Кэрли лежала, прислушиваясь к разудалым выкрикам с заднего двора, и копила злость. Когда накопится достаточно, она встанет, отыщет двух мерзавцев – Ши и наверняка помогавшего ему Аластора – и выскажет им все, что о них думает. Бабушка Кэрли по материнской линии родилась в Асгалуне, и внучке (подлинное имя которой звучало как Кэтерлин-Нирена Бар-Азарак) передалось ее несравненное умение затевать скандалы, после которых противник долго не мог очухаться.

Ши, по мнению Кэрли, вполне заслуживал небольшой взбучки. Только ему мог придти в голову столь пакостный замысел: прокрасться ночью в комнату бедной девушки, растянуть над кроватью простыню и заорать прямо в ухо: «Кэрли, пожар! Потолок рушится! Беги!»

Распахнув глаза, она увидела серое полотнище, медленно опускающееся прямо на нее. Спросонья Кэрли приняла его за обвалившиеся балки, и заголосила, призывая на помощь.

Ответом ей послужил дружный хохот, шлепанье убегающих ног и стук захлопнувшейся двери. Убедившись, что это обычная ткань, Кэрли начала выпутываться из складок, проклиная все на свете.

Именно в этот момент ворвались услышавшие ее крик Феруза и Джай. Туранка, поняв, что имел место очередной розыгрыш, откровенно расхохоталась и ушла. Лицемер Джай пообещал, что непременно отыщет виновных и поинтересовался, не нужен ли пострадавшей сторож на эту ночь, дабы происшествие не повторилось. Кэрли без малейшего сожаления выставила Проныру за дверь, а дверь подперла сундуком.

Заснула она с трудом. Сначала долго прислушивалась к малейшему скрипу в коридоре и на лестницах, попутно размышляя о судьбе таинственного золотого жезла, два дня назад похороненного в нужнике. Джай и Конан затруднялись даже представить, что такое они могли прихватить в доме городского советника Намира по прозвищу Гнус. Вещица, уложенная в бархатный футляр, хранилась вместе с остальными безделушками. Проныра счел ее вполне привлекательной, чтобы забрать, сунул в мешок, остальное компания видела сама. Феруза несмело предположила, что жезл мог оказаться пресловутой «волшебной палочкой» или предметом какого-либо культа. Это вызвало сдержанное отвращение Конана – по неведомым причинам он недолюбливал магию и все, с ней связанное.

Сошлись во мнении, что Ши поступил верно. Трактирщица Лорна покривила губы, сказав, что лучше бы жезл бросили в огонь, но, поскольку извлечь его невозможно, пусть остается там, где есть.

Зевая, Кэрли неохотно выбралась из-под покрывала и поковыляла к умывальному тазику. Умылась, попутно напомнив себе, что надо будет нажаловаться Лорне – слуги опять ленятся менять воду по утрам. Протянула руку к щетке для волос… и нахмурилась, заметив подозрительный выступ на резной спинке кровати, которого еще вчера не существовало. Опять чьи-то шуточки?

Не долго думая, девушка запустила в неведомо откуда взявшуюся завитушку расческой. Та издала короткий недовольный звук, сорвалась с места и, враскорячку пробежав по одеялу, запрыгнула на подоконник. Конечно, Мириана. Кто же еще? Влезла через открытое окно и устроилась ночевать.

Мириана принадлежала Райгарху. Это была ящерица – здоровенная нахальная тварь длиной в пять или шесть ладоней. В Туране ее сородичей именуют ксилу. Они обитают в пустынях, охотятся на мелких зверьков и довольно непривлекательны на вид: в каких-то выростах, складках, морщинах, да еще с маленькими рожками на чрезвычайно самодовольной морде. Однако Райгарх полагал свою любимицу редкостной милашкой.

К сожалению, за время жизни с асиром Мириана обзавелась уймой дурных привычек содержанки – вороватостью, склонностью к подхалимству и невоздержанностью в еде и питье. Красть она предпочитала мелкие блестящие вещицы, которые изобретательно прятала. Пищу и выпивку с милой бесцеремонностью заимствовала из тарелок постояльцев. Райгарха это забавляло, прочих раздражало. Хисс проникся к ящерице лютой ненавистью – после того, как она разбила и вылакала купленную им втридорога бутылку редкого вина – и вынашивал планы ее убийства.

