5. В то время это казалось разумным решением.

6. Прочее как обычно.

(Только представьте себе — Принцесса Кейт забеременела до замужества!!! Я постаралась ради Джона скрыть, насколько я шокирована. Из чистой формальности, чтобы он не подумал, что я склонна к истерикам. Но потом я задумалась. Что как обычно? ЧТО ТАКОЕ как обычно? Почему люди женятся? Особенно те из них, которые по-настоящему друг друга никогда не любили.)

См.: У Кого Любовь Сильнее?

Скука

Прошло всего шесть месяцев между тем, как умерла мама, и тем, как заболел отец. Это не было совпадением. У него всегда была сильная воля. Он таким образом пытался справиться со смертью матери, загонял себя в жесткие рамки, и это его поддерживало даже в те моменты, когда он падал духом. Каждый день он ел одну и ту же пищу, и еще он изобретал эту свою удивительную таблицу с бесконечным множеством окошек, в которых надо было ставить галочки каждые полчаса. По сути, он настолько погрузился в работу с таблицей, что у него практически не оставалось времени пообщаться со мной. До самого конца.

Джон пришел на следующий день, когда я его не ждала. Мне, конечно, было приятно, но я продолжала смотреть телевизор у него из-за плеча, потому что моя любимая передача бывает по средам, и там как раз было самое интересное место.

— Я думал, ты будешь рада меня видеть, — сказал он в конце концов, — но я тебе здесь не нужен.

Он был прав. Странно, но я поняла, что происходит, только когда он совсем уже собрался уходить. Я спросила, когда он зайдет ко мне в следующий раз. Я умоляла его остаться. Если уж он собирался от меня уйти, я должна была сделать все возможное, чтобы его удержать.

См.: Много Денег, Фата Моргана, Щепетильные Вопросы.

Слежка

На следующий день Салли призналась мне, что некоторое время не виделась с Колином. Она сказала, что, в общем-то, ничего страшного, потому что у нее все равно куча дел, но меня это заставило задуматься. Какое-то время я не гуляла по его улице, так что я отправилась туда вчера вечером.

Света в его доме не было, и, когда я заглянула в садик, там не было ни игрушек, ни качелей, вообще ничего. Думаю, Колин очень жестокосердечен. Он, наверное, уехал на выходные с семьей, и ей ничего не сказал. Джон, по правде говоря, тоже недалеко от него ушел, но вот что забавно: я не смогла себя заставить пройти дальше по этой улице. Обычно я хожу там позднее, когда на улице уже ни души и он точно меня не увидит. Один раз было просто ужасно. Я стояла и пыталась вычислить, где у них какая комната, как вдруг услышала, что возвращается Кейт. Она была с подругой, и они хохотали, держась друг за друга. Мне пришлось забежать к ним на газон и спрятаться за изгородью. Кейт все время повторяла, какой хороший получился вечер и как замечательно они поболтали, и они снова захохотали. Она долго возилась с замком. И когда она наконец вошла, то тут же прокричала, что она уже дома. Всех, наверное, перебудила.

Всю ночь мысль о том, как дома Джон с детьми дожидается ее возвращения, не давала мне уснуть. У них в доме было очень одиноко, но Кейт казалась такой счастливой. Она что-то напевала, когда рылась в поисках ключей, потом орала, что она дома.

См.: Вот Так Колин, Лесбиянки, Экстраординарное, Юность.

Совсем Неприлично

Пукать неприлично. Пердеж всегда случается непроизвольно.

Увести мужа у женщины — это непростительно. Любовь приходит сама по себе.

До тех пор пока ты не станешь достаточно большой, говорить о сексе настолько неприлично, что каждый раз, как что-нибудь такое услышишь, пробивает на хи-хи.

Иногда мне кажется, что Джон вообще раньше не занимался сексом. Он сразу так возбуждается, когда я просто говорю, что мы можем быть совершенно свободными и откровенными друг с другом. Он говорит, что благодарит Господа за современную женщину. Как-то ночью он спросил, какая у меня самая сокровенная мечта.

— Надо подумать, — ответила я.

Я хотела было рассказать ему что-нибудь, чтобы выглядеть в его глазах смелой и сексуальной, но не слишком пошлой.

Но тут он поведал мне о своей мечте.

Он сказал, что хочет как-нибудь прогуливаться по улице поздно ночью. В некоторых домах еще будет гореть свет, и в одном из окон занавески не будут задернуты. Он сможет заглянуть прямо в комнату. Проходя мимо, он услышит из открытого окна крик «Возьми меня». Внутри, говорит, красивая парочка будет стоя заниматься любовью. Женщина заметит Джона из-за ритмично вздымающегося и опускающегося плеча мужчины, но потом мужчина заметит его тоже. Он вынет из женщины, повернется и чуть отодвинется в сторону. Потом женщина подойдет к окну и жестом пригласит Джона войти в дом. Она даже не поправит задранную юбку. Она будет стоять и смотреть за тем, как Джон открывает парадную дверь, и мужчина тоже. Переступив через порог, Джон начнет расстегиваться.

Тут он умолк. Дышал он прерывисто. Я похлопала его по плечу и сказала, что все нормально, ничего страшного. Он выглядел слегка удивленным, но потом, когда мы занимались любовью, я не двигалась. Просто лежала на спине, как девственница. Проснувшись посреди ночи, я обнаружила себя лежащей в позе эмбриона. В животе что-то неприятно возилось, и сначала я не могла понять. Что это. Потом я вспомнила. Это была ревность.

Влюбиться может каждый. Но желать неизвестную женщину — это совсем другое.

См.: Жи-Точкинс, Какая Зависть?, Лесбиянки, Чайкс.

Станции

На нашем месте вы бы тоже были крайне осторожны при людях. Мы с Джоном встречаемся в ближайшем городке, а после я сажусь на поезд, идущий домой. Он всегда провожает меня до станции, и мы прощаемся за руку. Это трудно объяснить, но когда я сажусь в поезд, мне кажется, что от меня исходит божественное сияние. Я прохожу на свое место и чувствую себя какой-нибудь секретаршей, которая мечтает однажды протянуть своему боссу красиво напечатанную стенограмму и прикоснуться к его волосам.

Но потом я сажусь и непременно матюкнусь пару раз, как только представлю себе, как Джон возвращается домой к Кейт.

Однажды в вагон через закрывающиеся двери успела заскочить парочка. Ему лет под пятьдесят, коротко стриженные седые волосы, деловой костюм, боксерское лицо, как у человека, который пусть с трудом, но все же выбился в люди. Она — просто красавица. Чуть за двадцать, нежнейшая кожа и много-много длинных черных кудрей. Сначала они смеясь откинулись назад, чтобы отдышаться после бега, а потом стали целоваться. Чуть погодя я заметила, что его рука поползла по ее колену и дальше. Его дыхание стало прерывистым, глаза затуманились, но, когда на них упялился весь вагон, они отлепились друг от друга. Некоторое время они смотрели в разные окна, но потом опять прижались друг к другу. Она встала, и он за бедра усадил ее к себе на колени. Мы все, кто были в вагоне, заулыбались и переглянулись. Это было как при молниеносной атаке, их страсть носилась по вагону, уничтожая нас всех винтовочными залпами.

Вскоре, однако, они вышли в тамбур, и мы потеряли их из виду. Единственные два предмета, которые свидетельствовали о том, что они не сошли с поезда, были портфель и газета, брошенные на багажной полке над тем местом, где они сидели. Когда поезд подъехал к нужной мне станции, я специально вышла через тамбур, чтобы еще раз их увидеть. Они стояли в межвагонном отсеке, завернувшись в пальто, и двигались так медленно и осторожно, как будто спали и танцевали во сне. Я думала о них всю ночь.

На следующий день на станции, как только Джон собрался пожать мне руку на прощание, я притянула его к себе и поцеловала — как надо.