После освобождения из тюрьмы А.А. Неборак 10 января

1940 г. был восстановлен в партии, а затем в кадрах РККА. Он был назначен преподавателем кафедры тактики высших соединений Академии Генерального штаба. Затем А.А. Неборак преподавал в Военной академии имени М.В. Фрунзе, а в декабре 1941 г. был назначен командиром 253-й стрелковой дивизии. Эта дивизия входила в состав Юго-Западного фронта.

Под воздействием неудач на фронте у А.А. Неборака обострились отношения с комиссаром дивизии. Тот обвинил Александра Андреевича в отрицании значения института военных комиссаров, в проявлении пораженческих настроений, в восхвалении немецкой армии и принижении Красной Армии и ее генералитета. Якобы Неборак заявил, что только он один разбирается в военном деле. Разбирая это персональное дело, партийная комиссия при политотделе 6-й армии 4 мая 1942 г. исключила А.А. Неборака из партии. Несколькими днями раньше (30 апреля) Военный совет Юго-Западного фронта отстранил Александра Андреевича от командования дивизией. 5 мая 1942 г. после заседания партийной комиссии и исключения его из партии А.А. Неборак ночью, выйдя из хаты, где он жил, выстрелом в висок покончил жизнь самоубийством^[302].

Буквально в нескольких шагах от свободы был узник Норильского лагеря НКВД дивизионный комиссар Колосов (Заика) Павел Иосифович, бывший сотрудник Разведуправления РККА. Арестован он был намного позже своих сослуживцев — 9 января 1939 г. Обвинялся в том, что:

— занимался шпионажем в пользу Польши;

— поддерживал связь с заговорщиками;

— проводил вредительство в системе Разведуправления РККА.

Виновным себя в этих преступлениях, несмотря на примененные к нему методы физического и морального воздействия. Павел Иосифович не признал ни на предварительном следствии, ни в судебном заседании. И тем не менее он был осужден — 31 мая 1939 г. Военная коллегия приговорила его к 15 годам ИТЛ. Это наказание П.И. Колосов (Заика) отбывал в Норильлаге^[303].

С жалобами и заявлениями по поводу своего несправедливого осуждения П.И. Колосов (Заика) неоднократно обращался в различные инстанции. Одно из них послужило основанием для внесения протеста председателем Верховного Суда СССР на приговор Военной коллегии по делу П.И. Колосова (Заики). Характерно, что протест представлял пленуму не кто иной, как сам председатель Военной коллегии армвоенюрист Василий Васильевич Ульрих. И результат был налицо: пленум Верховного Суда СССР под председательством его главы И.Т. Голякова и при участии Прокурора СССР В.М. Бочкова 17 апреля 1941 г. постановил приговор Военной коллегии от 31 мая 1939 г. отменить и дело направить на доследование, сохранив при этом меру пресечения — содержание под стражей.

16 июня 1941 г. П.И. Колосов (Заика) был направлен из Норильска в Москву на переследствие, но начавшаяся война не позволила ему уехать дальше Красноярска, где его снова определили в ИТЛ. Однако Павел Иосифович продолжал «бомбардировать» жалобами судебные инстанции. И не без результата — Особое Совещание при НКВД СССР переквалифицировало ему обвинения. 10 марта 1943 г. оно рассмотрело дело П.И. Колосова (Заики) и постановило: осудить его как социально опасного элемента на пять лет лишения свободы, считая этот срок с момента ареста. Пять лет — это не пятнадцать, что ему дала Военная коллегия под председательством диввоенюриста М.Г. Романычева в мае 1939 г.

В январе 1944 г., по отбытии срока наказания, П.И. Колосов (Заика) был освобожден из Канского ИТЛ. Однако возвратиться в Москву ему не разрешили, оставив до окончания военных действий работать там же в лагере в качестве вольнонаемного. Жил Павел Иосифович в рабочем поселке лесозавода. В 1954 г. П.И. Колосов (Заика) проживал вместе с женой в г. Канске, в соцгородке гидрологического завода. Судимость с него была снята по амнистии от 27 марта 1953 г.

