Но сегодня птицы на привычном месте не было.

Со двора доносился командный голос прабабушки – она за что-то крепко выговаривала курам, срамила заодно и рыжего петуха, потерявшего контроль за личным составом.

Костя поднялся, вышел во двор, пожелал Маркидоновне доброго утра (вышколила она внучка), умылся из рукомойника.

– Бабаня, – сказал Костя. – Филина нашего как бы нету. Вдруг его ночью съели?

– Он сам кого хочешь съест, – сказала старуха. – Нету – значит, дела у него. Ладно, управляйся тут, как знаешь, а я к соседке пойду, у меня тоже дела…

Костя спустился в погреб, взял там крынку молока, а хлеб испекли только вчера, и он был мягкий и душистый.

После завтрака юный силач прилег на бревна, лежавшие во дворе. Он бы лучше на старую телегу прилег, на сено, но телега могла его и не выдержать. Так что пришлось обходиться бревнами. Тоже неплохо.

Небо было безоблачным. Жаль. Ведь когда там ходят облака, а еще лучше – клубятся тучи, можно увидеть много удивительного: неприступные замки, далекие горы, атакующие драконы, глуповатые великаны…

«Если человек долго не смотрит в телевизор, у него и голова как-то по-другому начинает работать, – понял Костя. – Как же я раньше этого неба не замечал? Сколько там водится интересного – и днем, и ночью!»

Малый не знал, что от информационной голодухи у человека включается воображение – если, конечно, проклятый ящик еще не спалил это свойство дотла…

Костя чуть не задремал, когда на лицо его легла тень, а щеки обдало ветерком. Совсем невысоко над ним висел Кузьма-Демьян, хотя филин и не жаворонок, чтобы на одном месте зависать.

В когтях двуглавый хищник держал нечто круглое, вроде футбольного мяча.

Костя даже не успел сообразить, что бы это такое могло быть, как филин разжал свои страшные крючья, и шарообразная добыча полетела парню прямо в лицо.

Реакция у Жихарева-младшего была хорошая – он успел схватить птичью бомбу раньше, чем она расквасила бы ему нос.

Он вскочил и тут же расчихался – столько пыли полетело.

– Ты больной, да? – заорал мальчик на филина. – Чего кидаешься?

Кузьма-Демьян виновато развел крыльями, потом сложил их – и спикировал в открытую дверь избы, на свое привычное место.

– Больной на обе головушки, – проворчал Костя. Подошел к телеге и положил птичий подарочек на сено, чтобы рассмотреть.

Перед ним был глобус. Не нынешний – легонький, пластмассовый с подсветкой и проводом, а массивный, на бронзовой подставке и с бронзовым же шпеньком на вершине, где Северный полюс.

Если бы на месте Кости Жихарева был ботан Филимонов по прозвищу Джульверн, он бы понял, какая дорогая и древняя вещь перед ним.

Ботан Филимонов сразу же увидел бы, что наклон земной оси на этом глобусе не соответствует нынешнему, а расположен под прямым углом. Что очертания континентов не всегда совпадают с привычными нам. Что нету сетки параллелей и меридианов, зато есть изображения всяких невиданных существ и бородатые головы с надутыми щеками. Что полустертые надписи выполнены какими-то неизвестными знаками…

И крепко задумался бы несчастный Джульверн, и долго бы маялся потом, стараясь разгадать тайны старого глобуса. Поскольку от ума бывает только горюшко…

Зато Костя в счастливом своем невежестве решил, что глобус просто как бы очень прикольный. Что именно это поганое слово означает, никто не знает, зато все его употребляют.

Костя взял у рукомойника полотенце, намочил его и тщательно вытер пыль с поверхности глобуса. Хорошо, что прабабушка этого не видела, а то бы она внучку напинала! Полотенце ведь для лица, а для пыли есть тряпка!

Тут малому показалось, что по глобусу пробежала дрожь. Костя от неожиданности чуть не выронил птичий подарок.

Но все-таки выронил, когда услышал дребезжащий голосок:

– Выпусти меня!

Ну, Костя и выпустил.

Вообще-то говорящие глобусы и карты существуют уже довольно давно. Еще никаких компьютеров не было, а в музеях и в хороших школах местные умельцы мастерили такое диво. Ткнешь указкой в обозначенную точку, замкнешь контакт – и сразу следует рассказ о том, что в этой точке находится: или город, или месторождение, или молодежная стройка. То есть включается магнитофонная запись.

