почти 6,5 тысячи участников сражения получили ордена и медали.