Если кто думает, что путь после освобождения из лагеря бывшего командира или политработника РККА был усыпан цветами, тот глубоко ошибается. Ограничения в паспортном режиме, запрет проживать в столичных городах, препятствия в трудоустройстве и даже в оформлении пенсии — все это было. Что это так, покажем на примере бывшего главного цензора Красной Армии дивизионного комиссара П.И. Колосова (Заики). Фамилию «Заика» Павел Иосифович поменял на «Колосов» в 1935 г.

Пенсионные мытарства и унижения П.И. Колосова начались еще в 1949 г., когда он вплотную занялся вопросами оформления пенсии за выслугу лет. Заметим, что Павел Иосифович родился в 1898 г. В конце мая 1950 г. Колосов посылает письмо на имя начальника Главного Финансового управления Министерства Вооруженных Сил, в котором излагает свою проблему: «Обращаюсь к Вам с убедительной просьбой внимательно рассмотреть мое заявление и помочь мне в разрешении моего дела.

Я прослужил в рядах Советской Армии на различных командно-политических должностях 21 год (с января 1918 по 31 декабря 1938 г.), в том числе 3,5 (года) участвовал в боевых действиях в гражданской войне, борьбе с басмачеством и т.п. Последнее воинское звание — дивизионный комиссар, последнее место службы — Разведывательное управление РККА — начальник отдела. Приказом наркома обороны был уволен в запас РККА 31/XII 1938 г., а 9/1 1939 г. был арестован органами НКВД и осужден Военной коллегией Верховного Суда на 15 лет заключения в И.Т. лагерях.

После моего письма на имя тов. Сталина приговор по моему делу был отменен в мае 1941 г. со стадии предварительного следствия и 16 июня 1941 г. я был отправлен из Норильска (где находился в заключении) в Москву на новое переследствие. В связи с начавшейся войной я не успел доехать до Москвы, назначенное вновь следствие не состоялось и только в марте 1943 г. заочным решением Особого Совещания при МВД я был осужден на 5 лет заключения, считая со дня ареста и 9 января 1944 г. был освобожден.

После освобождения был взят на военный учет как рядовой и в 1949 г. был снят с учета за достижением предельного возраста.

В связи с тем, что у меня отсутствовали документы о трудовом стаже, я обратился в Главное Управление кадров Министерства Вооруженных Сил с просьбой разыскать мое личное дело и направить его в Канский райвоенкомат. В конце 1949 г. мое личное дело, состоящее из подлинного послужного списка, краткой записки о службе и пр. было получено Канским райвоенкоматом, где и находится в настоящее время.

Прошу Вас разъяснить мне, имею ли я право на получение пенсии за выслугу лет в армии и каким путем оформить, если такое право я имею, т.к. выяснить этот вопрос в Канске я не смог.

Я надеюсь, что Вы отнесетесь со всей чуткостью к моей просьбе, т.к. принимая во внимание мой возраст и расстроенное здоровье, вопрос о пенсии имеет для меня жизненно важное значение.

В настоящее время работаю нач. цеха на гидролизном заводе № 14.

Жду Вашего ответа. П. Колосов 22.5.50»^[304].

В своем заявлении от 7 сентября 1950 г. на имя Канского районного военного комиссара полковника Потапова Павел Иосифович писал: «Как видно из находящегося в Канском РВК моего личного дела, я прослужил в рядах Советской Армии непрерывно с 21/1 1918 г. по 31 декабря 1938 г., когда уволен в запас по п. “а” ст.43 Положения о прохождении службы. В январе 1944 г. я был принят на военный учет Саянским РВК Красноярского края как рядовой, т.к. при освобождении из заключения, в котором я провел 5 лет, я не мог представить документов, подтверждающих мое офицерское звание. В 1948 г. я был снят с учета за достижением предельного возраста как рядовой по тем же причинам.

Мое личное дело со всеми подлинными документами о прохождении мной службы в Советской Армии прибыло в Канский РВК в сентябре 1949 года.

В мае м-це с.г. (сего года. — Н.Ч.) я обратился в Финансовое управление Военного министерства с просьбой о назначении мне пенсии за выслугу лет. Я получил ответ от Фин. Упр.В.М. (военного министерства. — Н.Ч.), в котором сообщается, что ввиду того, что я якобы уволен из Советской Армии как рядовой, — права на пенсию от Военного Министерства я не имею.