Марко всегда пользуется этими законченными формулами, перенося их из одной главы в другую, не заботясь об оригинальности. Он говорит, не вдаваясь в детали: удивительные чудеса, баснословные цифры, невероятные богатства, и так как человек не может в это поверить… — не будем больше об этом говорить. Он немного отступает от этой манеры, вспоминая торговлю на Голубой реке, в низовьях возле Нанкина, в городе Виги (Цзинь-хуа). Там река «очень широка — 10 000 ли — не меньше, и надо идти более чем 100 дней от одного главного пункта в другой. И поэтому этот город — торговый…» Великий хан извлекает из этого значительную выгоду, «так как по этой реке приходит больше кораблей и больше богатых товаров и ценностей, чем идет через все реки и через все моря христиан, и она кажется наполовину не рекой, но морем». На всей протяженности этой реки можно насчитать 400 больших городов, которые имеют корабли и занимаются разного рода коммерцией, как в верховьях, так и в низовьях. Это большие корабли с шатрами на борту, с одной мачтой, несущие до 1 200 кг груза. Последуем за несколькими более точными указаниями: «И рассказывает вышеупомянутый мессир Марко Поло, что он слышал, как говорили тому, кто для Великого хана сохранил взимание налогов и дорожных пошлин на этой реке, что там проходит в год, поднимаясь по течению, 200 000 кораблей… без тех, которые возвращаются». Таким образом, это сведения из вторых рук: труд скорее теоретика, чем непосредственного наблюдателя.
Кажется, Марко не особенно интересуется всеми этими торговцами из Азии, кроме тех, которые идут в Индию, страну пряностей и больших чудес, которую он, и это правда, посетил два раза.
Ему известны морские пути, и он посетил столько портов в Персии на обратном пути, сколько в самом Китае. Он их наблюдал, но запаздывает с их описанием. Так что приведенный пример — исключительный. Другим авторам-христианам его времени, послам и миссионерам, известны только сухопутные пути через континент. Наш венецианец представляет нам прекрасную картину морской торговли у берегов Индии, а также мусульманскую и китайскую.
О Багдаде, в котором он, конечно же, не был, он говорит только, что «торговцы едут туда и возвращаются с товаром… и оттуда плывут к Индийскому морю». Возвращаясь назад, во время долгого морского плавания, в котором он сопровождал монгольскую принцессу, он причаливает в Ормузе и вспоминает удивительную навигацию к далеким портам Гуджарата и побережья Мала-бар. В этом описании не фигурируют порт, торговцы, посредники, склады, сделки, даже продукты (он говорит, как всегда, только о «товарах», «богатствах» или «пряностях»), интересуется только кораблями и морскими путешествиями. Он много говорит об опасностях этих предприятий, таких ненадежных из-за большой протяженности пути, полных ловушек, без хороших остановок в портах. В Индийском море «несколько раз была большая буря». Корабли «очень плохи и опасны, поскольку они не обиты железом, но сшиты нитью, которую делают из кокосовых орехов». Он показывает веревки, снасти, гвозди, которыми сбивают доски корпуса. У кораблей есть мачта, парус, руль, но нет мостика; груз покрывают кожей и поднимают его на лошадях, которых затем продадут; «и очень опасно плавать на этих кораблях, так как они не прочны».
Что касается торговли между Индией и Китайской империей, здесь «Описание» следует той же схеме: несколько указаний — разрозненных, торопливых, без особого интереса к портовым городам и их торговле, зато очень красивое и детальное описание торговых кораблей. В Фуги (Фучжоу) «можно купить много товаров из жемчуга и драгоценных камней, поскольку туда приходят несколько кораблей из Индии и привозят этот дорогой товар». В Кинсане (Хангчжоу) «есть много больших кораблей, которые приходят из Индии и уплывают обратно, и другие иностранные корабли, привозящие и увозящие товары разными способами, что приносит большой доход городу». Лишь Кайтон (Цюаньчжоу) его задерживает на короткий срок — большой порт империи, открытый широкому «морю-океану», островам, портам Индии — «куда приходят все корабли из Индии». Но и здесь он ограничивается попыткой сравнить рынки Китая и Западной Европы: «И говорю вам, корабли, груженные перцем, которые плывут в Египетскую Александрию или другую часть земли христиан, приходят в порт Кайтон в количестве 100 и больше». Оценка нереальная, конечно, сделанная ради того, чтобы ошарашить своих сограждан-венецианцев, которым торговля пряностями приносила большой доход и которая питала их мечты и амбиции. Далее следует привычное: в порту «пребывает такое большое количество товара и драгоценных камней и жемчужин, что это просто чудо…».
