Костя, как раз заканчивающий проигрывать все, что ему досталось от партий с Эдом, радостно помахал рукой.
«Ну не идиот?! Продуется же в ноль, если немедленно не остановится… Ладно, еще одна партия и пора валить отсюда», - Эд снова с аппетитом взглянул на декольтированную прелесть в углу зала.
Подошел Тара, изо всех своих пацанских сил старавшийся выглядеть спокойно, но то и дело выдававший себя нервным похлопыванием кия по руке.
- Ну что, еще партию?
- Давай, последнюю, - Эд ни секунды не сомневался, что сейчас его соперник поставит все, что осталось.
Следовало отдать должное - осталось у них немало. По крайней мере, Тара назвал сумму, равную всему, что Эд выиграл за вечер.
Эд изобразил недолгое колебание. Затем кивнул. Глаза Тары многообещающе полыхнули, и Эд принялся разбивать…
Партия не оказалась слишком сложной, но принесла Эду жгучее удовольствие - у него наконец-то получились два угловых шара, которые раньше он считал для себя практически невозможными.
Положив кий, он поднял взгляд на противника и увидел, как у того мелко-мелко подрагивает уголок правого глаза. И смотрит при этом Тара куда-то за спину Эда - туда, где оставался за столиком в стельку пьяный Антон. Вот только Антон оказался не настолько пьяным, как до сих пор талантливо изображал, и теперь на удивление твердым шагом приближался к Эду, разыгрывая еще одну партию. На этот раз - с оттенком уголовщины.
- Эй, ты! Я те че, не говорил? У нас так дела не делаются! Говорил, ну?…
При ходьбе Антона слегка качало - не кефир все-таки он цедил весь вечер, но даже в его нетвердых движениях сквозила опасность. Расписывая воздух своими растопыренными пальцами, он подошел уже почти вплотную. А люди, только что так восхищавшиеся мастерством Эда, вдруг стали необыкновенно заняты - их взгляды старательно избегали части зала, где стоял победитель.
Он оказался в полном одиночестве. Даже Костю Сергей куда-то увел… Хотя с него-то какой прок?
«Твою мать…» - устало подумал Эд.
- Эй, я с тобой говорю, сюда смотри! Клоун, бля, цирк тут устроил! Бабло наше гони давай, как там тебя… Эдик… О! Хорошо рифмуется…
Эд не понял, как очутился на полу. Он с легким недоумением смотрел на спину Антона, крепко прижатого коленом - черт, его собственным коленом! - к полу… И на руку этого придурка, заломленную до хруста его, Эдовой, рукой… И не мог вспомнить, как и когда это сделал!
Мужская часть посетителей сгрудилась вокруг них (когда?), сильно посмелев. Нет, не настолько, чтобы принимать участие в разборке на чьей-либо стороне, но все же Эду почудился одобрительный оттенок в ропоте толпы.
Тара почему-то стоял в стороне, усиленно делая вид, что не имеет к происходящему ни малейшего отношения.
«Руку боится повредить, падла!» - догадался Эд и сильнее вдавил колено. Антон заорал благим матом.
Хорошо. Теперь оставалось уточнить детали.
- Меня зовут Эд, - спокойно произнес он почти по слогам, как при разговоре с не особо сообразительным ребенком. - Повтори.
- А, твою ма-а-ать! Больно как… Пусти… больно-о-о!
- Повтори: «Эд». И запомни.
- Эд, Эд!… Эд! Пусти, говорю! Эд же! Ур-р-о-о-од…
Одним плавным движением Эд поднялся с пола, продолжая удерживать в поле зрения парней. Он ощущал себя, как воздушный шар, наполненный гелием, - легко, пусто и весело! Ни дрожи. Ни колотящегося сердца. Он был средоточием спокойствия в этом мире.
- Я к вам не совался. Игру сами предложили. На жизнь я зарабатываю другим, и мне хватает, - Эд швырнул на стол, за которым только что с таким удовольствием проводил вечер, два своих последних выигрыша. - Без обид. И еще, советую хорошо запомнить мое имя!
Он подхватил куртку и направился к выходу. Его шаги были тверды и рассчитаны до миллиметра. На лестнице он остановился, прикурил и оглянулся.
