Глава «Как великий хан приказал своим людям, чтобы они принесли ему мясо дичи» повествует о том, что в зимние месяцы, когда император проживает в своем «главном городе», Камбалуке, его офицеры должны охотиться каждый по 40 дней и присылать ему мясо и шкуры диких животных. Затем вторая глава: «Здесь расскажу о львах, леопардах и волках, прирученных для охоты». Пантеры или тигры, волки и рыси «берут крупных животных, даже кабанов; большие орлы, натасканные на то, чтобы брать диких волков, ланей и лис». Другое сообщение («Здесь расскажу о двух братьях, которые охотились с собаками») рассказывает о двух «баронах»: одного звали Бай, другого — Мин-гам, под началом каждого находилось 10 000 человек, люди одного — в одеждах ярко-красного цвета, другого — синего; они наблюдают за охотничьими собаками. Когда император идет, в первые дни марта, к океану в районе залива Печили и Мукдена, он имеет при себе 10 000 охотников для ястребиной охоты с 500 кречетами, чтобы охотиться на птиц на реках и болотах («Как Великий хан идет по следу»). Для него возводили прекрасный шатер из шкур тигров, горностаев и соболя. Охота продолжалась с марта до середины мая. Наконец, последняя из этих глав, образующих трактат об охоте, повествует о пышности двора и возвращении из похода: «Как Великий хан содержит большой двор, когда возвращается с охоты на птиц и устраивает большой праздник».

Ни одному из аспектов жизни двора Марко не уделяет столько внимания, не посвящает столько обстоятельных рассуждений. Это лучшие картины книги. Марко показывает с большой серьезностью все районы, где ловят и выращивают породистых ястребов, предназначенных для двора. В Чианду (Шанду), летней резиденции Кубилая, в северной части Великой Стены, император выращивает на своих землях большое количество диких животных, «чтобы кормить кречетов и ястребов, которых он держит…, и он даже проведывает их каждую неделю». И в Сиаганоре, другом летнем дворце Монголии, там, где можно найти «много пород птиц», хан живет охотнее, единственно ради удовольствия ястребиной охоты. Наш рассказчик описывает с большой точностью пять видов журавлей («одни из них — маленькие и имеют длинные перья, свисающие, красные и черные, очень красивые»). Там также находится долина, «в которой господин сделал несколько домиков, в которых он содержит в большом количестве куропаток. И их там так много, что это чудо».

Над этими главами автор трудится, не скрывая удовольствия. Видно, что это одно из самых любимых его занятий: организация императорской охоты, внимательное изучение хищных птиц и дичи, диких животных в горах и болотах интересуют его гораздо больше, чем выращивание шелковых коконов и выработка ценных тканей.

Мало существует знаменитых произведений, прошедших такую же сложную фазу разработки, как «Описание мира». Многие аспекты процесса подготовки и написания книги нам неизвестны. Об этом часто забывали исследователи. Таким образом, спустя более чем два века после выхода книги появились безосновательные и предвзятые мнения и выводы, которые повторялись впоследствии и даже приобрели вид неоспоримых истин. Мы берем на себя смелость не только оспаривать первоначальный (оригинальный) язык этого произведения, но и само его название. Многие цитируют название «Описание мира», в то время как есть и другие, мало принятые, не популярные, придуманные позднее — «Книга чудес» или «Миллионе». По нашему мнению, они подходят гораздо больше и совсем по-другому действуют на воображение.

То, что книга не создавалась лично и непосредственно самим Марко Поло, является фактом, никогда не подвергавшемся сомнению. Ни один серьезный автор не отказывается от этого, и ни один научный труд, основанный на исследовании архивов, не пытался «реабилитировать» венецианца и присвоить ему все почести автора и редактора. Но как только комментарий касается содержания и стиля речи, мы легко забываем этот реальный факт. Некоторые труды (самые скороспелые) вообще его игнорируют. Другие умалчивают об этом из необычайной скромности и отказываются делать единственно верные выводы. Особенно упорно отрицается, что композиция, выбор или отклонение (вычеркивание) того или иного эпизода принадлежат с одной стороны, безусловно, путешественнику, который рассказывает или диктует, а с другой стороны, столь же безусловно — писателю, компилятору, профессионалу. Мы не говорим уже о литературных реминисценциях, которые присутствуют в книге самым недвусмысленным образом.