Как и при описании Ормуза, рассказ приобретает индивидуальность и обрастает подробностями, когда автор говорит о кораблях, которые так же удивительны и достойны внимания: «И скажем в первую очередь об их кораблях, на которых плавают торговцы Индии». Это очень большие сооружения, которые вмещают от 5 до 6 000 мер перца и насчитывают от 50 до 60 отсеков — «там, где с удобством отдыхают купцы». У них есть ахтерштевень (руль), огромный парус на четырех основных мачтах и еще «две других мачты, которые они устанавливают по их желанию». Корпуса из сосны, сбитые прочными железными гвоздями, не проконопачены, как на Западе, смолой, но смазаны чем-то вроде клея, сделанного из пеньки, пропитанной канифолью. Каждый год, перед отплытием в Индию, они укрепляют корпус новыми досками, очень гладкими и хорошо смазанными. Это продолжается до шести раз, затем корабль используется для плавания в прибрежных водах, сколько может выдержать, после чего его демонтируют.
Что касается команды из 200 моряков, то за неимением ветра корабли могут плыть при помощи весел «и имеют такие большие весла, что на каждое приходится по четыре моряка». К тому же, каждая джонка сопровождается двумя большими барками, на 40 или 50 моряков, которые ее выводят из порта; дюжина кораблей «заботится о большом корабле: помогают взять на борт рыбу и снабжают самым необходимым».
Воспоминаниям о чудесах, способных впечатлить аудиторную, жадную до экзотики, посвящены все заметки о ресурсах провинций и городов, об аграрном или ремесленном производстве. «Описание» не стремится ни обрисовать точную картину, ни посвятить других торговцев и путешественников в экономику этих стран, еще так мало посещаемых. Книга не отступает от жанра рассказа и довольствуется перечислением больших богатств и любопытных особенностей. Мы узнаем, что персы грузят на корабли своих боевых коней в Ормузе, чтобы продать их в Индии: эти «лошади большой прыти» стоят каждая 200 лир; жеребцы продаются за цену около 30 мер серебра, «так как они хорошо и быстро бегают и держат иноходь». Местные жители видят в Ормузе «торговцев, которые покупают товар и идут в Индию, чтобы его продать». Упоминание об одной из крупных торговых кампаний Персидского залива должно было заинтересовать публику, но не купцов средней руки, а сеньоров, придворных, владельцев боевых лошадей, участников турниров, распорядителей охоты — егерей.
Немного дальше на востоке находится страна замка Тайкан (в районе Балха, недалеко от Хорасана), где соль добывают из неисчерпаемых шахт, «и она настолько тверда, что ее можно расколоть только железным инструментом. И соли так много, что ее хватило бы до самого конца мира». Далее Марко Поло говорит о двух или трех провинциях монгольской империи, о крупной выгоде, которую им дает выращивание имбиря: есть указания на большую торговлю и некоторые сведения о ценах. Во всем южном Китае, то есть в, королевстве Манзи, растет «столько имбиря, что он покрывает всю провинцию Катай (Северный Китай). И живут там люди из этой провинции; большие выгоды и блага происходят от них». В Фукиене «они выращивают имбирь и галану — лечебный корень. На один венецианский грош можно купить добрых сорок фунтов хорошего и свежего имбиря». У них есть также «фрукт, похожий на шафран, который так же хорош к мясу, как шафран». Марко часто упоминает используемые местные приправы, незнакомые ему, которые не продают на Западе.