Зал застыл. Только Антон на полу поскуливал, массируя вывихнутую руку.
Эд надел очки и шагнул в темноту подворотни, откуда уже неслись радостные возгласы Кости: «О, а ты что, уже уходишь?…»
Театр абсурда
Эд не заглядывал в бильярдную почти две недели. Работодатели, обсуждение деталей, поиски квартиры и машины, банальное налаживание быта - все это отняло время.
Но в очередную пятницу под вечер он вдруг подумал о «Шарman'щике» и сразу же отправился в центр города искать клуб на новой машине - «хонде» классических обтекаемых форм и изумрудного цвета (тон в тон с сукном - хороший знак!). Парень, продававший ее, смотрел с такой тоской, что Эд вспомнил себя самого месяц назад…
«Неужели целый месяц?…» - от этой мысли стало страшно.
Ему казалось, что с каждым проведенным в новом городе днем он теряет частичку ее. Что между ними расширяется трещина и разносит на расстояние - дальше и дальше. И неизбежно (скоро!) наступит момент, когда крошечная фигурка на той стороне обрыва исчезнет совсем… Ведь сумасшедшие сны, наполненные горечью цветов и холодом ее рук, перестали тревожить Эда с первой же ночи после переезда.
А это означало еще одну маленькую потерю в череде больших…
Но сам город ему нравился. Шикарно блестящие высотки, обилие дорогих машин и красивых женщин и какое-то магнетическое спокойствие, навеваемое самими улицами - все это располагало к доверительным отношениям…
Подъезжая к клубу, он улыбался, того не замечая.
Было рано и пусто, только за самым дальним столом склонился кто-то незнакомый. Эд сделал заказ, игнорируя бармена, который косился на него с явной опаской, и пошел разминаться в ожидании интересных противников.
Он катал шары из угла в угол - долго, без всякой цели, просто тренируясь, пока не заметил, что зал уже полон и внимательно следит за его молчаливыми упражнениями. В конце концов один из наблюдавших, почти совсем седой мужчина чуть за сорок, предложил сыграть на интерес. Он представился как Игорь и уже минут пятнадцать спустя завоевал уважение Эда - вот кто действительно был профи! Шары двигались по сукну как влитые, ни следа неуверенности или напряжения в кистях рук и позе. Он играл безупречно! Рядом с ним Эд почувствовал себя учеником - забытое приятное ощущение…
С тех пор они с Игорем встречались за столом регулярно. Особо даже не договариваясь (да и почти не разговаривая вовсе). Просто сразу стало ясно: пятница устраивает обоих, а если не складывалось - что ж, были и другие партнеры… Если их можно так назвать.
За филигранно-выверенными, напоминавшими стройные математические системы партиями Эда и Игоря зрители наблюдали, затаив дыхание и не смея отвлечь творящих чудо лишним движением.
Игру на деньги больше не предлагали.
В свой третий вечер в «Шарman'щике» он наткнулся на «компанию» во главе с Тарой (или Антоном?). Но парни прошли мимо, не предприняв попытки зацепить. Или поздороваться. И спокойно обдирали кого-то за угловым столом до самого закрытия.
Похоже, инцидент был исчерпан.
Разумеется, узнал о его лаврах и Костя. Он выследил его в клубе (кто ж даст свой номер такому козлу?). Восторженные вопли на весь зал о том, «какой он крутой мужик», заставили Эда поморщиться - он всерьез опасался, что Костя полезет обниматься. Но обошлось. С тех пор Константин не вмешивался в игру Эда, ограничиваясь молчаливым обожанием со стороны и бесполезными попытками примазаться к его успеху.
Но было у них все же и кое-что общее - любовь к местной фауне женского пола.
Игорь, несмотря на виртуозное владение кием, вне стола становился нервным занудой. Поэтому после игры Костя с его неугомонно-оптимистичным характером оказывался очень кстати Эду, который раскрывать рот для разговоров вообще не любил. И тогда яркие птички, обладающие маниакальной привязанностью к компаниям, сами слетались к их веселому столу поклевать с рук…
Так и текла его жизнь - между работой и скукой одиноких вечеров. Между бильярдом и новыми женщинами. Между красивыми и одинокими. Между любительницами и профессионалками.