Худшим из качеств Мирианы являлась способность быстро менять цвет в зависимости от окружающей местности. Стоило ей неподвижно посидеть на столе или стене – и ее не отличишь от досок или камня. Последняя выходка Мирианы едва не привела к тому, что трактир лишился старшего повара. В поисках тени ксилу забралась в кладовку, где хранились колбасы и другие копчености, уцепилась за свободный крюк и задремала. Почтенный Гикол, явившись за припасами к ужину, снял ее оттуда и бросил в общую корзину, пребывая в полной уверенности, что имеет дело с безобидным окороком. Очутившись на разделочной доске, ящерица внезапно проявила любовь к жизни, вернулась к истинному обличью и дала деру.

Гикол клялся, что треклятая зверюга нарочно ждала, пока над ей не занесут нож и только тогда пошевелилась. Ужин в тот вечер подали после наступления темноты, ибо Лорне пришлось уговаривать разгневанного кухаря не бросать «Нору» и заверять, что подобного впредь не повторится. Райгарх в течение двух последующих дней вел себя на удивление тихо, а ксилу где-то пряталась.

– Кыш отсюда! – Кэрли замахнулась на чешуйчатое создание подушкой. Мириана прошипела нечто оскорбительное и гордо удалилась вверх по стене. Девушка выглянула в окно, подтащила поближе табурет и уселась совмещать приятное с полезным – взирать на бесплатное представление и причесываться.

Обычно на задних дворах принято разбивать огороды, строить загоны для животных или сараи для лишнего имущества. Лорна поступила в согласии со своим разумением и наперекор традициям. Невысокий каменный забор разделял двор на два участка – побольше и поменьше. Тот, что поменьше, расчистили и засыпали мелким песком. В углу возвели диковинного вида постройку из тонких брусьев, канатов и перекладин. Жильцы «Норы» частенько имели отношение к военному делу, вот бритунийка и решила создать для них место, где можно размяться и позвенеть оружием без помех и лишних глаз.

Другую часть двора занимал крохотный садик – узкие дорожки, ровно подстриженные кусты акаций, неизменный туранский жасмин и редкий в Заморе белый шиповник. Лорна потратила кучу денег, чтобы ей привезли несколько кустов аж из самой Аквилонии. Посреди рощицы виднелся легкий полосатый навес, под ним стояли вкопанные в землю стол и скамейки из бамбуковых стволов. Здесь велись переговоры, обсуждались дела и заключались сделки. Небольшой круг людей также знал, что в глубине сада прячется беседка из лиан, а в ней находится низкая и очень удобная кушетка с одним большим недостатком – она скрипела. Мужская часть постояльцев время от времени меняла разболтавшиеся пружины и чинила порванную обивку. Ши заверял, что кушетка служит отличным способом проверить, есть ли у вашей подруги чувство юмора. Если засмеется, слыша ритмичный скрип, значит, с ней можно иметь дело. Если нет – подыскивайте другую.

С утра сад пустовал, зато на песчаной площадке жизнь била ключом. Сооружение, прозванное Аластором «Костоломкой», облюбовали Хисс и Джай, но вместо того, чтобы подтягиваться, они глазели на Райгарха и Конана. Хисс заметил торчавшую в окне комнаты девушку, махнул ей рукой, указав на парочку варваров.

Кэрли не разбиралась в воинских искусствах, однако, как всякая жительница Шадизара, знала многое о приемах уличных потасовок и том, как отвадить чересчур назойливого ухажера. Насколько она понимала, Райгарх натаскивал Конана на владение именно этими уловками, вполне заслуживавшими наименования «грязных». Вдобавок асир считал необходимым сопровождать занятия потоком разнообразных указаний, перемежаемых с прямыми оскорблениями. Кэрли вначале решила, что так и полагается, но позже догадалась: столь странным образом Райгарх пытался отучить Конана от вспыльчивости и привычки по любому поводу кидаться в драку. Тот порой слишком болезненно воспринимал любые шутки и высказывания в свой адрес.

Две луны относительно спокойной жизни сделали диковатого мальчишку-варвара отчасти похожим на человека. Кэрли с сожалением размышляла, что Малыш мог бы обращать побольше внимания на тех, кто живет рядом с ним, и старалась почаще попадаться ему на дороге. Хисс, заметив ее поползновения, безжалостно высмеял приятельницу, заявив, будто Малыш по причине крайней молодости и совершенно иного воспитания вряд ли понимает ее намеки. Потом добавил: