II. Когда грозные сонмища венгров в первый раз нависли над Европой - почти через девятьсот лет после начала христианской эры, - объятые страхом и суеверием народы приняли их за Гога и Магога Священного Писания, за предзнаменование и за предвестников конца мира. С тех пор как они стали заниматься литературой, они стали изучать свою собственную старину с горячей и достойной похвалы патриотической любознательностью. Их рациональная критика уже не находит удовлетворения в тщеславной генеалогии, которая ведет их происхождение от Аттилы и от гуннов; но они выражают сожаление о том, что их древнейшие исторические памятники погибли во время войны с татарами, что истины или вымыслы, служившие содержанием для их деревенских песен, давно позабыты и что им приходится делать большие усилия, чтобы согласовать отрывки их грубой хроники хотя и с современными, но иноземными сведениями, которые сообщил император-географ. Мадьяры есть национальное название венгров, которое давали им на Востоке; но греки отличали их от других скифских племен названием тюрки по причине их происхождения от этого могущественного народа, владычествовавшего по праву завоевания от пределов Китая до берегов Волги. Поселившееся в Паннонии племя поддерживало торговые и дружеские сношения с восточными тюрками, жившими вблизи от персидской границы; но по прошествии трехсот пятидесяти лет после его переселения миссионеры венгерского короля открыли и посетили свое древнее отечество вблизи от берегов Волги. Они нашли гостеприимство у язычников и дикарей, которые еще носили название венгров, разговаривали с ними на своем родном языке, припоминали предание о своих исчезнувших соотечественниках и с удивлением слушали чудесные рассказы об их новом королевстве и об их новой религии. Узы родства усилили их желание распространить там христианство, а один из их самых великих монархов возымел благородное, хотя и бесплодное намерение заселить пустыни Паннонии венгерскими выходцами из глубины Тартарии. Их заставили покинуть это первоначальное отечество и продвинуться к западу войны и переселения более отдаленных племен, которые в одно и то же время и искали спасения в бегстве, и играли роль завоевателей. Необходимость или фортуна направила их шаги к границам Римской империи, они, по обыкновению, селились вдоль берегов больших рек, и некоторые следы их временного пребывания были найдены на территориях московской, киевской и молдавской. Во время этих далеких и разнообразных перекочевок им не всегда удавалось избегнуть владычества более сильных племен, и примесь иноземной расы или улучшила, или запятнала чистоту их крови, некоторые хазарские племена стали под знамя своих прежних вассалов или по принуждению, или добровольно, они ввели в употребление новый язык и благодаря своей воинской славе заняли самое почетное место в передовых рядах боевого строя. Военные силы тюрок и их союзников выступали в походе семью равносильными дивизиями, каждая дивизия состояла из тридцати тысяч восьмисот пятидесяти семи воинов, а соразмерное число женщин, детей и слуг должно было доводить число таких переселенцев по меньшей мере до одного миллиона. Их общественными делами заведовали семь воевод или наследственных вождей, но раздоры этих вождей и слабость их управления заставили предпочесть более безыскусственное и более энергичное управление одного начальника. Скипетр, от принятия которого уклонился скромный Лебедия, был вручен отличавшимся или знатностью происхождения, или личными достоинствами Альму и его сыну Арпаду, а авторитет верховного хазарского хана скрепил принятое на себя государем обязательство иметь всегда в виду счастье и славу своего народа.
Мы могли бы удовольствоваться этими подробностями, если бы прозорливость новейших ученых не доставила нам новых и более обширных сведений касательно древней истории народов. Венгерский язык стоит одиноким и как бы изолированным среди славонских наречий, но он имеет близкое и очевидное сходство с наречиями финской расы, той давно отжившей и дикой расы, которая когда-то занимала северные страны Азии и Европы. Ее первоначальное название угры или игуры встречается на западных границах Китая; об ее переселении на берега Иртыша свидетельствуют татарские исторические памятники; такое же название и такой же язык были найдены в южных частях Сибири, а остатки финских племен рассеяны хотя и не густо, но на огромном пространстве от устьев Оби до берегов Лапландии. Единокровность венгров и лапландцев доказывает нам, как сильно влияние климата на детей одних и тех же родителей, так как между отважными выходцами, которые упиваются теперь дунайскими винами, и жалкими беглецами, которые живут среди снегов Полярного круга, существует поразительный контраст. Война и свобода постоянно были господствующими, хотя нередко и пагубными страстями венгров, которые одарены от природы и душевной энергией, и физической силой. Чрезвычайный холод уменьшил рост лапландцев и, так сказать, заморозил их умственные способности, так что между всеми человеческими сынами одни северные племена незнакомы с войной и не имеют на своей совести упрека в пролитии человеческой крови; как было бы благотворно это невежество, если бы их внутреннее спокойствие охранялось рассудком и добродетелью.
Коронованный автор Тактики замечает, что все скифские орды похожи одна на другую и в своей пастушеской, и в своей военной жизни, что все они одинаковым способом добывают средства существования и употребляют одни и те же орудия разрушения. Но он присовокупляет, что две нации - болгарская и венгерская - стоят выше других и походят одна на другую теми грубыми улучшениями, которые введены в их дисциплине и системе управления; их внешнее сходство заставляет Льва смешивать своих друзей со своими врагами в одном описании, которое получает особенное достоинство благодаря некоторым штрихам, заимствованным у современных писателей. За исключением воинских доблестей и воинской славы, все, что высоко ценится людьми, казалось этим варварам низким и достойным презрения, а их врожденная свирепость усиливалась от сознания их многочисленности и свободы. Венгры делали свои палатки из кожи, носили меховую одежду, остригали волосы на голове и покрывали лица искусственными рубцами и, подобно всем другим варварам, были так невежественны, что не придавали правде никакой цены, и были так высокомерны, что не давали себе труда оправдывать или заглаживать нарушение своих самых торжественных обязательств. Простота их нравов была предметом похвал, однако они воздерживались только от той роскоши, с которой никогда не были знакомы, они старались захватывать все, что видели, их желания никогда не насыщались, а их единственными промыслами были насилие и хищничество. Относя их к разряду пастушеских народов, я избавляю себя от необходимости описывать их внутреннее устройство, способ ведения войны и систему управления, которые одинаковы у всех народов, находящихся на той же ступени развития, я могу к этому присовокупить, что венгры были отчасти обязаны рыбной ловле и охоте своими средствами пропитания, а так как они редко возделывали землю, то следует полагать, что, по меньшей мере, на местах своих новых поселений они иногда делали легкие и неумелые попытки заняться земледелием. Во время их перекочевок и, может быть, во время военных экспедиций за ними следовали тысячи баранов и волов, подымавшие страшные облака пыли и доставлявшие им обильный запас молока и мяса. Фураж был первой заботой их главнокомандующего, и если для их стад мелкого и крупного скота не было недостатка в корме, отважные воины не знали ни опасностей, ни усталости. Вследствие того что люди рассыпались вперемежку со скотом на большом пространстве, их лагерь подвергался бы опасности ночного нападения врасплох, если их легкая кавалерия, расставленная на более далеком расстоянии, не находилась в постоянном движении для того, чтобы выслеживать и предупреждать приближение неприятеля. После того как они несколько ознакомились с римской тактикой, они усвоили употребление меча и копья, солдатского шлема и железного нагрудника для лошадей; но их обычным и самым смертоносным оружием был татарский лук, с ранней молодости их дети и слуги упражнялись в двойном искусстве стрелять из лука и ездить верхом; их руки были сильны, их прицел был верен, и они умели на самом быстром скаку поворачиваться назад и пускать тучи стрел. Они были одинаково страшны и во время боя в открытом поле, и в то время, как скрывались в засаде, и в то время, как обращались в бегство или преследовали неприятеля, в их передовых рядах соблюдался некоторый порядок, но эти ряды устремлялись вперед благодаря тому, что на них напирали задние ряды. Они преследовали неприятеля очертя голову и опрометью, распустив поводья и оглашая воздух страшными криками, но если они обращались в бегство из действительного или из притворного страха, горячность пускавшегося в преследование неприятеля сдерживалась и наказывалась благодаря той же беспорядочной быстроте их движений и способности делать внезапные эволюции. Тем, как они злоупотребляли победой, они поражали удивлением Европу, еще не опомнившуюся от ударов, нанесенных ей сарацинами и датчанами, они редко просили пощады и еще реже сами ее оказывали, оба пола считались одинаково недоступными для сострадания, а их склонность к употреблению в пищу сырого мяса могла служить оправданием для народной молвы, будто они пили кровь и поедали сердца побежденных. Тем не менее венграм не были чужды те принципы справедливости и человеколюбия, которые вложены природой в душу каждого. Преступления против целого общества и против частных лиц сдерживались законами и наказаниями, а кражи, которые было так нетрудно совершать среди открытого со всех сторон лагеря, наказывались как самое опасное из всех преступлений. Впрочем, между варварами немало было таких людей, которые своими врожденными добродетелями восполняли недостаток законов и улучшали свои национальные нравы, - таких людей, которые исполняли обязанности общественной жизни и сочувствовали всему, что касалось ее интересов.
