Он засмеялся от неожиданной радости и испуга, потому что она выписала домой покупок почти на тысячу долларов. А двумя днями позже ему пришлось встретиться с тем же водителем, который привозил эти вещи. Она великолепно выглядела, щеголяя по дому в стодолларовых платьях, а потом он помог ей упаковать их все назад в коробки, и когда они закрывали крышки коробок, это было похоже на похороны чего-то.

Они продолжали ехать. – Герта, у тебя замечательный вкус. Я никогда не думал, что ты можешь так выглядеть. Действительно, как актриса. Исключительный вкус.

– Я сама этим горжусь, – напомнила она ему.

Дорога продолжала подниматься, и теперь деревья справа от дороги опустились, и далеко внизу перед ними предстал Гудзон; от неспокойной поверхности реки отражались ослепительные вспышки солнечного света.

– Похоже, это здесь, – сказал он. Он снизил скорость, и оба наклонились вперед, чтобы прочитать приближающееся по левой стороне дороги рекламное объявление.

– А реку из гостиницы видно? – возбужденно спросила она.

– Нет, но там совсем недалеко пешком. Сюда, – сказал он, остановив машину на повороте. В то время как он наблюдал за дорогой в зеркале, она сделала то, чему он научил ее еще раньше, – повернулась в кресле и посмотрела через заднее окно на дорогу сзади. Затем автомобиль взревел и рывком пересек шоссе, резко затормозив на узкой грунтовой дороге.

Он не смог прочесть объявление из машины, поэтому сказал: – Посмотри, есть ли там схема проезда. Я как будто помню.

Она высунулась из окна и громко прочитала объявление: – Деревня Ривервью. Ему она сказала: – Здесь план расположения домов.

– Я знаю, но там была схема, как доехать до гостиницы…

– О, точно. «Гостиница Ривервью. Ехать по грунтовой дороге, держась правой стороны». – Она вернулась в машину. – Мне кажется, нужно просто ехать направо.

Он вел машину по проходящей через лес грунтовой дороге. Она занялась своей прической. Теперь волосы были расчесаны вниз из пробора посередине, и ее лоб выдавался вперед меньше, чем когда волосы были зачесаны назад. Ему казалось, что так она имеет более свежий деревенский вид, больше похожа на уроженку Рочестера и одобрял ее. Она подвела губы и подтянула чулки.

– Знаешь, кого бы я хотела взять сюда с нами? – сказала она. Она была возбуждена посещением незнакомого места и стала говорить резко и быстро, и он улыбался, сдерживая внутренний смех.

– Кого? – спросил он.

– Фреда из соседнего дома.

Они налетели на кочку и подскочили на сидениях. Дорога резко пошла вверх, и он переключился на более низкую передачу. Впереди них, в конце сосновой аллеи голубой тряпкой висело небо.

– Почему Фреда.

– Он приятный. Нам нужно познакомиться с ними поближе.

Завывая, автомобиль медленно поднимался вверх. Он размышлял, стоит ли рассказать ей о мусорном баке. После этого он почти не разговаривал с Фредом и никогда больше с былой доверительностью. Он увидел как голубое небо перед ним, на какой-то миг, зависнув на его фоне, пересек мусорный бак…

Капот автомобиля наклонился вперед и перед ними, посередине довольно большой лужайки, оказалась гостиница.

– О, как красиво! – сжимая его руку, сказала она.

Он почувствовал гордость. Дом, несомненно, покрасили, потому что сейчас он выглядел более ухоженным, чем пять лет назад, и был похож на деревенский клуб. Напротив веранды у входа было размечено место для стоянки. Там было не больше десятка автомобилей. Он остановился рядом с ними.

Застегивая доверху рубашку, он дал ей минуту, чтобы она еще раз, только еще тщательнее, подтянула чулки и поправила прическу. Она аккуратно сложила шелковый платок, который был повязан поверх головы, и небрежно забросила его на заднее сиденье. Потом вышла, он за ней.

Выйдя из машины, он достал с заднего сиденья свою широкополую шляпу. Он вынул булавки, удерживающие тонкую красивую бумагу, в которую он ее завернул, затем тщательно сложил бумагу и засунул ее в карман пиджака, а обе булавки воткнул в обивку двери.

– Быстрее, быстрее, – шептала она пока он надевал шляпу.

Тихонько посмеиваясь, он ворчал: – никуда гостиница не денется. Потом он снова наклонился в салон автомобиля и вытащил два чемодана, поставил их на землю возле подножки и начал запирать машину.

– Там все нас рассматривают, – ликующе шептала она из-за его спины.

Он поднял чемоданы и, повернувшись к гостинице, увидел несколько мужчин, сидевших в креслах-качалках на веранде у входа. Она взяла его под руку, они пошли через дорогу и поднялись по широким ступеням гостиницы. Он продолжал стеснительно улыбаться – соответствующая моменту улыбка, – в то время как постояльцы смотрели на них без особых эмоций. Один старик вырезал что-то из куска дерева, возле его колена стоял маленький мальчик, который внимательно за ним наблюдал, и он поднял голову и приязненно кивнул им пока они поднимались по ступенькам и входили в холл.

– Очень приятная здесь публика, – тихо сказал Ньюмен, когда она прошла к нему через пустой холл.

Они стояли возле бюро регистрации, он поставил чемоданы и потер руки, чтобы вытереть пот. Его спина была мокрой.

– Некоторые из них выглядят очень молодо, – с надеждой сказал он.

Через прикрытые белыми занавесками окна виднелись затылки сидящих на веранде.

Он осмотрел тихий пахнущий сосной холл. Слева от них были три открытые застекленные створчатые двери, за которыми слышалось звяканье серебряных столовых приборов. Время от времени за дверьми официант проносил чистые блюда или скатерти. Как часто он тогда сидел здесь, дожидаясь, безнадежно дожидаясь…

– Накрывают к обеду, – знающе сказал он. Она перестала держать его под руку и стояла, опершись на стойку, выглядя так выше чем обычно, подумал он, потому что, осматривая холл и оценивая по достоинству уют, вытянулась и стала на цыпочки, слегка прогнувшись при этом в спине.

– А ну-ка я дам им знать, что мы пришли, – сказал он и прикоснулся к небольшому колокольчику на стойке.

Они подождали некоторое время, поглядывая на веранду. Низкие голоса беседующих стали громче и сразу же затихли. Он почувствовал смущение из-за того, что на них не обращают внимания, и повернулся к ней.

– Здесь всегда можно встретить интересного собеседника. Приятная жизнерадостная публика.

– Ты узнал кого-нибудь из них? – Она показала на веранду.

– Нет, здесь всегда новые люди. Но они не терпят никаких безобразий, которые творятся в этих летних гостиницах. – Он говорил с наслаждением, получая удовольствие от редкой возможности открыть ей немного мира.

– Я бы искупалась перед обедом, – сказала она, рассматривая чемоданы и, пытаясь вспомнить, в каком из них лежит ее купальник.

– Ты можешь купаться весь день, если захочешь…

Они услышали громкий треск кресла-качалки на веранде и посмотрели на дверь, через которую в холл вошел мужчина. Это был тот маленький старичок, который вырезал по дереву. Мистер Ньюмен не помнил его со своего прошлого приезда. Старик пересек холл, направляясь к ним, устало улыбаясь и склонив голову набок. По пути он вытер длинное лезвие и закрыв нож, пошлепывал им по ладони как будто трубкой.

Совершенно не обращая внимания на Гертруду, он остановился перед мистером Ньюменом. Его голова была наклонена немного вперед. У него была густая седая шевелюра, которую он теперь, после того, как положил нож в карман, поглаживал пальцами.

– Да, сэр, – сказал он тихо с вежливой улыбкой.

– Я Лоренс Ньюмен, а это миссис Ньюмен…

Старик кивнул ей, говоря «Как поживаете», и, прикрывая глаза, которые открыл снова только секундой позже, когда посмотрел в лицо мистера Ньюмена. Слова представления не произвели на него никакого впечатления, и он продолжал стоять, вежливо улыбаясь мистеру Ньюмену, как будто они не продвинулись дальше его первоначального «Да, сэр».

Мистер Ньюмен снова начал. – Пять лет назад я жил здесь в очень хорошей комнате. Можем ли мы снять ее снова.

– Вам ничего не удастся здесь снять. Все занято, – закрывая свои голубые глаза, сказал старик, потом открыл их и уставился в лицо Ньюмену.