Без этой встречи «Описание» не было бы создано, так как мы знаем, что по прошествии трех лет после возвращения ничего не было предпринято в этом смысле. Ни Марко, ни его отец, ни его дядя, кажется, не брались за перо, чтобы рассказать что бы то ни было о своих удивительных приключениях. Тем более они не могли перенять язык какого-либо редактора, лучше них разбиравшегося в моде и способах завоевания популярности, способного интерпретировать их воспоминания, придав подобающий вид произведению, предназначенному для изысканной публики.

Путь самого Марко Поло до его пленения в Генуе и, следовательно, дата редакции книги остаются предметом изучения и не выяснены окончательно.

Самая древняя традиция, начавшаяся с доминиканца Якопо д’Аккви, современника или почти современника братьев Поло, автора трактата под названием «Imago Mundi», утверждает, что венецианец был пленен на Востоке, в открытом море у порта Аяс, когда генуэзцы, уступающие в количестве кораблей и вооружении, однако захватили или потопили три красивых торговых корабля из Венеции. Капитанский корабль принадлежал Марко Базеджио, который был родом из семьи, связанной с семьей Поло. Эта победа получила значительную огласку и вдохновила поэтов и трубадуров Генуи на настоящие триумфальные песни. Но мы сталкиваемся здесь, если следовать рассуждениям Якопо д’Аккви, с явной неточностью: эта битва при Аясе произошла в 1294 году, то есть за несколько месяцев до возвращения Поло из Китая! Можно, конечно, поспорить о месяце или представить себе, что этот бой состоялся немного позднее или даже произошло пленение всего лишь одного венецианского корабля. Такие уловки не приносят ничего. Тогда следовало бы признать, что, едва вернувшись в Венецию, Марко снова отправляется в плавание на Восток, в то время как торговая ассоциация, которая связывала его с родственниками, fraterna семьи Поло, была уже распущена.

Мы предпочитаем доверять венецианцу Рамузио, без сомнения, лучше информированному о тех или иных событиях, касающихся его родного города. Он датирует вышеупомянутое событие (конфликт на море с генуэзцами) 7 или 8 сентября 1298 года. Эта дата нам совершенно подходит, так же как острова и место: Curzola (Scurzola) или Согсуге (Корчула, Курцола) близ далматинского берега Адриатического моря.

Это произошло во время одного из самых значительных конфликтов, отражающего, как и все другие, борьбу за власть и влияние на Востоке между двумя вечно враждующими морскими республиками. Год был один из самых мрачных в истории Венеции. Генуэзский флот одержал сокрушительную победу, уничтожил большую часть венецианских галер и взял в плен несколько тысяч (вероятно) человек. Венецианский флот возглавлял адмирал Андреа Дандоло, генуэзским командовал капитан Ламба Дориа, воспетый в генуэзских хрониках за силу духа и героизм, проявленные в этом бою, несмотря на гибель одного из сыновей. Генуэзские летописи перечисляют все погибшие корабли противника и пленников, прибывших в Геную закованными в цепи. Среди них был Марко Поло, командовавший одной из галер. Триумф был отмечен большими празднествами в порту, в городе и особенно на маленькой площади Пьяцца Сан Матео, принадлежавшей семье Дориа. Их подвиг увековечен двумя восхваляющими надписями на мраморных плитах, одна — в прекрасном дворце Ламба, другая — на фасаде церкви их клана, указывающая число пленников — 7 400. Решено было каждый год 8 сентября, в день Девы Марии, возлагать pallium из золотой ткани на алтарь Девы Марии в маленькой церкви.