Но вот чтобы глобус просил выпустить…

– Идиот! – возмущался голосок. – Твое счастье, что я на сено упал! Выпусти меня, говорил, а не брось оболочку!

– Типа как выпусти? – сказал Костя и снова взял глобус в руки.

– Шпенек наверху видишь?

– Вижу…

– Откручивай!

– Ну да, – сказал Костя. – Если я чего-нибудь разберу, меня всегда ругают… Хворостиной…

– Тебя еще поленом не ругали, – сказал внутренний голос глобуса. – Откручивай, не пожалеешь. Будет тебе счастье.

И тут Косте, как маленькому, полезли в голову разные сказки.

– Ты что – типа как бы джинн?

– Ага. Старик Хоттабыч. Трах-тибидох. Выпускай меня, скучно мне тут… Надоело…

– Мне тоже скучно, – с пониманием сказал Костя и стал откручивать шпенек.

– Не сломай! – командовал голосок. – Осторожно! А то я тебя знаю! Плоскогубцы возьми – там от времени резьба уже совсем пригорела…

Ботан Филимонов вот уж точно не смог бы справиться с этим делом, напортачил бы выше крыши. Но у Жихарева были очень сильные пальцы, так что управился и без плоскогубцев…

– Теперь ось вытаскивай!

Когда Костя вытащил позеленевшую от времени ось, глобус распался на две половинки.

Но не повалил дым, не грянул гром, не сверкнула молния – обнаружился совершенно круглый человечек в малиновом пальтеце… Да нет, не человечек… Людей таких не бывает, и нелюдей тоже…

– Ты… ты кто? – сказал Костя.

– Жак-Ив Кусто! – рявкнул круглый. – Лиловый негр в манто! Невежда! Дети малые – и те знают, кто такой Виссарион Глобальный! Можно просто – Глобальный…

– А Глобальный – это кто?

– Про домового знаешь?

– Да бабаня уж нагрузила! Когда я его блюдце с молоком в темноте опрокинул…

– Так вот Глобальный – почти то же самое, только в мировом масштабе!

Но Костя не впечатлился масштабом и сказал:

– Ну и что мне теперь с тобой делать?

– Ха! – сказал Глобальный. – Тут вопрос – что я теперь с тобой сделаю. Могу за освобождение наградить, могу и это… Покарать…

– Ну ты, – сказал Костя. – Не больно-то тут… Каратель нашелся! И вообще я тебя где-то как бы видел… Типа сто раз уже…

– Явно ты меня с кем-то путаешь, – сказал Глобальный. – Ну ладно – выкладывай свои три желания, да я дальше покачусь… Только не тяни!

Костя много чего хотел. Собственный спортзал, например, со всеми положенными тренажерами, домашний кинотеатр, огромный аквариум с морскими рыбами…

– Голова садовая, – сказал Глобальный. – Квартирка-то у вас небольшая, куда это все поместится?

– А ты откуда про нашу квартиру знаешь? – изумился Костя.

– Я все знаю. Я, брат, информацию прямо из Космоса черпаю. Да и убогие какие-то у тебя желания, даже неинтересно… Мечтать надо широко, высоко и глубоко! И даже в четвертом измерении! Ну-ка соберись, напрягись и…

Костя собрался, напрягся и неожиданно для себя выпалил:

– Хочу стать как бы богатырем типа на коне, в смысле с мечом, при всех делах и со всеми прибамбасами!

– Принято!

Грянул какой-то приглушенный гром, потемнело у паренька в глазах, потерял он себя на миг, а когда очнулся – увидел, что сидит на детской пластмассовой лошадке, держит в руке пластмассовый же коротенький меч, на голове у него картонный шлем, а картонные латы обвешаны какими-то подозрительными бубенцами…

– Обман! – заорал Костя так сильно, что у лошадки его отвалились колесики. – Так нечестно!

Он вскочил и пнул бедную лошадку. Она перелетела через плетень и приземлилась только через три соседние усадьбы, прямо в клубнику старика Европеича. Бубенцы на доспехах как-то очень противно задребезжали.

– Все честно, – возразил Глобальный. – Я все в точности выполнил. Теперь ты как бы богатырь, под тобой был типа конь, рука твоя сжимает в смысле меч, ты при всех делах, да еще и с прибамбасами – вон как славно звенят! Грамотно формулировать надо! Так что продолжай желать! А то мне некогда – ждут великие дела!